Осока

Гид подвел всех к лестнице. По металлическим ступенькам нужно было спускаться туда, вниз, глубоко вниз, на самое дно.

Марию охватил страх.

Вдруг она не выберется обратно наверх? Вдруг опять рухнет перегородка? Вдруг опять пойдет газ? И она останется там внизу! А рядом не будет того, кто ей помог. Генри, ее Генри, светлый, удивительный, любимый…

Гид говорил и говорил.

Сверху начали падать капли дождя. Не все еще было завершено и сделано на Батарее, на этом Мемориале. Капли звонко стучали по перегородкам, отлетали от бетонных стен.

Гид открыл двери в следующий зал: «Мы подошли к Пантеону Памяти. Можете посмотреть и почитать фамилии людей, которые завершили свой жизненный путь здесь, на этой Батарее. Они храбро и смело сражались с врагом. Многие из них остались здесь. Многие попали в плен, а потом в лагерь смерти».

Все вошли в зал.

Зал был огромен, просто необъятное пространство. Ровными рядами в ячейках на стенах стояли светлые таблички. Фамилия, имя, отчество… Налево – от А до К. Направо – от Л до Я. По внутреннему кругу зала было тоже самое. Тысячи и тысячи фамилий…

Мария пыталась найти нужную букву. Слезы текли из глаз. Все расплывалось.

Калерия потянула ее за руку: «Все ушли в другой зал, рядом. Пойдем! Потом поищем!»

Они открыли двери и тихо вошли.

В луче света на полу лежали четыре красные гвоздики. Они были перевязаны георгиевской ленточкой. Луч света был направлен прямо на них. Стояла тишина.

Внезапно свет исчез, погас. Стало полностью темно. Темно и тихо.

Вдруг оттуда, из темноты зашумело море, зарокотал прибой, закричали чайки. Волны ударялись о скалы. Все оказались вне пространства и вне времени.

На людей, находившихся в зале, из кромешной темноты начали наплывать, появляться из ниоткуда, из пустоты фотографии тех людей, кто тогда были здесь.

Молодые и немолодые, военные и невоенные, мужчины и женщины, старики и дети…

Потом появились горящие свечи, свечи памяти…

Это было настолько страшно, жутко и больно. От всего увиденного ужаса, от количества погибших зашевелились волосы на голове, заболело сердце.

Люди в зале оцепенели, замерли на месте. Нахлынувшие чувства, переживания, эмоции потрясали, впечатляли, заставляли плакать и помнить. Ком стоял в горле. По щекам текли слезы…

Это нельзя рассказать! Нет таких слов. Это нужно один раз увидеть. Этих людей, этих тысячи погибших…когда они выходят из темноты и смотрят, смотрят на тебя…смотрят прямо в душу…

Экскурсия подошла к концу. Люди молча выходили из зала.

Калерия с тревогой посмотрела на Марию: «Подойдем к гиду?»

Гид, молодой парень в черной бандане, очень заинтересовался рассказанной историей. Он долго перебирал какие-то бумаги на столе, потом протянул Марии глянцевую визитку: «Это поисковый отряд «Сокол». Он занимается Батареей. Позвоните им. Может быть, удастся что-нибудь узнать о вашем друге!»

На стене памяти Генри не было…

О войне не стоит всуе,
Между делом, между слов.
Память-грифель все рисует
В глубине тревожных снов.

Черно-белые картинки
Оглушающе тонки,
Как летающие льдинки
Ожиданья и тоски.

Страшны внутреннему глазу
Мозаичные панно
Из родительских рассказов,
Книг, фантазий и кино…

На дальней станции сойду

Главное, ты есть на этом свете…

    Цитаты о жизни

Герману не спалось.

В вагоне было душно и темно. Вагон был плацкартный. Народу набилось полно. Все уже спали. То тут, то там с полок свисали рука или нога, раздавался заливистый храп.

Герман спустился с полки. Ему хотелось глоток свежего воздуха.

Поезд подъезжал к какой-то станции.

Герман вышел в тамбур. Там было светло. Горел верхний свет. Стояла девушка. Светлые волосы стянуты в длинный хвост на спине. Большие синие глаза сияли каким-то внутренним светом, когда она подняла их и посмотрела на него.

Герман встал рядом.

За окном была глубокая ночь. Стрелки часов перевалили за цифру два.

Поезд подкатил к перрону и остановился. Перрон освещался тусклым светом привокзального фонаря.

Последний вагон, в котором они ехали, остановился за платформой. Места всему поезду не хватило. Дальше была высокая насыпь и рельсы.

Спуститься аккуратно не представляло никакой возможности. Тем более в ее нынешнем деликатном положении. Девушка придерживала руками огромный живот, который было не скрыть даже под длинным плащом.

Она стояла на последней ступеньке вагона и задумчиво вглядывалась в темноту. Проводница громко зевая, открыла дверь вагона и ушла к себе в купе. Она даже не обернулась на девушку.

«Поезд стоит всего две минуты. Прыгайте!» – был ее безапелляционный, жесткий вердикт.

Платформа закончилась. Внизу была только высокая насыпь, скользкая от прошедшего дождя. Тишина. И никого вокруг.

Как спуститься вниз? Это был вопрос! И еще какой…

Девушка все вглядывалась в темноту, медлила и словно чего-то ждала. Придет добрый волшебник и поможет ей, совершит чудо.