Лабиринты любви

– Это понятно. Сейчас у вас кризис. Но поверь, кризисы проходят. С Ларисой, думаешь, у тебя кризисов не будет? У вас все гладко, потому что вы только стали жить вместе. Нет заедающего быта и детей. А прикинь, если появятся. Ты вообще будешь рваться между Алиной и новой семьей.

Видя, что сыну становится совсем не по себе, Мария решила перевести разговор:

– Слушай-ка, расскажи мне лучше про мужа сестры Насти. Ты его хорошо знаешь?

– Нет, я его плохо знаю, а что такое?

– Да я хотела узнать про его бывшую жену.

– С чего такой интерес?

– У меня есть знакомая с фамилией такой же, как и у него, вот и хочу понять, родственники они или нет.

– Спрашивай сама у Насти, ты с ней нормально общаешься.

– Хорошо, поговорю с ней. Может быть, мне ей еще что-нибудь сказать, повлиять на нее?

– Как можно на нее повлиять? Она себя считает умнее всех остальных и всегда делает так, как сама считает нужным.

– Она переживает, что у тебя любовница, переживает, что ты ушел, ее понять можно, – хоть Мария и недолюбливала Настю, но менять шило на мыло ей не хотелось. Раз Лариса пытается разбить семью, значит женщина без принципов и ждать от нее можно чего угодно. Тем более, что Настя из хорошей семьи, с прекрасным образованием, а эта новая пигалица ничего из себя не представляет.

– Мам, всех понять можно. Но я хочу жить, хочу любить, хочу секса каждый день или через день, а не по праздникам!

– Ну так и встречайся с Ларой каждый день, что тебе мешает?

– Понимаешь, тебе-то хорошо говорить, когда ты живешь в семье и тебе не нужно ходить налево. Жить двойной жизнью не по мне.

– Много в жизни приходится делать, что не нравится. Разные есть периоды. И сохранить семью сложно. А ты думаешь, что мне было просто, когда твой отец гулял? – Мария оглянулась, пытаясь понять, не слышит ли их Иван. Убедившись, что он в комнате смотрит телевизор, она продолжала:

– Мне хотелось его бросить не один раз. Это унизительно – понимать, что от тебя гуляют и фактически ни во что не ставят. У меня секс был тоже по праздникам, но я выжила и все наладилось.

– А сколько ты ждала?

– Лет 20…

– То есть ты всю свою молодость переживала и фактически не жила полной жизнью?

– Да.

– А это стоило того?

– Я считаю, что стоило. Я люблю твоего отца, и он любит меня, несмотря на измены. И сейчас у меня отличная семья.

– Ты хочешь сказать, что в молодости всех «штормит»?

– Я думаю, не без этого. А почему ты не поговорил с отцом или мной раньше, когда принимал решение о разводе?

– Я знал, что вы начнете меня отговаривать.

Олег осознал, что у него нет выбора – нужно возвращаться к Насте. Он не готов пойти семье наперекор. За окном мела метель и последние коричневые листья облетали с многолетних лип. Летом прекрасный вид на Поклонную гору сейчас выглядел унылым и мрачным. «Даже природа на стороне родителей, все не так, – с горестью подумал Олег, – а ведь она меня сегодня ждет с ночевкой… Как я ей буду объяснять свой уход?»

С тяжелым сердцем он ехал на Садовое. Когда Лара открыла дверь, Олег увидел только огромные печальные глаза.

– Моя хорошая… Все плохо, – он зарылся в ее светлые шелковистые волосы. – Мне нужно вернуться к жене, чтобы спасти дочь. Иначе мы все будем жалеть об этом.

Лариса не знала, что сказать.

– Я буду тебя ждать, – у нее потекли слезы, которые она не смогла сдержать.

Девушка прижалась к нему всем телом. Олег ощущал биение сердца, тепло ее кожи, запах ландыша не давал дышать спокойно. Мысли душили, Олег никак не мог собраться, чтобы оторваться от милого и дорогого человека. Наконец, он сделал над собой усилие, чтобы объятия не переросли в нечто большее, и вышел из квартиры. Он не стал собирать свои вещи, то ли надеялся, что еще вернется, то ли от того, что остаться даже на одну минуту было равносильно остаться навсегда.

Оставшись одна, Лара нарыдалась и позвонила Оле:

– Он сказал, что возвращается к жене.

– Лара, он разве не развелся?

– Я не стала спрашивать. Я не могла говорить. И мне кажется, что он тоже. Нам обоим было тяжело.

– Не переживай, он еще вернется.

– И опять я буду в любовницах.

– Ничего, потерпи, время покажет, что будет дальше.

– Почему все так сложно в этом мире? Почему я не влюбилась в парня холостого? – с горечью проговорила Лариса.

– Потому что все нормальные парни были разобраны лет в 20. Ладно, как ты собираешься с ним вести себя на работе?

– Я буду бояться теперь даже смотреть на него.

– Веди себя, как ни в чем не бывало. Чтобы он не подумал, что ты на него давишь. Пусть давит только жена. Мне кажется, что позиция жертвы будет тебе к лицу.

– Я уже давно жертва, тут и роль играть не нужно, – сказала Лара обреченно.

– Он же не сказал, что бросает тебя, значит далеко не все потеряно. Мужик даже когда говорит, что бросает, и то этого часто не делает, а если ничего не сказал, то реально можно считать, что ничего не поменяется. Пусть пока живет у бывшей. Его та обстановка только выбешивать будет. А тебе плюс. Вас быт не заедает.

– Хорошо бы, чтобы все было, как ты говоришь. Посмотрим. Ладно, пойду на тренинг, который ты присоветовала. Не знаю, зачем я на него записалась. И настроения нет совершенно.

– О! Молодчина! Завтра жду подробного рассказа, – сказала Оля, смеясь.

***

Олег удивился, насколько трудно возвращаться домой. Все казалось чужим, пустым и ненужным. Серо-синие тона в квартире, которые ранее так нравились Олегу, сейчас наводили на него уныние. Все внутри говорило о том, что он совершает ошибку. Когда Настя увидела потерянное и удрученное лицо мужа, то поняла, что победила. У нее все ликовало, она молодчина! Ее не волновало, как они будут жить дальше. Она была уверена, что время все расставит на свои места. В конечном счете она это делает ради семьи. Все родственники ее поддержат, да и лет через 5 все забудется, а полная семья останется.

Олег видел, что жена демонстративно отвернулась и прошла, виляя бедрами, в гостиную. Настя решила начать репрессии с игнорирования. Потом она придумает, как сделать так, чтобы муж чувствовал себя ничтожеством и больше не смел уходить из семьи. Олег почувствовал, что с женой бесполезно говорить, и побрел к дочке.

– Алина, ты меня любишь? – Алина протянула ручонки к нему на шею и тихо сказала: