Шелковая лента

Она подошла к ней и чмокнула в щеку.

Вздохнув, Стефания кивнула. Ей не раз приходилось спасать увлекшуюся любовными утехами сестру. Живя в соседней комнате, сложно не знать, чем занимается с Хлоей учитель музыки, но Стефания не желала, чтобы подобные «уроки» дошли до ушей родителей. Теперь тоже придется молчать, иначе накажут обоих. Отец строг, может высечь, посадить на хлеб и воду.

– Меня хватились? – Хлоя торопливо одевалась.

Стефания кивнула и поспешила помочь сестре. Если они не вернутся через полчаса, скандала не избежать. И спросят с нее, Стефании.

Хлоя вытянула ногу. Младше на три года, она командовала тихой скромной Стефанией. Та и не думала возражать, быстро натянула на сестру чулки, пристегнула их к поясу и зашнуровала корсет. Девушка немного завидовала Хлое: она и выше, и грудь у нее больше, сестра давно затмила ее на балах. В последнем была и вина самой Стефании, пренебрегавшей искусством флирта.

Родители, наоборот, гордились старшей дочерью и ставили в пример Хлое. «Вот как должна выглядеть девушка нашего круга, ты же иногда ведешь себя как крестьянская девка. Запомни, не найдешь хорошего мужа, если и впредь станешь обнажать грудь», – любил назидательно повторять отец.

Обе сестры вобрали жгучую южную породу матери, ее темные волосы. У Стефании они чуть светлее, у Хлои – словно вековечный мрак. Глаза – с точностью наоборот. Старшей сестре достался теплый глубокий оттенок кофе, младшей – синие льдинки севера.

Наконец Хлоя оделась, оправила платье, и, скрыв лицо под вуалью, скромно потупившись, последовала за Стефанией. Сестра шагала быстро, силясь выкинуть из головы увиденное святотатство. Заниматься любовью в храме, посреди потиров, чуть не на алтаре! Словно животные, в исступлении тереться телами! Стефания не понимала, какое удовольствие можно получить от подобного акта, но не ругала сестру, все равно бесполезно. Хлоя не отличалась благочестием, молилась лишь под присмотром матери и регулярно уединялась с мужчинами. По ее словам, процесс насколько приятен, что ради него можно рисковать репутацией. Стефания так не думала, но надеялась, после замужества и она сможет понять, чем сестру привлекала нагота.

Сестры едва успели. Стоило им хлопнуть задней дверью, как к парадному подъезду подкатил экипаж отца. Не прошло и часа, как лэрд Орест Эверин потребовал дочерей к себе. Они только-только успели переодеться, а Хлоя – наскоро смыть следы бурной близости. «Лишь бы отец не заметил!» – крутилось в голове. Стефания заверила, со стороны казалось, будто сестра подвернула ногу.

Гадая, зачем они понадобились, девушки остановились у дверей отцовского кабинета, ожидая разрешения войти. Даже леди Эверин не входила без доклада, так уж повелось.

Хлоя нервно кусала губы. Страх разоблачения витал в воздухе. Вдруг кто-то рассказал о многочисленных любовных похождениях дочери? Тогда гроза померкнет по сравнению с родительским гневом. Лэрд Эверин как-то выпорол ее на глазах родных за платье слишком откровенное, по его мнению, для девушки ее круга. Глубина декольте строго регламентировалась, а Хлоя отступила от канонов, за что и поплатилась. За потерю невинности отец мог запросто избить палкой и отправить на пару лет в монастырь в рубище и власянице. Рассчитывать на хорошую партию в этом случае не приходилось.

Стефания полагала дело не в Хлое, вернее, не в ее похождениях. Отец давно грозился отправить дочерей в деревенское имение, подальше от соблазнов города. Наверное, решил воплотить обещание в жизнь.

В деревню не хотелось, но ослушаться нельзя: воля отца – закон.

– Пусть войдут, – послышалось из кабинета.

Слуга почтительно распахнул дверь перед молодыми хозяйками и удалился.

Кабинет лэрда походил на десятки других кабинетов в старых особняках, где каждая черточка дышала историей. Дубовые панели на стенах помнили пять поколений рода Эверин, а массивная мебель из цельного дерева служила еще первому лэрду, переехавшему из сельских просторов в Грасс. Все излучало надежность и прочность, вселяло уважение к хозяину, восседавшему в кресле с высокой спинкой у камина. На плафоне – изображение родового герба. Недавно поновленные краски сияли, змея, шипя, душила крысу – аллегорическое изображение победы над врагом.

Лэрд Эверин читал письмо, одной рукой гладя собаку. Высокий, с первой сединой в коротких каштановых волосах, в детстве он напоминал сестрам сурового духа, отводящего души к дьяволу. Лэрд никогда не улыбался, вечно смотрел исподлобья.

При виде девушек большой серый пес встрепенулся и встал. Сестры побаивались его: волкодав подчинялся только отцу. Лэрд успокоил его и, окинув дочерей придирчивым взглядом, велел встать перед столом. Сестры подошли, потупив очи долу.

– Я получил выгодное предложения на одну из вас, другая меня огорчила.

Глаза лэрда впились в Хлою. Губы плотно сжались. Палец с массивным перстнем поманил, и девушка, сглотнув, подошла. Кровь молоточками стучала в висках, сердце упало в пятки. Никого она так не боялась, как отца.

– Я думал, что воспитал тебя в духе чести. – Оплеуха обожгла щеку. Хлоя не вскрикнула, лишь прижала ладонь к горящей коже. – И что же говорят о тебе? Ты заказываешь белье, носить которое пристало только замужней женщине. Девице надлежит хранить целомудрие даже в мыслях, а не развращать дух кружевом и атласом. Только белое, безо всякой отделки, а это? – Лэрд открыл ящик стола, двумя пальцами извлек из него алый корсет и такие же панталоны, украшенные ручной вышивкой, и брезгливо швырнул на стол. – Немедленно отдай матери!

– Как прикажете, отец, – смиренно ответила Хлоя.

Она любила алый комплект, но с ним придется расстаться. Проклятая горничная предала единожды и предаст снова, потому что абсолютно все в доме боялись хозяина.

Вот зачем матери столь откровенный дорогой наряд, разве отец его оценит? Хлоя сомневалась, будто он вообще навещает ее. Да и зачем? У него есть наследник, две дочери на выданье, больше детей не требовалось, а для другого лэрд к жене заходить не станет. То ли дело Хлоя. Сколько приятных минут она провела бы, пока тот же Норис возится с шелковыми лентами корсета.

– Больше проводи времени дома и усердно молились. Скромность и богобоязненность украшают девушку.

Хлоя снова кивнула, хотя ни за что на свете не стала бы тратить время на молитвы.

Закончив экзекуцию, лэрд сообщил потрясающую новость: один из сыновей графа Амати просит руки младшей из сестер.

– И я намерен ответить согласием, – довольно улыбнулся он.

– Который из них, милорд? – живо поинтересовалась Хлоя.

Глаза загорелись, губы расплылись в улыбке. Впервые отец сообщил что-то хорошее.

– Второй по старшинству. Не знаю, чем ты его прельстила, – пробурчал лэрд, – но я получил сегодня письмо. Внизу стоит подпись самого графа. Надеюсь, ты понимаешь, какая это удача?

Хлоя понимала. Семейство Амати – лакомый кусочек, на который облизывались все благородные девушки королевства, а тут такой подарок судьбы! Стать хозяйкой обширных угодий, фрейлиной королевы, одной из первых дам государства… Отец прав, о таком женихе можно только мечтать, так высоко лэрды Эверины еще не взлетали. Ради младшего Амати Хлоя, пожалуй, готова и помолиться, и дать отставку Норису. Удовольствие удовольствием, но титул намного слаще.

– Но есть одна проблема, – опустил ее с небес на землю отец, – ты младшая из сестер, и я не могу выдать тебя замуж прежде Стефании. Однако нельзя медлить: ответ надлежит послать сегодня.

Хлоя сникла и с досадой покосилась на сестру. Почему она первой вышла из материнской утробы? Стефания совершенно непригодная для брачного рынка. Пусть не уродина, но скромница, каких еще поискать. Ни глазки построить, ни улыбнуться, ни оголить ножку, на мгновение показав подвязку.

– Однако вы сказали, будто брак – дело решенное…

– Разумеется. Второго такого предложения не последует. Начинай учить обычаи их провинции и продумывай наряд. Свадьбу сыграем в конце года.

– А как же право первородства?

Жениха у Стефании нет, за ней никто не ухаживал. Не сошлет же отец ее в монастырь – слишком жестоко! Да и не разбрасываются Эверины столь ценным товаром как дочери, зачем их рожать, кормить, одевать, если потом расходы не вернутся сторицей?

– Мы не нарушим закон, Стефания принесет брачный обет первой. Она не настолько дурна, чтобы не нашлось охотников. Памятуя об Амати, я дам хорошее приданое.

Стефания поблагодарила отца, выразив надежду, что выбор ее жениха окажется столь же удачен, как у Хлои. Другого ответа от нее не ждали. Оставалось только подойти и поцеловать перстень лэрда, что Стефания и сделала со всей дочерней почтительностью. Отец скупо улыбнулся – значит, пребывал в хорошем настроении, и заверил: девица из рода Эверин не выйдет за недостойного. Задумавшись, он перебирал в памяти всех неженатых мужчин королевства в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет. Разумеется, лэрд заблаговременно составил список, сразу после рождения дочери, и каждый год редактировал его. Он пророчил Стефании лучшую партию, нежели Хлое: старшая дочь больше оправдала надежды, но теперь ей придется потесниться.

– После ужина состоится семейный совет. Обе обязаны присутствовать. Хлоя, твой учитель музыки переходит Стефании: нет смысла заниматься дальше. Если лорд Амати захочет, наймет нового. Лучше засядь за книги по аматскому диалекту и этикету. Лично проверю. Ступай! Стефания, ты останься.

Когда за младшей дочерью закрылась дверь, лэрд встал и внимательно со всех сторон оглядел Стефанию. В результате он чуть слышно изрек: «Амати дурак, лучше бы выбрал старшую, но не мне ему указывать». Отец велел Стефании повертеться и станцевать пару фигур. Она покорно крутнулась, стараясь продемонстрировать ловкость и грацию.

– Как ты понимаешь, о помолвке Хлои не может быть и речи, пока ты не примеришь свадебный наряд, – удовлетворившись увиденным, продолжил разговор лэрд. – В твои года надлежало бы привлечь чей-то взор. Впрочем, знаю я, в кого влюбляются девицы, может, и к лучшему, что ты столь скромна, но отныне одевайся ярче сестры. Разрешаю оголять плечи.

– Зачем? – удивилась Стефания.

Отец – строгий моралист, в его устах подобное пожелание выглядело, по меньшей мере, странно.

– Чтобы поймать в силки крупную птицу. Станешь бывать на приемах Гильдии. Не сиди в уголке, почаще мелькай у всех на виду, покажи начитанность, добродетель и красоту. Шансы невелики, но, если подсуетишься, сможешь тоже попасть во фрейлины. Хотелось бы разыграть твою карту. Я думал выдать тебя замуж в будущем году, но планы меняются, – задумчиво закончил отец.

У Стефании засосало под ложечкой.

Замужество! Оно пугало. Девушка понимала, когда-нибудь ей предстояло стать чьей-то женой, но не так скоро. Стефанию обучали домоводству, рассказывали, как вести хозяйство, однако теория, не подкрепленная практикой, мертвым грузом лежала в дальнем уголке сознания.

Когда дочь ушла, лэрд извлек список женихов и послал за супругой. Не хватало сына, но наследник лэрда Эверина никогда не появлялся так рано. Двойная общественная мораль не осуждала развлечения молодых людей, лишь бы они не выходили за рамки. Генрих Эверин их соблюдал, поэтому отец закрывал глаза на его пьянки, охоты и любовные похождения.

Два года назад отец обручил Генриха с единственной наследницей Королевского судьи. Свадьба должна была состояться сразу после достижения невестой брачного возраста. Пока же невеста слишком юна, первый год набиралась опыта при дворе, шлифуя полученное дома воспитание. Лэрд полагал, молодые люди примут брачные обеты следующей весной, когда леди Кетрин исполнится четырнадцать. Эверин торопился с женитьбой по одной простой причине: помолвка – слишком зыбкие узы, охотников до невесты с деньгами и связями немало. Судья мог передумать, отдать дочь другому.