Прибежище

Глядя, как дети радостно визжат, обступив этого человека, Люба поймала себя на том, то тоже сидит с застрявшей на лице улыбкой, как будто этот праздник каким-то образом касался и ее тоже. К ним в детский дом тоже приходили клоуны и фокусники с представлениями, и каждый раз для нее это был вот такой праздник, как для этих детишек, и даже, наверное, больший – все-таки у них в приюте развлечений было куда меньше…

К ее сожалению, после награждения представление окончилось. Она сидела на скамейке и немного растерянно смотрела, как воодушевленные и веселые дети вместе с родителями расходятся по домам или по делам. Человек, чье представление ей так понравилось, деловито собирал свой реквизит. Его тут же обступили молодые мамы и надолго заняли каким-то разговором – судя по всему, касательно своих драгоценных чад. Кажется, они полагали, что он специалист по их воспитанию и выращиванию из них счастливых личностей, хотя сам он себя таковым явно не считал. Он заявил им, что знает только одно – чтобы вырасти здоровой и счастливой личностью, нужно много двигаться, гулять и много читать хороших книжек, а «остальное индивидуально». После этого разговор постепенно заглох, и мамочки, поблагодарив еще раз за интересное выступление, удалились.

Она поежилась, как будто ей стало холодно. Когда же закончится это навязчивое желание вернуться для чего-то в детство?

– Здорова! – услышала она хриплый голос и, вздрогнув от неожиданности, обернулась.

К ней подходили бочком два неприметных типа в спортивных костюмах. Один был абсолютно лысый, другой – какой-то совсем непонятный, в спортивной шапке, надвинутой чуть не на глаза, будто он хотел бы и лицо полностью закрыть. Оба были бледными, с синяками под глазами и смотрели на нее с неприятной заинтересованностью.

И что им надо? Она замерла, не двигаясь – ошибочная тактика организма, оставшаяся от предков – если не двигаться, опасность минует, пройдет мимо…

Ведь не думала же ты, что нашла себе прибежище, рай на земле?

Какое-то время предпочитала так думать – и, по крайней мере, некоторое время получалось.

– Хочешь угоститься? – спросил тип в шапке, надвинутой на глаза, протягивая ей маленький открытый бумажный пакетик и заглядывая ей в лицо, явно пытаясь нащупать ее взгляд. Жертве надо посмотреть в глаза и тогда она будет нашей – так он, должно быть, считал, и небезосновательно.

Ей стало тоскливо и тревожно – она нигде не может уйти от таких типов, кем бы они ни были. Женщина-психолог объясняла ей, что они цепляются к ней именно потому, что она ведет себя как потенциальная жертва. Но в чем состоит это поведение, она так и не поняла – она ведь просто сидела на скамейке и ровным счетом ничего не делала, чтобы их привлечь.

Она уже думала спросить, что это в пакетике такое – просто из зачарованного любопытства, чтобы знать, чем ее пытаются напичкать.

– Эй, вы что там делаете? – окликнул их фокусник – он, оказывается, еще не успел уйти – подходя к ним ближе. – Отстаньте от девчонки!

В этом длинном бутафорском плаще и с повязкой на глазу он выглядел скорее смешно, чем страшно – и все же наркоманы решили, что очень уж крупный этот тип в плаще и, не тратя больше зря времени, исчезли.

Он, возмущенно глядя им вслед, встал рядом со скамейкой.

Интересно, он тоже к ней подошел, потому что она выглядит как жертва? Психолог говорила, что есть люди, которым очень хочется спасать других – именно тех, кто ведет себя как жертва. Это похоже на такую странную, но занимательную игру.

– Средь бела дня пристают к девушкам! – сказал он, кажется, самому себе.

– Наверное, по мне видно, что я недавно в этом городе, – осмелилась предположить она.

Он посмотрел на нее более внимательно и слегка вздрогнул. Его серые глаза расширились – словно бы от изумления, словно он ее узнал. Затем он отвернулся, хмурясь, и по выражению его лица было трудно что-либо понять.

– Мы уже встречались? – растерянно спросила она. С ее слабой памятью на лица это было вполне возможно – а иначе как объяснить этот его взгляд?..

Он тут же покачал головой.

– Нет… не думаю… Просто ты мне кое-кого напомнила, вот и все. Как тебя зовут?

– Люба. А… вас?

– Владимир. Володя. Можно на «ты», я тебя всего на пять лет, я так думаю, старше.

– А откуда ты знаешь мой возраст?

– Догадался. Тебе ведь двадцать или около того?

– Верно… Двадцать.

Что-то тут было странное. Но его лицо – такое примечательное вроде бы – никого ей не напоминало. На лбу у него небольшой белый след, вроде как шрам – видела ли она такой? Может, да, а может, нет…

– Ты на этот возраст и выглядишь. Не думал, что кто-нибудь по доброй воле приедет сюда жить… Откуда ты?

– Из столицы.

Он недоверчиво покачал головой.

– Невероятно…

– Но я когда-то здесь жила, – объяснила она. – Решила вернуться.

– Да? Вот оно что…

Она заметила странную особенность – временами его добрые глаза становились слегка рассеянными, будто слова собеседника выбивали его на краткий момент из привычной колеи, но затем взгляд снова сосредотачивался

– И каково это, вернуться сюда?

– Не знаю, не могу сказать, – ответила она. – Я еще… толком не вернулась на самом деле. Это ведь не тот город, где я жила, того города больше нет.

Он рассмеялся. Ей понравился его смех.

– Ты права, в одну и ту же реку дважды не зайдешь.

Тем временем небо заволокло облаками, и Володя с беспокойством посмотрел наверх.

– Кажется, пора мне собираться, – сказал он, поднимаясь со скамейки. – Отвлекся я на разговор с тобой, а сейчас ливанет. Ты недалеко живешь? Успеешь добежать до того, как дождь пойдет?

– Да, я живу совсем рядом, на улице Тучек.

– Очень подходящее название. В нашем городе часто тучки, и тебе придется к этому привыкнуть.

Люба рассмеялась.

– Но и солнце тоже иногда светит – я это даже, кажется, помню.

– Это верно…

– Мы еще увидимся?

Этот вопрос вырвался у нее совершенно непроизвольно, будто мозг временно перешел в автономный режим, оставшись при этом в налаженной связи с языком и голосовыми связками.

Он замер на полпути к своей сцене и посмотрел на нее со странной смесью удивления и сосредоточенного внимания.

Некоторое время помолчав, будто не находя, что ответить, он наконец сказал:

– Ну… Я-то здесь всегда в одно и то же время, так что если захочешь увидеться, приходи.