Вакансия: муж. И все очень прилично

– Я застрял.

– В смысле?

– Не могу шевелиться. Ни туда, ни сюда. Поможешь?

– Скольких я одела, скольких я задела… – Уж в этом-то опыта моего хватало. Правда, в основном попадались лежачие. Болезные. Не такие мощные. Чаще всего – некрасивые. И не смотрящие на меня с таким снисходительным пониманием…

С каждым новым шажком моя уверенность в своих силах стремительно падала.

Даже глаза прикрыть пришлось. Чтобы сделать последний вдох, потом выдох… И рвануть несчастную тряпку вверх!

Футболка послушно поехала по тугим налитым мускулам, а я почему-то осталась на месте.

Не совсем на том же, конечно. Просто не смогла пошевелиться больше. Все наглое бесстыжее тело, то самое, тугое и налитое, зачем-то прижало меня спиной к зеркалу.

– Что ты творишь?

– Инстинкты. Извини. Ничего не мог с собой поделать. – Он аккуратно стянул с себя вещь, повесил ее на крючок. Но меня почему-то не выпустил из ловушки.

И терся об меня причинным местом. Словно хотел показать, что ему там реально стесняться нечего.

– Зря стараешься, Ванюша. Я сквозь кофту и белье ничего не почувствую. Слишком много лишних слоев.

И – нет. Мне совсем не было интересно, чем таким примечательным он об меня трется.

– Это мобильник. Но ты не расстраивайся. Еще будут шансы проверить и во всем убедиться.

В доказательство своих слов он достал из широких штанин… нет, не паспорт. А реальный такой кирпичик. Я их видела в сериалах начала века. Там все с такими штуками ходили, и это было круто.

– Он работает? Или носишь вместо кастета с собой? Для самообороны?

– Обижаешь. Эта штуковина нас с тобой переживет! – Гопник. Или же реальный бандюган? Еще и с понтами прошлого века…

– Может, ты меня отпустишь уже? В этой конуре слишком жарко!

Врала безбожно: торговый подвал явно экономил на отоплении. Наверное, рассчитывал, что клиенты подмерзнут и будут хватать что под руку попадет, лишь бы не околеть.

Но сейчас, отчего-то, холод совсем забылся: воздух между нами с «Иваном» сгущался, тяжелел и искрил, как перед душными июльскими грозами.

Губы пересохли, ладони стали влажными… Кислорода катастрофически не хватало…

А еще это взгляд мужской на мое лицо, шею, скулы – он осязаемо меня трогал глазами, оставляя горячие следы на коже.

А внутри что-то тихо заворачивалось, рокотало, уплотнялось, обдавало дрожью… Веки сами собой прикрывались, а горло безуспешно пыталось протолкнуть колючий ком…

– Так я и не держу. Иди…

Между нами ниоткуда возникло расстояние. Хорошее, чтобы выскользнуть, ни разу не коснувшись мужчины.

– Еще раз так пошутишь – и белье тебе станет ненужным. Останешься без достоинства, понял?

– У тебя в кармане скальпель? Всегда и везде с собой таскаешь? – Он даже не сделал вид, что испугался.

Глава 3

– Девушка, сколько я должен за эти вещи? – Продавщица, завернутая в телогрейку и явно скучающая, лениво подняла один глаз. Второй косил куда-то в сторону и меня упорно не замечал.

– Вы ничего не должны. – Она только что не плюнула через прилавок, тут же отвернулась.

Ты посмотри, что с людьми неправильные шмотки делают! Стоило выбрать прикид «поближе к народу», как тут же потерял у народностей всякий интерес… А кто-то еще пытался мне втереть, что женщины видят не внешность, а интеллект и прочие достоинства, написанные на лице…

– А что это за аттракцион невиданной щедрости? Я не видел, чтобы на дверях писали про благотворительность…

– За вас уже заплатили. Вот сдача. – Продавщица слегка пошевелилась, чтобы проверить ценники на бирках и что-то посчитать на калькуляторе.

– Кто заплатил? Я не понял? И заберите себе эту мелочь. Кофе купите, может, научитесь улыбаться клиентам.

– А чего я буду нищебродам улыбаться-то? Еще и девка-то красивая, статная… Могла и получше себе найти…

– Вы о чем, женщина? – Ответ уже созрел в сознании. Начал доводить до крайней стадии озверения. Но хотелось точно убедиться.

– Так девчонка за тебя заплатила, альфонс недоделанный! – Тетка, сатанея, сбросила бумажки на пол.

Вот же ж… коза зеленоглазая! Это ж надо еще так уметь проехаться по мужской гордости! И скальпель не понадобился.

Ну, согласен: чутка и сам передавил. Но кто же знал, что еще бывают такие нежные, совсем не приученные к взрослому флирту? Кто мог подумать, что она снова отдавит мне ногу каблуком, теперь по-настоящему, и упорхнет из примерочной, оставив только аромат духов?

Сходил, называется, принес благодарность за помощь. За то, что спасла мне здоровье и жизнь, и никому никуда не настучала, и денег не попросила…

– А куда она скрылась, моя щедрая феечка, вы не подскажете? – Достал купюру из бумажника, вполне достойную, чтобы горящая праведным гневом тетенька угомонилась и смогла нормально общаться.

Положил на стол. Сверху припечатал еще одной, такой же. Для надежности и наглядности.

– Убежала. И правильно сделала. Ты не просто альфонс, а еще и сволочь жадная. Деньги есть, а девчонок разводишь!

Вот тебе и еще один урок: женщины в своей солидарности иногда нелогичны. И просто крупными бумажками их не возьмешь.

– Это не я жадный, а она жестокая. Решила от меня откупиться, понимаете? Пойду теперь повешусь, наверное. Была у меня любовь, достоинство, гордость… А теперь ничего не осталось, кроме старенькой несчастной Нокии…

Чуть сам не заплакал, так искренне получилось. А продавщица не повелась.

– Иди в пень со своим кирпичом, понял? Я таких как ты, вижу насквозь! Чтоб тебе всю жизнь работать дворником на стройке!

Что ж. Операция «благодарность, переходящая в соблазнение», не удалась. Получился один облом.

– Спасибо вам, добрая женщина!

– За что? – Тётечка растерялась. Она явно другого эффекта ждала от своих пожеланий.