Чернокнижник

На следующий день Надин написала письмо Савве с приглашением. Ее охватила неясная тревога, природу которой она не могла разгадать, и потому приписала это обычной осенней хандре.

На следующий день Савва явился к ужину с большим букетом белых хризантем, который вручил Дарье Спиридоновне. Она всплеснула руками и запричитала:

– Ну что вы, зачем же такое великолепие? Ну красота же какая! Груня! Где ты, Груня?! Возьми же цветы и поставь в вазу!

Груня подбежала и приняла из рук хозяйки цветы. Савва представился и поцеловал руку Дарье Спиридоновне. Та отчего-то засмущалась.

– Пройдемте к столу, Савва Андреевич! Мы для вас курочку зажарили! Наливочка у нас своя, вишневая. Забористая!

Надин молчала. За столом Дарья Спиридоновна еще больше разговорилась – наливка сделала свое дело.

– А кто ваши родители, Савва Андреевич?

– Они умерли когда я маленьким был.

– Какое несчастье! Так вы сирота выходит?

– Меня дядя к себе взял, воспитал.

– Это хорошо, а что, позволю спросить, с вашими родителями случилось?

– Отец на охоту зимой пошел, заблудился, замерз, подхватил воспаление легких. Так и не выкарабкался, скончался в горячке, царствие ему небесное. А мать недолго после него прожила, угасла. Чахотка. Но это она из-за отца, не могла смириться с его смертью, любила очень. Мне тогда 5 лет было, я их и не помню вообще.

– Вот ведь трагедия! Ну а дядюшка с вами хорошо обращался?

– Хорошо. Он мне дал приличное образование. Наследство мне от родителей досталось – заводик парфюмерный и имение. Все это неплохой доход приносит. На эти средства я, собственно и живу. Не жалуюсь.

– А у нас вот с Наденькой доход не велик, но на скромную жизнь хватает, и слава Богу! Муж мой покойный кое-что нам оставил, да родители мои, так что не бедствуем. Наденька у меня не бесприданница.

– Я за деньгами не гонюсь, мне человек важен. А Наденька у вас всеми достоинствами обладает.

– Да, Наденька у меня просто золото! Только серьезная очень, не по годам. Нарядами и побрякушками совсем не интересуется.

– Это как раз достоинство, а не недостаток. Эти жеманницы на меня скуку нагоняют, признаться.

– А вы в городе живете? Или в имении своем?

– Пока в городе, но на днях в имение поеду, к дяде, заболел он.

– Ну надо же! – Дарья Спиридоновна раскраснелась от наливки и театрально всплеснула руками.

– Хочу вот Надин пригласить к себе в имение, скрасить мое одиночество. Вы приедете, Надин? – Савва проникновенно посмотрел на девушку.

Надин опустила глаза и хотела что-то сказать, но за нее ответила Дарья Спиридоновна.

– Конечно, конечно она приедет! Чего ей со старухой сидеть? Развлечется, дело молодое.

Надин наконец смогла вставить фразу в поток матушкиных излияний.

– Что же вы за меня все говорите? Я и сама ответить могу.

– Ой, и правда, что-то я все говорю и говорю! Благо язык без костей! Да вы не слушайте меня, Савва Андреевич, ешьте! Совсем я вас заболтала! Вы уж простите меня, но Наденька меня не балует, молодых людей в дом не приводит, вот я и набросилась.

– Да я не в обиде, не молчать же сюда пришел. Наливка у вас хорошая!

– Рады вам угодить! Пейте, я еще налью.

Посидели еще немного, Надин почти все время молчала, потом Савва откланялся. Дарья Спиридоновна, под впечатлением нового знакомства, стала делать Надин внушение.

– Наденька, какой Савва Андреевич жених завидный! Уж не упусти! А как на тебя смотрел! Как смотрел! Чую, скоро свататься будет!

– С чего это вы взяли?

– Материнское чутье. В таких вещах меня не обманешь. А тебе он как?

– Сама не знаю, не спрашивайте пока.

– Ну что, совсем не нравится? Вроде собой хорош… и культурный и обходительный…

– Матушка! Ну разве я сказала, что он мне не нравится! Если бы не нравился, я бы его в дом не звала…

– Ну ладно, не буду тебя больше мучить, но ты присмотрись!

– Я присмотрюсь.

– Вот и славно. А я прилягу пойду, наливочка в ноги дала, как ватные прямо стали!

Дарья Спиридоновна тяжело поднялась со стула:

– Груня! Убери тут, напировались…

Надин удалилась вслед за матерью.

Ночью Надин спала неспокойно, металась, будто приход Саввы в их дом повлиял на нее каким-то особенным образом. Она все время спрашивала себя, что такое с ней происходит? Неужели она влюбилась? Влюбилась как кошка? Вот он пришел к ним в дом, и она уже не находит себе места… что, если матушка права, и Савва действительно собирается сделать ей предложение? Что она должна ответить ему? Согласиться? Отказаться? Если она скажет, что должна подумать, он примет ее за капризную кокетку… конечно, он видит, что она к нему неравнодушна… но мысль о браке и детях, которые обязательно появляются в браке, пугала Надин. К ней будут прикасаться мужские руки… они будут шарить по ее телу… она вынуждена будет подчиниться желанию мужчины… эти мысли и волновали и пугали ее. Хотя, в конце концов все так живут, не она первая, не она последняя. Перспектива остаться старой девой ничуть не лучше. Чего стоят одни жалостливые взгляды замужних матрон, в которых так и сквозит превосходство! Общество осуждает и отвергает женщин, которые не вышли замуж. Гораздо лучше иметь нелюбимого, но богатого мужа и любовника… Надин вздохнула – как все это мерзко! Неужели и у нее будет так? Неужели и она поддастся тлетворному влиянию света и пустится во все тяжкие от скуки и обыденности семейной жизни? Нет, она никогда не позволит себе так жить! Вряд ли и Савва стерпит такое, если конечно, она выйдет за него замуж…

Под утро Надин удалось уснуть и поспать несколько часов. Она встала позже обычного, твердо решив, что если Савва посватается к ней, она ответит согласием.

Савва стоял с саквояжем возле входа в имение. Дворовая челядь высыпала на улицу его встречать. Дюжий парень подхватил саквояж и понес его в дом. Савва последовал за ним. Пожилой дворецкий обратился в Савве с вопросом:

– Вы к дядюшке вашему, Демьяну Ивановичу сейчас зайдете? Он давеча о вас спрашивал.

– Сейчас. Только переоденусь с дороги. Как он?

– Плохо… вчерась в бреду метались, а сегодня потише вроде… я уж думал за батюшкой послать, да потом решил вас дождаться.

– Правильно решил, ступай, я сейчас приду.

Дворецкий тяжело потоптался и ушел, вздохнув и покачивая головой.