Подружка

– Аминь, – покладисто произнесла я, и мы с мамой продолжили путь. Тропинка вывела нас к лестнице из оврага. Мы поднялись по этой лестнице, и пошли гаражами. Краем глаза, меж гаражей, я увидела какого-то парня, но не обратила на него внимание. Мама же вдруг тихо ахнула, и схватила меня крепко за руку:

– Пойдем быстрее, и смотри только вперед! – она пошла так быстро, что я почти бежала за ней. – Не оглядывайся! Смотри вперед! Не оглядывайся!

Я послушно смотрела вперед. Послушание – одна из моих признанных добродетелей. Но мне было интересно, почему я не могу оглянуться?

Мы вышли к девятиэтажным домам и перевели дух.

– Надо было идти по нормально дороге, а не тащиться через этот овраг, – выпуская мою руку, сказала мама. – И я сама перепугалась и тобой еще рисковала… Нет, так нельзя…

– А что там было такое? Это все из-за того парня в гаражах?

– Ты видела его? – испугалась мама.

– Видела, но не обратила особого внимания. А что с ним не так? Он преступник? Маньяк?

– Да, Наденька, это был маньяк. Больше сроду не полезем в этот овраг!

Мы пошли по облагороженной дороге вдоль девятиэтажек.

– Ну так маньяк ведь не в овраге был, а в гаражах, – словно уговаривая саму себя не бояться оврага, сказала я. – А в овраге хорошо – домики стоят, в них люди живут, там не страшно.

– Не страшно… Там недавно труп нашли…

– Труп? – растерялась я. – Чей труп?

– Не знаю… Но это и неважно. Больше мы с тобой там не будем ходить. Подальше от греха… И сейчас не надо было там… Не знаю, что это на меня нашло? А все из-за паспорта! Будь он неладен! И куда я его дела? Неужели у меня и правда его сперли? Мы с тобой в магазин заходили в тот день, когда я с него ксерокопию снимала, и я сумку свою оставляла в ячейке. Неужели у меня его там вытащили? Наверняка именно там. Больше негде!

Пока мама рассуждала вслух, я с сожалением думала о том, что мне придется отказаться от мысли сводить Машку и Вовку в овраг. А жаль. Там такие хорошенькие жабята! Махонькие, а все у них как у больших жаб – и глазки, и лапки, и ротик. У некоторых даже хвостики еще остались. Прелесть!

«Ничего, – постаралась успокоить себя я, – мы с ними сможем на поле за домом сходить, там есть тихая заводь и в ней тоже могут быть головастики и маленькие жабки».

Мы подошли к зданию районного отделения полиции и вошли внутрь. Мама подошла к окну и сходу сказала:

– У меня паспорт пропал! Что мне делать?

– Пишите заявление, – толстый дядька в форме протянул ей лист бумаги и ручку.

Мама написала заявление.

– Мне теперь новый паспорт придется заводить? – спросила она.

– Да, придется… – у дядьки был равнодушный вид. – Так, подождите. Вы сейчас идите еще по месту жительства к своему участковому и у него тоже пишите заявление.

Мы с мамой отправились к нашему участковому. Когда мы проходили мимо кулинарного магазина, где мама всегда покупала мне жаренные пирожки с картошкой, я почувствовала, что сильно проголодалась. Пирожки в этом магазине были с хрустящей корочкой, здоровенные, как лапти.

– Я что-то есть хочу… – тихо сказала я.

Обычно мама на мой призыв поесть откликалась немедленно. Ей постоянно казалось, что я голодная. Но сегодня, занятая мыслями о пропавшем паспорте, она даже не заметила моего робкого голоса.

– Мороки теперь с этим паспортом! – бурчала она сама себе под нос. – Ходи опять, пиши заявления…

– У меня кишки от голода урчат! – более настойчиво заявила я, и мама наконец-то обратила на меня внимание.

Она как-то странно посмотрела мне в глаза, потом перевела взгляд на кулинарный магазин…

– Ага, понятно… Пирожки унюхала! А ты забыла, что тебе худеть надо? Кишки у нее урчат! Забудь!

И мы впервые прошли мимо кулинарки, не зайдя в нее! Неужели я больше никогда не буду есть большие, жареные пирожки? Они такие вкусные! Я могла съесть их целых два! Два огромных жирных пирожка! От отчаяния я издала жалобный стон.

– Что?! – мама повернула ко мне недовольное лицо. – Ну давай зайдем и я куплю тебе эти пирожки! Только как же балет? Тебе же сказали худеть! Или ты хочешь быть толстой балериной?

Я снова издала отчаянный стон.

– Нет! Не хочу я быть толстой балериной! Не надо мне пирожков! Просто я еще не привыкла…

– Привыкай! Сейчас заявление напишем, и я куплю тебе что-нибудь из фруктов.

– Хорошо… – без всякого энтузиазма сказала я.

Участкового нам пришлось почти час ждать на улице, потом он пришел, и мама, наконец, написала заявление.

Усталые, мы подходили к дому. Мама несла в своей сумке яблоки и груши для меня. Возле нашего подъезда стояла Машка. В руках она держала что-то похожее на жареный пирожок.

«Не может быть! – подумала я. – Мне это кажется!»

Но мне не показалось. Машка действительно ела огромный жаренный пирожок с картошкой.

– О, Надюха! – обрадовалась она, увидев меня. – Я за тобой как раз собралась зайти. Ты выйдешь?

Я вопросительно посмотрела на маму.

– Ты же есть хотела! – удивилась она. – Может, сначала пообедаешь?

– Я чуть-чуть погуляю и приду. Можно?

– Хорошо, смотри сама…

Мама ушла, а я, стараясь не смотреть на пирожок, глянула Машке в лицо. От вчерашнего ее отчаяния не было и следа. Довольная, обычная Машка… Зато я голодная и несчастная.

– А мне теперь нельзя такие пирожки, – вздохнув, сказала я. – Худеть надо.

– Да? У-у.… – понимающе кивнула подруга. – А я вот жру.

Она снова откусила от пирожка большой кусок, и я почувствовала неимоверный голод…

В эту ночь я снова была разбужена. В квартире было темно, но что-то происходило. Я ворочалась с боку на бок, потом решила сходить в туалет. Проходя мимо комнаты родителей, я заглянула в приоткрытую дверь и чуть не подскочила от страха. Мне показалось, что на постели у них там сидит приведение.

– О-о-ой! – взвыла я и, метнувшись в сторону, врезалась в стену. Поскорее добежав до туалета, я включила там свет. Но как я пойду обратно? Что это вообще происходит?