Стейк для темного бога

– Умело созданный образ, только и всего. Пустышка, падкая на деньги и красивые слова. Дня за два, пожалуй, справлюсь.

– Ты слышал, что сказал Кейн? – Эрл хохотнул. – Ее отец важная шишка и друг хозяина. Не подходил бы ты к ней. Проблем не оберешься.

– Да брось, у нее такая репутация, что ди Амос без проблем поверит в историю о том, что его дочурка сама полезла ко мне в постель. Дай мне неделю и убедишься: втрескается, как мартовская кошка.

– Если нет, Торн, хочу половину твоей премии. Не меньше.

– Не вопрос.

Судя по звуку – ударили по рукам. Я задохнулась от возмущения: это что, на меня сейчас поспорили? Да чтобы я хоть взгляд бросила на этого неотесанного идиота, меня надо дубиной по голове ударить!

– Ну и когда начнешь?

– А прямо завтра. Только Эрл, ты заболей, идет?

– В смысле заболей?

– В смысле, оставь ее на кухне завтра одну. Ну, так… во благо общей цели.

– Кейн нас убьет.

– Кейн завтра на смене. А жаловаться она не побежит.

Дальше слушать я не стала: рванула обратно в свою комнату. От ярости руки дрожали, когда я причесывалась ко сну. Нет уж! Нет-нет-нет, так просто я не сдамся и не упущу случая щелкнуть Уилла по носу. Если кто и победит в этом споре – то однозначно я.

Глава третья

Всегда ненавидела просыпаться резко. Сердце стучит, голова вообще не соображает, где она, страшно хочется пить, а в условиях крайнего севера еще и сдохнуть от холода. Когда я писала отцу письмо, никак не думала, что оно вдруг окажется правдой: утром стало ТАК холодно, что на миг показалось, будто меня ночью тайком выбросили на мороз.

Это ж если в помещении такой дубак, что снаружи?!

– Хейлин, – сквозь сонливость пробился голос Кейна, – просыпайся, ты нужна мне немедленно.

Расстояние от кровати до двери я преодолела одним прыжком.

Кейн чуть не поперхнулся, увидев меня в тонкой ночной сорочке, щедро украшенной кружевом.

– Переодевайся, – буркнул он. – Эрл…

– Заболел, – хмыкнула я.

Ну, конечно, кто бы сомневался. Устроили себе развлечение.

– А ты откуда знаешь?

– А я слышала, как его тошнило ночью.

– Хм… а он сказал, простыл.

– Врет, – с улыбкой я пожала плечами.

А что? Мстить так мстить, пусть теперь объясняется перед шефом, что у него там болит такое забористое.

– Утбурд с ним, с Эрлом, через полтора часа завтрак, ты мне нужна на кухне. К обеду пришлю кого-нибудь в помощь, но с завтраком тебе придется справляться самой. Не знаю, свари там что-нибудь, наверняка же умеешь.

Я не стала разочаровывать Кейна. Зачем лишний раз волноваться перед неизбежным? Но собиралась быстро, даже приняла душ за рекордные десять минут. Хотя в местном душе дольше и не просидишь: на горячую воду я или уже не успела, или еще не успела.

Пришло время распаковать вещи, что папа без моего участия отправил сюда. Надеясь найти что-нибудь теплое, я обнаружила… ну, это вполне можно было назвать свитером. Безразмерным таким свитером, невзрачного светло-коричневого цвета.

Ладно, для начала сойдет. Если закатать рукава и надеть под него облегающие черные брючки, будет даже стильно. Одного я не учла: без магии мои волосы перестали лежать идеально ровными прядями. Я скептически осмотрела творческий беспорядок на голове и в конце концов махнула рукой.

Папа говорил, что крупные иссиня черные кудри были мамиными. И я их старательно выпрямляла столько, сколько себя помнила.

Кейн ждал в кухне. По его виду сложно было понять, какие мысли бродят в голове. Готовится к худшему? Не выспался? Злится на не вовремя "заболевшего" повара?

При виде меня он обернулся.

– Ну вот тебе, Хейлин, рабочее место. Продукты в тех шкафах, посуда – вон в тех. Мойка там, горячие шкафы и камни – там, некоторые артефакты в ящиках. Ну и стол для готовки вот. В кладовке найдешь тележку, но вообще откроешь окно раздачи – нечего таскать тяжести, не напрягутся подойти и взять. Все поняла?

– Поняла, – кивнула я, хотя главный вопрос так и остался без ответа. А что готовить-то?

Но Кейн уже ушел.

Что ж, будем импровизировать и для начала проведем обыск кухни.

Посуда: простая, белая, из жутко толстого фарфора с неровностями и сколами. Я с тоской вспомнила два наших шикарных сервиза из тончайшей керамики, с посеребрением и личным клеймом мастера. Когда кружку из него брали в руки, ее вес почти не чувствовался. А в эти если еще и чай налить – вообще с места не сдвинешь.

Целый холодный шкаф был под завязку набит мясом! Меня чуть не стошнило, когда в одном из свертков я обнаружила огромное сердце. Дальше решила не экспериментировать и поспешно закрыла дверцы. Зато во втором раздолье! Овощи, какая-то зелень, куча капусты. Медленно начала вырисовываться идея… да, точно, морковки – хоть отбавляй!

На стол для приготовления я выложила морковь, муку, яйца и соль. Хорошо, что все в кухне управлялось кристаллами, ведь я благодаря папе осталась без магии. Плохо, что артефактов для чистки морковки пока еще не придумали.

Я как раз взялась за очередную, как сзади что-то бумкнуло и покатилось по каменному полу. Я резко обернулась: дверца холодного шкафа с мясом была открыта, а сердце, беспечно оставленное мной в наполовину открытой упаковке, пропало.

– Это что еще за новость? – удивилась я вслух, но по большей части чтобы было не так страшно.

О наличии животных Кейн не предупреждал. Снова шуточки Уилла? Если он надеется сначала испугать меня, а потом спасти как храбрый рыцарь, то я ему забрало сломаю и копье погну.

В полнейшей тишине, нарушаемой лишь моим дыханием, раздалось смачное чавканье. Звук привел к кладовке, дверь в которую оказалась чуть приоткрыта. Решительно, дабы не успеть испугаться, я сунула нос внутрь.

Шлеп! С противным звуком сердце упало на пол, а на меня уставились два светящихся синих глаза. В темноте я не смогла рассмотреть, что там такое сидит, а пока искала световой кристалл, существо опомнилось и снова вцепилось в заветное лакомство.

– Отдай! – Я потянула на себя.

Голыми руками трогать скользкое мясо было противно, но в голове что-то щелкнуло и никак не хотелось отдавать вверенное имущество загадочной твари из кладовки. Она тянула к себе, я – в противоположную сторону. В итоге грубая женская сила победила. Правда она же потом и села на пол, когтями вцепившись в сердце.

А из кладовки раздался жалобный голодный плач.

Свет наконец загорелся, хоть и с задержкой. Моему взору предстала до ужаса странная картина, теперь уже не пугающая, а жалостливая, что ли. В углу кладовки, съежившись, плакала маленькая черная тень. Размером не больше средней кошки. От ее поскуливания сжималось сердце. Причем и то, что в груди и то, что я держала в руке.