Темные сестры

Глава 10

Сколько комнат может быть в огромном доме, где веками жили представители одного рода? Много. Семнадцать спален, гостиная, большая и малая столовые, кухня из трех совмещенных помещений, несколько кладовых, чердак, заваленный хламом, подвал, заваленный чуть более нужным хламом, комната для занятий музыкой, несколько кабинетов, зимний сад, прачечная… и еще куча гардеробных, небольших комнатушек, лестниц и подсобок. В любом из этих помещений мог быть проведен ритуал вызова фантома, и когда я думала, что придется проверить все, хотелось жалобно выть.

Но мы начали с гостиной, справедливо полагая, что вряд ли фантом заблудился в незнакомом доме.

– Ладно, скажи, что мы ищем, иначе я засну прямо на ковре, – наконец не выдержала я.

И как только никто не проснулся, пока мы бегали за фантомом и лазили по комнате?

– Тайник. Я думаю, фантома вызвали здесь, и должен быть тайник. Если он возвращался не к хозяину – а хозяина здесь не было, – то к тайнику с камнями для вызова.

– Понятно, – протянула я, пододвинула кресло на место и перешла к камину. – Выстроили же дом! Кому он такой нужен?

– На самом деле немного нетипично, что в доме так мало людей. Когда твой отец был подростком, здесь почти не было свободных спален.

– Да, знаю, а потом они все перемерли от обсидианового гриппа. Мама была целительницей и познакомилась с папой во время эпидемии, а через пару лет родилась Кайла. Это я уже слышала.

Часы пробили шесть утра, и показалось, что сейчас я действительно упаду от усталости.

– На кухне наверняка ничего нет. А есть ужасно хочется.

Я зевнула и потянулась, чтобы немного размять затекшую спину.

– Скоро придет Нина и приготовит твои любимые блинчики. Она уж и не чаяла, что когда-нибудь снова начнет их готовить. Кайла помешана на фигуре, а Ким – поклонница мясных блюд, – усмехнулся Герберт. – А вообще, как давно ты ужинала в приличном месте?

– В том, где люди едят под живую музыку в окружении свечей? – уточнила я. – В семнадцать, когда отмечала день рождения Кайлы.

– И что, жених никогда не приглашал тебя?

– Ты переоцениваешь достаток Джейка. Он из хорошей семьи, но дорогие ресторации ему не по карману. А в Даркфелле они действительно дорогие.

– Пригласить тебя поужинать?

– Ты делаешь это, чтобы показать, что ты лучше Джейка?

– Я делаю это, потому что нам нужна передышка. Мы неделями торчим в доме и говорим только о «К». И скоро начнем срываться друг на друге. Хотя почему скоро? Мы уже это делаем, Кайла довела недавно Ким до слез какими-то абсурдными претензиями. Вечер в ресторане, с хорошим вином и музыкой, который закончится прогулкой по осеннему парку, – неужели тебе не хочется вспомнить, каково это: быть беззаботной богатой наследницей?

К собственному удивлению, я вдруг кивнула:

– Да.

– Серьезно? Ты согласна поужинать со мной? Вечером? Без сестер и твоего полоум… кхм… немного обиженного жениха?

– Ужин, Герберт, а не ужин и постель. Заодно расскажешь, как обстоят дела у семьи. Похоже, мне все-таки придется влезть в управление состоянием.

– Не могу ручаться за себя. Если выпью, боюсь, не удержусь, – хмыкнул он.

Я оставила его реплику без внимания, ибо пальцы что-то нащупали. Что-то, похожее на щель между стеной и камином, куда вполне можно было сунуть листок бумаги или тонкую пластинку. Может, конечно, от времени камни немного отошли, но кто знает? Я уже к любой мелочи отношусь с подозрением.

– Дай что-то тонкое, но прочное, – попросила я.

И Герберт без колебаний дал линейку, валявшуюся на столе, – вечером он сверял налоговые отчеты.

Я просунула линейку в щель и… ничего не произошло. Я даже испытала облегчение – не была готова обнаружить тайник нашего анонима. Потому что все же боялась. Боялась того, что это окажется кто-то очень дорогой нам: Тай или Диналия. Или того, что это будет Джейк, от которого я ждала поддержки. Или Герберт, без помощи которого я просто не справлюсь.

С явным облегчением я начала вытаскивать линейку. Послышался негромкий, но достаточный, чтобы мы услышали, щелчок. По другую сторону камина часть стены вдруг чуть подалась назад и отъехала в сторону. Бесшумно, идеально четко и быстро. Не могу сказать, что Герберт был удивлен, а вот я стояла истуканом, смотря в темное пространство хода. Или потайной комнаты?

– Это что и откуда здесь?

– Дом старый, Кортни. Неужели ты никогда не думала, что здесь могут быть тайные ходы и комнаты?

– Думала… в детстве! Когда мы с Кайлой играли в шпионов. Папа говорил, в доме нет никаких ходов.

– И ты своим детям так же скажешь. Потому что неизвестно, что в этих ходах происходит. Может, там давно все прогнило и соваться туда опасно для жизни?

– Не думаю, что в этот, – я кивнула на стену, – опасно. «К» явно там бывал. Интересно, сколько еще в доме тайных ходов.

К моему удивлению, Герберт вдруг сказал:

– Как минимум два. Один соединяет три спальни с домиком прислуги, где есть подвал. Во время войны предполагалось, что хозяева дома смогут уйти, если начнется пожар или стрельба. В подвал под домиком нельзя попасть иначе.

– А второй?

– Второй ведет из подвала особняка, но он завален. Опять же, во время войны там обрушился потолок. Мы с Карлом проверяли все ходы, когда Кристалл обустраивала сад.

– Ты, похоже, знаешь этот дом лучше, нежели я.

Я не хотела ни на что намекать, но прозвучало так, словно я не доверяю Герберту.

– Почему ты не рассказал о них, когда кто-то в доме напугал Ким? Или когда мне отрезали волосы? Почему ты молчал? Ведь… ведь ход из домика прислуги ведет в ту спальню, где я уснула, верно? Тот, кто отрезал мне волосы, мог им воспользоваться.

– Конечно, это был я, – с сарказмом сказал Герберт. – Я поехал вместе с Ким и Кайлой в управление, оставил их там и рванул обратно, чтобы пролезть тайным ходом и отрезать твои кудри. Потом вернулся на допрос. Книжка «Сто глупых развлечений» оказалась очень познавательной.

– А книжка «Сто глупых шуток» шла в комплекте?

– У меня большая библиотека. Кортни, я просто забыл. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я не думаю ежеминутно о том, как устроен ваш дом. Мне и в голову не пришло подумать про эти ходы, это было так давно!

Я все еще пыталась рассмотреть что-то во тьме обнаружившегося хода. Когда поняла, что просто так это не удастся, подошла к самому проему. На кончиках пальцев зажглись огни, осветившие пространство. Ход оказался не совсем ходом, а, скорее, эдакой тайной кладовой. По размеру она была совсем небольшой. От голых стен веяло прохладой.

– Не бойся, – хмыкнул Герберт. – Местечко явно обитаемое.

Он указал на угол комнаты, оставшийся неосвещенным. Когда я подошла, то увидела, что он имел в виду: гору чьих-то вещей. Я наклонилась, чтобы рассмотреть находку лучше, и чуть не ахнула: среди всякого хлама были и листки с неудавшимися рисунками маяка, и две сломанные куклы, совсем как те, что плавали возле лодки на озере. Обертки от шоколада, старая глиняная кружка со следами кофе.

– Он бывал здесь все это время. В моем доме, у меня под носом.

– Надо проверить все остальные ходы и комнаты, даже те, которые заперты, – кивнул Герберт. – Хочешь обратиться к Портеру? У него ресурсов немного больше.

Чуть подумав, я отрицательно покачала головой.

– Нет, хватит с меня этого детектива. Кстати, поищи о нем информацию на досуге, мне не нравится то, как он взялся за Ким. А это… вызови рабочих, пусть замуруют эту комнатку навечно. Я выпью кофе и возьму Кайлу, мы проверим остальные ходы, пока Ким и Диналия спят.

– Как скажешь, – с сомнением согласился Герберт. – Вечером ужин, не забудь.

Забудешь тут. Как думать об ужине, когда в твоем собственном доме такое происходит?

– Сделай лицо проще! – со смехом попросила Ким. – У меня такое чувство, что ты идешь не на ужин, а на публичную казнь.

Я вяло улыбнулась.

Весь день мы осматривали дом. Каждую щель, каждый шкаф, каждую трещинку. Кайла пришла в ужас, когда узнала, что «К» готовил свои гадости прямо у нас под носом. Ким и Диналию мы не стали посвящать в подробности, придумали удобное объяснение: планируем делать в доме ремонт и проверяем его состояние, в том числе потайные ходы. Им это показалось игрой, и девчонки от души и с удовольствием нам помогали.

Но никаких следов «К» больше не нашлось. Или мы разорили его единственное логово, или и Герберт не знал о доме всего.

– Я устала, Кимми. И, честно говоря, осталась бы дома.

– Если ты будешь сидеть постоянно дома, то сойдешь с ума, – наставительно произнесла сестра и особенно больно впихнула шпильку в мою косу.

Коса получилась красивая, высокая, с незаметными, но элегантными рубиновыми шпильками. Вообще я не любила носить мамины украшения, но эти уж очень подошли к новому платью. Длинному, черному, с красным кружевом на спине и в виде вставок на юбке. Я смотрела на себя в зеркало и понимала, что все больше и больше соответствую любимому типажу отца: яркая брюнетка с выразительными глазами и бледными губами. Как мама. Как Кристалл.

Из череды его женщин выбивалась лишь Эмили Фаннинг. И Ким, совсем нетипичная Кордеро. Может, поэтому ее любили больше.

– Красавица, – улыбнулась Ким. – Удачного вечера. А я буду есть мороженое, болтать с подружкой и мечтать о славных днях, когда мне тоже разрешат ходить на ужин с Гербертом.

– Боюсь, его на всех нас не хватит, – рассмеялась я. – Найди кого-то помоложе.

Ким покраснела – явно вспомнила о Тае, который теперь заглядывал совсем редко: с убийства Эмили у стражей появилось много работы. Народ в Хейзенвилле участливый, живо интересуется всеми происшествиями и особенно – убийствами. Лицемерная, напускная забота, которой они прикрывают свои секреты.

Вечер выдался прохладный. Я накинула плащ как раз тогда, когда явился Герберт вместе с рабочим «дипломатом». Я просила взять его с собой документы, чтобы кратко ввести меня в курс дела. Делами я прикрылась скорее из-за опасений: разговор с Гербертом на личные темы мог зайти не туда, куда планировалось.

– Может, накинешь что-то теплее? – спросил он, оценив мой плащ. – Там довольно прохладно.

– Незачем, я не планирую прогулку.

– Как скажешь, – почему-то фыркнул он. – Ты прекрасна сегодня, Кортни. Идем?

В Хейзенвилле не так много мест, куда можно выбраться на ужин. Но если что и есть, то оно высшего класса.

В ресторане было на удивление людно. К счастью, Герберт сделал заказ, и нас без промедления проводили к небольшому столику на двоих у окна. Сквозь полупрозрачные шторы виднелся ночной город.

– Прошу вас, меню. – Миловидная разносчица принесла две книжечки и вручила нам. – Я подойду через пару минут.

– Серьезно? – рассмеялась я, едва вчиталась в текст. – Меню без цен? Ты полагаешь, я могу впечатлиться непомерными тратами?

– Это дань вежливости, Кортни. Дама не должна знать, сколько стоит ужин. Полагаю, в тех местах, где ты бывала в Даркфелле, такое не принято. Там, скорее всего, на ужин скидываются всей компанией, а сдачу забирают вплоть до последнего медяка.

Не знаю, задался ли Герберт целью испортить мне настроение или просто, по обыкновению, язвил, но вдруг стало весело. Ведь он прав: в студенческие годы я не слишком шиковала. Иногда денег катастрофически не хватало, особенно когда приходилось оплачивать поездки, новые учебники или одежду. Иногда удавалось подзаработать, но я все равно ими не сорила. Да, мы частенько ужинали в тавернах и пабах, и папа, узнав об этом, притащил бы меня за ухо домой. Но было весело и интересно, эти вечера полнились другой атмосферой, совершенно не похожей на эту мерцающую роскошь.

Герберту тот мир вряд ли был знаком. Он привык к дорогим вещам и элитным заведениям. Воспоминания о другой, менее сытой жизни оказались надежно погребены в прошлом. Что ни говори, а добиваться своего Герберт умел. Да, отец дал ему старт, помог подняться с низов. Но всего остального Герберт добился сам, и в чем-чем, а в уме ему отказать было нельзя.

Он рано потерял родителей, почти не помнил, как оказался в приюте. Право, история и судебные процессы были его страстью с самой юности. Уже позже, будучи не самым бедным юристом, Герберт с трудом, но разыскал Диналию в одном из приютов Даркфелла и забрал к себе. Их разлучили, когда она была совсем малышкой. Втайне от всех Герберт несколько лет искал ее, не желая сдаваться, хотя у него не было даже ее нового имени. Мне стоит понять, что он от своих целей не отступается…

Мы сделали заказ. Принесли вино, и я с удовольствием глотнула терпкий напиток. Идеально. Кажется, Герберт знает меня лучше, чем я сама.

– Итак, что с делами?

– Сейчас?

Он неторопливо меня рассматривал. С ног до головы, начиная от прически и заканчивая туфлями.

– Что ты сделала с волосами? Мне кажется, на такую косу их явно не хватило бы.

Ким потратила несколько часов, чтобы нарастить искусственные пряди и придать моей прическе более-менее приличный вид.

– Женский секрет, – только и улыбнулась я.

В такие моменты казалось, что я скучаю по блеску и роскоши, присущей Кордеро. В годы болезни папа превратил наш дом в лазарет, разогнал прислугу и погрузил во мрак, но раньше мы часто бывали в ресторациях, на приемах и званых ужинах. Тогда я это ненавидела, а сейчас думаю, что в этом образе жизни есть свое очарование.

– Расскажи мне об учебе. Что ты изучала? О чем писала? Я читал твои публикации в студенческом журнале, но это ведь не все, чем ты занималась?

– Серьезно? – Я оторвалась от салата. – Ты читал мои публикации?

– Кортни, я читал все, что о тебе писали. Все статьи с твоим упоминанием. Все твои работы, которые колледж публиковал. Поэтому мне жутко интересно. Только не говори, что и впрямь взялась за право и совсем не изучала свою магию. Ты неплохо ее развила.

Я ругала себя, старалась сдерживаться, но снова и снова сравнивала Герберта с Джейком. Те десятки раз, когда я хотела обсудить свою учебу, а Джейк лениво отмахивался. Те обиды, когда я делилась проблемами, а он лишь смеялся, что учеба не стоит таких переживаний. Все пропущенные им публичные выступления, когда я мечтала хоть о какой-нибудь поддержке, а Джейку было слишком скучно сидеть и слушать нудные доклады.

– Я хочу окончить колледж. Знаю, будет сложно совмещать с делами Кордеро, но мне нужен этот диплом. Всего полгода до защиты. Я хочу дойти до конца.

Герберт кивнул. Официантка подлила еще вина, и я окончательно расслабилась. Это был действительно ужин. Не борьба характеров, не игра. Обычный ужин за приятной беседой. Как же мне этого не хватало!

– Бросать учебу за полгода до защиты глупо. Думаю, я смогу организовать твою занятость так, чтобы ты все успела. Но при одном условии.

Кажется, я рано обрадовалась вечеру.

– Пригласишь меня на выпускной.

– Ты невыносим.

– Я готовил тебя к экзаменам. Я имею право взглянуть на результат своей педагогической деятельности.

От напоминания о том времени я прерывисто вздохнула и схватилась за бокал, чтобы Герберт не заметил, как задрожали руки.

– Я горжусь тобой, Кортни, – вдруг очень серьезно произнес он.

– Ты жестоко разочаруешься, – пробормотала я, рассматривая собственное отражение в окне в окружении мерцающих отблесков свечей.

Уже после того, как принесли кофе с десертом, Герберт потянулся к «дипломату». Я подумала, что мне наконец покажут бумаги и введут в курс дела, но он достал вовсе не документы. А небольшую коробочку черного цвета.

– Что это? – немного напряженно спросила я.

– Посмотри и узнаешь.

И как на это реагировать? Подарки не дарят бывшим подругам, не дарят хозяйкам, на которых работают. Но Герберт выглядел совершенно невозмутимым. Первым порывом было отказаться и немедленно вернуть подарок, но усилием воли я заставила себя принять.

– Красивые, спасибо, – вежливо поблагодарила я за действительно красивые и дорогие серьги.

Что полагалось сделать дальше, начисто вылетело из головы. Примерить? Убрать в сумочку? Отдать Герберту на хранение? Я поступила как любая девушка, которой подарили украшение: примерила и снова посмотрелась в отражение в окне. Красные камни ярко блестели на свету.

– Красный идет тебе. Как и огонь.

– В Даркфелле у меня не было ни одной красной вещи, настолько прочно цвет ассоциировался с…

Я осеклась, едва не ляпнув «цветами кордера».

– С нашим домом, – наконец подобрала нужные слова.

Но Герберт, кажется, понял, что именно чуть не сорвалось с губ.