Самые разные сказки. Книга сказочных историй

Он так долго и пристально смотрел, что женщина стала пунцовой от смущения. Наконец он очнулся, испугавшись, что она догадается, о чем он подумал.

– Простите, я задумался. Давно не был здесь, на родине. Не бойтесь меня, садитесь рядом. Вы ведь за чем-то пришли сюда? Как вас зовут? – Он дружелюбно смотрел на женщину, и она расслабилась.

– Луиза. Меня зовут Луиза.

– Прекрасное имя. Будем знакомы. Меня зовут Филипп. Я художник.

– Я знаю вас. Видела ваши картины. Вы очень талантливы! – Она прижала руки к груди.

Он снисходительно улыбнулся.

– Рад, что вам нравиться. Я приехал издалека, и могу показать вам много нового. Думаю, вам понравиться. А если вы захотите, то можете взять что- нибудь на память… И все-таки, если это не секрет, что вы здесь делали?

– Я искала свою кошку, она пропала вчера, и я пошла ее искать… Матильда такая любопытная и доверчивая. Совсем ничего не боится. Мне показалось, что я услышала шум от этого места, и подумала, что это она. Вы не видели здесь кошечку? Серенькая, пушистая…

Он хотел ответить, но тут из- за огромного валуна поодаль выскочил пушистый серый комок, и бросился под ноги хозяйке.

– О! Матильда… Как ты меня напугала, глупое животное! – Луиза взяла кошку на руки и стала качать ее, как ребенка, приговаривая ласковые слова.

Филипп с немым удивлением наблюдал за этой сценой. «Господи, сколько у нее нерастраченной нежности! – подумал он. – Не то что, в этих самодовольных куклах, которые только и способны, что лелеять свою красоту! Она будет прекрасной женой и матерью». Луиза нравилась ему все больше. Он задумался о семье и детях, наследниках его творчества, его состояния. Эта мысль окутала его сердце теплом и уютом, и ему стало чрезвычайно хорошо.

– Так как, Луиза, вы не против навестить меня? Я живу здесь неподалеку. Вот и Матильда нашлась. Ей, вероятно, хочется молока…

– Ну, хорошо, – было очевидно, что Луиза не очень высокого мнения о себе, и предложение известного художника вызывает у нее недоумение, – если вы так хотите…

– Да, милая Луиза, я так хочу. Идемте же. – Он встал, отряхнулся, и подал ей руку…

Дома он провел гостью в зал, а портрет Розы и других девушек спрятал в шкаф – ему не хотелось, чтобы Луиза их видела. Он налил Матильде молока, а Луизе чаю, они побеседовали немного. Луиза жила в одном из соседних домов. Она переехала сюда недавно, после смерти дяди, у которого кроме Луизы не было родственников, и дом достался ей по наследству. На жизнь она зарабатывала, работая гувернанткой в богатой семье. Денег платили немного, но ей хватало – у нее не слишком большие потребности. Он повел Луизу в мастерскую, и начал показывать свои работы. Она восхищалась, и это тоже нравилось ему. В последнее время его кое-кто критиковал, называя его работы банальными и заурядными.

На прощание он поцеловал Луизу в руку, взяв обещание погулять на выходные с ним по окрестностям. Теперь он не хотел спешить.

Все лето они встречались, он немного работал, каждый раз спрашивая мнение Луизы о той или иной работе, и неизменно получал превосходные отзывы. В конце лета он решил, что пора, и как-то раз, когда он рисовал на обрыве, а она разложила рядом скатерть для пикника, они выпили вина, и он решился поцеловать ее. Луиза не пыталась сопротивляться, губы ее пахли апельсинами, и он почувствовал влечение.

– Луиза, дорогая, – сказал он, когда долгий поцелуй наконец закончился, – я люблю вас. Я так люблю вас, что не мыслю без вас своего существования. Я хочу, чтобы вы стали моей женой… Вы согласны? Прошу, не молчите! Я не молод, но способен составить счастье женщины…

– О! Филипп! – Грудь Луизы вздымалась от волнения. – Это так неожиданно… Я просто не могу поверить, что вы… вы… выбрали меня… Господи… – Луиза заплакала.

Он взял ее руки в свои, и начал покрывать их поцелуями.

– Так это да или нет? Милая…

– Да… да… да… – Плечи Луизы сотрясались от рыданий.

– Так вы любите меня? Любите?

– Господи! Какой вы глупый! Я обожаю вас! Я люблю вас так, что даже дышать с вами одним воздухом для меня счастье!

Обрадованный Филипп заключил ее в свои объятия.

Вскоре они обвенчались, и Луиза въехала в дом Филиппа. Первая брачная ночь прошла на удивление хорошо. У Луизы не было опыта, но она оказалась способной ученицей, и он остался доволен. К тому же, Луиза оказалась прекрасной хозяйкой, и он наслаждался безмятежностью семейной жизни. Он рассчитывал, что скоро и них пойдут дети, и разговоры об этом велись все чаще. Он даже приготовил комнату для будущего ребенка, украсив ее своими лучшими творениями, чтобы малыш сразу же привыкал созерцать прекрасное. Луиза была полностью счастлива.

Как-то раз он обходил свой сад в глубокой задумчивости. Непонятная тоска грызла его, и он тщетно пытался понять ее причину. Он чувствовал томление духа и беспокойство, но старался не показывать виду – ему не хотелось волновать Луизу понапрасну. Забывшись, он зашел в тот дальний уголок сада, где когда-то закопал Розу. Его охватило любопытство, и он подошел к тому самому месту, где она лежала.

Розовый куст, посаженный им 10 лет назад, засох, но на его месте росла одинокая роза темно-красного цвета. Цветок был бесподобно красив, и Филипп замер, пораженный. Здесь было мало света, и потому капельки росы не блестели, а казались красными под цвет лепестков, как капли крови.

– Боже! Ты стала еще прекрасней, дорогая Роза! Ты по-прежнему молода и свежа! Ты должна быть мне благодарна… я избавил тебя от отвратительной старости, теперь ты можешь быть вечно молодой… и жить вечно… возрождаясь каждой весной еще более юной и благоухающей… О! Роза… – бормоча это, художник наклонился и понюхал цветок, – как ты восхитительно пахнешь! Милая, милая, Роза! – Он еще раз втянул ноздрями запах, повернулся и пошел обратно в дом.

Странно, но тоска, сжимавшая ему сердце, стала его отпускать. Ему захотелось рисовать, и тут неожиданная идея пришла в его голову. « Я нарисую тебя, Роза, такой, какая ты сейчас – близится день увядания, и я снова перенесу твою совершенную красоту на холст» – подумал он, и решил не откладывать дело в долгий ящик. Он позвал Луизу.

– Пожалуйста, дорогая, срежь мне темно-красную розу в глубине сада. Она так хороша, что мне захотелось ее нарисовать. Все равно скоро она завянет… Я хочу успеть запечатлеть ее. Это будет прекрасная картина…

Луиза тот час же отправилась исполнять просьбу мужа. Она быстро разыскала розу, постояла, полюбовавшись ее красотой, вздохнула, и взялась за толстый стебель, чтобы срезать цветок. Вдруг она вскрикнула от боли – палец наткнулся на острый шип, и выступила кровь. Повинуясь порыву, она поднесла палец к губам, чтобы остановить кровотечение. Но ранка была совсем крошечной, и Луиза тут же забыла о ней. Она принесла розу мужу и занялась домашними делами.

Филипп приготовил для Розы кусок шелковой ткани глубокого шоколадного цвета – ему казалось, что так ее красота будет смотреться еще лучше. Он положил цветок на ткань и встал за мольберт. Быстрыми взмахами он наносил мазки, боясь, что роза завянет у него на глазах, но та благоухала так, что у Филиппа закружилась голова.

Он работал, как одержимый, и закончил глубоко за полночь, надеясь завершить картину завтра, нанеся последние штрихи. Натюрморт отнял у него много сил, и он почувствовал себя опустошенным. Непривычная тишина поразила его, когда он покинул мастерскую. Луизы нигде не было. Он позвал ее, но звук гулко отразился от стен, оставив глас без ответа. Его охватили мрачные предчувствия. Он почти бегом побежал в спальню Луизы.

Она лежала на кровати, очевидно, без сознания. Он подошел к ней. Луиза металась, словно в горячке. Волосы ее растрепались, на лбу выступила испарина, глаза были закрыты, она что-то бормотала, но он не мог разобрать, что. Филипп взял ее за руку – рука была горячей, влажной и безвольной. Сердце Филиппа бешено застучало, и он побежал вызывать врача.

К приходу доктора Луиза так и не пришла в сознание. На глазах ей становилось все хуже, она не реагировала на свет, и никого не замечала. Врач в недоумении развел руками – похоже, что она отравилась каким – то сильнодействующим ядом, но тогда ее нужно немедленно везти в больницу. Филипп побежал заводить машину, но когда он вернулся, все было уже кончено… Доктор похлопал его по плечу, вздохнул, выразил соболезнования, и сказал, что пришлет машину утром – для установления причины смерти требовалось вскрытие. Филипп закрыл лицо руками и зарыдал – рушились все его мечты о семейном счастье. Он сел возле Луизы и взял ее за руку. Рука была еще теплой, и на миг ему показалось, что все это дурной сон, и его жена жива. Он начал перебирать ее пальцы, массируя подушечки. Перевернул руку и поднес ее к лицу, желая поцеловать, рассчитывая, что она, как спящая красавица, проснется от поцелуя прекрасного принца. Бездумно смотрел он на эту мягкую руку, пока красное пятнышко на безымянном пальце не бросилось ему в глаза. Он взял лупу и рассмотрел его поближе. Догадка ошеломила его. У него не было никаких доказательств, но он не сомневался в том, что узнал правду. Филипп вскочил со своего места и бросился в мастерскую.

Роза невинно лежала на шелке, источая сладковатый аромат. Но сейчас этот аромат показался Филиппу запахом смерти. Вне себя от ярости, он схватил нож и изрубил цветок на части. Устав, он сел на табурет и уронил голову на грудь.

– Какая же ты жестокая, Роза! Я не знал, что ты так ненавидишь меня… Господи! Я спас тебя от самого ужасного… ты бы сама себя ненавидела за свои морщины, за свою старость… а ты… так отомстить мне! Ты просто неблагодарная тварь!

Он выскочил на улицу и побежал в угол сада, где росла роза. В сарае за домом он нашел грубые садовые перчатки и надел их.

Безобразным обрубком роза торчала из травы. Свежий срез еще не успел как следует затянуться. Филипп схватил обрубок рукой в перчатке и потянул на себя. Но тот крепко сидел в земле.

– Мерзкая тварь! Я уничтожу тебя до самого основания! Тебе мало было вечной жизни и вечной красоты, так ты решила уничтожить ту, которая тебе и в подметки не годилась! У которой только и радости было что я и забота обо мне! Жалкое ничтожество! – Он бормотал проклятия, и не заметил, как неизвестно откуда вдруг взявшаяся красно- черная змея, выползла из-под куста и обвила его обнаженную руку. Почувствовав прикосновение, он вздрогнул от неожиданности, гадюка, находившаяся уже почти на уровне плеча, вытянулась, и молниеносным броском нанесла ему смертельный удар в шею… Филипп упал замертво, вырвав, падая, с корнем остатки розы…

Утром садовник, который приходил три раза в неделю ухаживать за садом, обнаружил труп хозяина лежащим в отдаленном углу сада и крепко сжимавшим в руке в руке шипастый обрубок.

Филиппа и Луизу похоронили рядом. Эта трагедия наделала много шума, и о ней долго судачили, но, так как люди не склонны долго помнить о чужих проблемах, вскоре разговоры затихли, и все забылось. Дом и картины ушли с молотка. Натюрморт с розой долго никто не хотел покупать, находя картину неинтересной и банальной, но потом одна весьма респектабельная художественная галерея приобрела ее, сделав ей хорошую рекламу, на том, что это последнее творение великого мастера.

Через определенное время на могиле Филиппа выросли две темно-красные розы, которые сначала росли отдельно, а потом, когда стебли их стали такими длинными, что не могли удерживать себя в вертикальном положении, они сплелись, образуя небольшой розовый куст. Каждую весну он распускался вновь, но на нем никогда не расцветало больше двух цветков. На могиле Луизы распустилась желтая роза, но красный куст вскоре стал таким пышным, что заслонил свет слабому цветку, желтая роза засохла, и больше уже никогда не распускалась…

Кольцо Саламандры

– Прости, детка, но лично к тебе я не испытываю ненависти, – молодой человек сжимал железной хваткой горло девушки с ярко-рыжими волосами.

Девушка силилась что-то сказать, пытаясь судорожно глотнуть хоть каплю воздуха, но пальцы молодого человека сдавливали нежную шею все сильнее. Лицо девушки посинело от напряжения, губы вытянулись в безобразную щель, а пальцы конвульсивно то сжимались в кулаки, то разжимались. Наконец по телу девушки прошла судорога, и она обмякла в руках молодого человека. Он опомнился, разжал руки и отбросил девушку от себя, словно держал в руках медузу. Она отлетела в угол, и застыла там, похожая на тряпичную куклу с посиневшей шеей и упавшей на грудь головой. Молодой человек не удостоил ее даже взглядом. Он тотчас бросился искать что-то, а когда нашел, лицо его просияло. Это оказалось старинной книгой в кожаном затертом переплете. Молодой человек прижал книгу к груди и на сей раз обратился к девушке, по-прежнему не глядя на нее.

– Вот видишь, дорогая, я же просил, я умолял тебя отдать ее мне, и зачем было так упрямиться? Это ты вынудила меня так поступить с тобой, милая. Ты же знаешь, если я чего-то захочу, я все равно добьюсь. И теперь, детка, если ты умерла, в этом виновата только ты. Мне жаль, но лучше не стоять на моем пути. Я думал, ты понимаешь это… но в последний момент ты не оправдала моих надежд, и теперь ты валяешься в углу, словно разбитая статуэтка. Но это не моя вина, прости…

Молодой человек потоптался на месте в нерешительности, а затем поспешно вышел. Он шел по темным улицам, улыбаясь самому себе и крепко прижимая книгу к груди. Дома он, не раздеваясь, и не снимая башмаков, прошел в комнату и торопливо раскрыл книгу. Он быстро нашел то, что было ему нужно, и торопливо пробежал глазами по строчкам. По мере прочтения лицо его выражало все возрастающее разочарование. Он много раз прочитал одно и то же место, полистал книгу еще, потом упал в кресло напротив камина и открыл книгу на первой странице. Он читал до вечера следующего дня, а когда закончил, его выразительное лицо исказила гримаса злобы. Он бросил книгу на пол и закрыл лицо руками.

– Черт! – пробормотал он себе под нос. – Это все я и так знаю. Зачем тогда эта ненормальная скрывала ее от меня? Одной страницы не хватает, но это ерунда. Все остальное изложено весьма подробно. Черт! Я ничего не понимаю! – Он тихо застонал и откинулся на спинку кресла. Посидев так некоторое время, он вдруг резко вскочил, схватил с вешалки пальто и выбежал на улицу.