Министерство мертвых. Отверженный принц

– Доказательство того, что я имею право войти.

– Какое?

Он смерил меня таким издевательским взглядом, что я даже слегка покраснела. Но попытаться-то стоило.

В нос ударил запах старой библиотеки. В архиве почти не было света, приходилось идти медленно и осторожно. Шаги эхом разносились по длинному коридору, ведущему куда-то в глубь города-замка. Помня о предостережениях, я старалась на всякий случай даже не шевелиться и, если б не была такой заносчивой стервой, взяла бы Дэваля за руку. Но вместо этого сунула руки в карманы куртки и напустила равнодушный вид. Мол, и не в таких библиотеках бывала.

Правда, в следующую секунду равнодушие как рукой сняло. Я ахнула и завертелась вокруг собственной оси, как восторженный щенок.

Мы оказались в огромном зале, с невероятной высоты потолками. Наверное, сюда вошел бы какой-нибудь средненький небоскреб, потому что как я ни пыталась, так и не смогла рассмотреть потолок. Он уходил высоко-высоко во тьму, и вместе с ним туда стремились стеллажи.

Миллионы. Миллиарды. Проходы между ними расходились лучами от зала в центре. На каждой полке сотни тонких книг. В каждой – история души. Любовь, ненависть, страдания и счастье. Вся наша жизнь, которой мы так дорожим, умещается в тонкую книжечку и теряется среди миллиардов таких же.

– Это место напрасно назвали архивом. Это кладбище историй.

– На кладбище покоятся мертвые. А эти жизни еще не закончились.

Я старалась не думать, что где-то там есть и моя книга.

– Ладно, и как мне найти нужную? Не вижу указателей или лестниц.

Вместо ответа Дэваль потянулся к ближайшему шкафу, вытащил откуда-то из потайного ящичка стопку листов, ручку и протянул мне.

– Напиши все, что знаешь об отце. Имя, дату рождения, место рождения, место жизни, любые факты из биографии. Чем подробнее напишешь, тем быстрее найдешь.

Отойдя в сторону, чтобы не подглядывал, я с трудом – от волнения и недосыпа голова почти не соображала – написала все, что знала об отце. И поняла, что на самом деле не так уж много. Это заняло куда больше времени, чем я ожидала.

Можно ли назвать фактом его любовь к маме, я ведь ее почти не помню?

А ко мне? Может, папа лишь выполнял долг, давая мне столько любви, сколько полагалось давать дочурке-сиротке?

– Эй, ты чего застряла? – раздался голос Дэваля. – Провозишься до утра – попадемся.

– Ты не хочешь чем-нибудь заняться и не отвлекать меня? – огрызнулась я. – Можешь, например, почитать дело своей подружки. Вдруг там написано, как правильно за ней ухаживать?

– Что прочитать? Какой подружки? Даркблум, ты головой там в Аиде не билась?

– Я о Шарлотте. Она, кстати, придет к нам в гости. Самаэль предложил мне устроить вечеринку с друзьями.

– А я здесь при чем? Не обольщайся, то, что я с тобой говорю, не значит, что мы друзья. Просто когда у тебя рот занят беседой, ты им не доводишь меня до белого каления. И прошу оценить, как я сейчас мужественно сдержался и не пошутил про занятый рот.

– Попрошу Харона привезти тебе шоколадную медаль. Вообще была мысль, что ты решил быть поприятнее, потому что я дружу с Шарлоттой.

– Да при чем здесь какая-то Шарлотта?! – наконец рыкнул Дэваль, и я даже забыла, зачем вообще сюда явилась.

– Вы ведь встречаетесь.

– Нет, мы не встречаемся. Кто тебе это сказал?

– Шарлотта.

– Поздравляю. Твоя подружка – врунья. Под стать тебе. Понятия не имею даже, как она выглядит. Ты все? Написала? Дай сюда.

Пока я стояла открыв рот и пыталась осмыслить, что все рассказы Шарлотты об ее отношениях с Дэвалем – ложь, он забрал у меня листок, сложил из него самолетик и запустил куда-то в темноту.

– Сейчас он найдет нужное дело, и оно свалится прямо сверху. Обычно на это требуется пара минут.

Зачем Шарлотта соврала?!

– И осторожнее шарахайся по темным углам. Неизвестно, что там живет.

Если они не встречаются, то почему Самаэль предложил позвать друзей? Я думала, хочет под благовидным предлогом взглянуть на девушку брата.

– Ау-у-у! – Дэваль помахал у меня перед носом. – Ты уснула?

– Нет… хотя близка… Что?

– Я спрашиваю, не хочешь глянуть в свое дело? Может, будешь не такой стервой?

– Не буду, не переживай. А что насчет тебя? Есть здесь книжечка с прегрешениями Дэваля Грейва? Дай угадаю, под нее выделили отдельную комнату, потому что в эту не влезла?

– Иных здесь нет. За нашими жизнями никто не следит. Ну… по крайней мере официально.

Неподалеку, в одном из коридоров, что-то грохнулось.

– Иди, – кивнул Дэваль, – твое.

Я бы ни за что не призналась, что предпочла бы, чтобы он пошел со мной. Поэтому облизнула пересохшие губы и неуверенно двинулась в полумраке мимо полок с книгами.

– А если я заблужусь?

– Таков план, – фыркнула сволочь. – Оставлю тебя здесь и представлю все так, словно ты сама сбежала. Будешь блуждать здесь вечно. Умереть-то второй раз ты не можешь.

На средний палец, продемонстрированный ему, Дэваль только отмахнулся и, зевнув, прислонился к ближайшему стеллажу, всем видом показывая, что ему уже надоело тут со мной торчать. И снова из вредности я не стала просить пойти со мной, а решительно двинулась во тьму.

К счастью, я успела увидеть валяющуюся на полу тонкую книжку раньше, чем забыла, как вернуться обратно. Наклоняясь, чтобы поднять папино дело, я чувствовала, как кружится голова от волнения. Постояв несколько секунд, выравнивая дыхание, я поняла, что боюсь ошибиться. Найти там то, что мне не понравится и не позволит оправдать папу. Оказаться перед выбором: воспоминания о любящем отце или жестокая реальность.

Это походило на медленную пытку, и я открыла книгу.

– Эй! Это не папино дело!

– А? – отозвался Дэваль. – В каком смысле?

– Это дело Харриета.

– Того придурка, которому Сэм велел за тобой таскаться?

– Он не придурок. И да, его.