Оценить:
 Рейтинг: 0

Нового счастья не будет

Год написания книги
2023
Теги
<< 1 2 3 4 >>
На страницу:
3 из 4
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Да, конечно, – покраснела мать, крепко взяла за руку сына и вывела из комнаты. – Придётся тебя наказать. Будешь стоять в самом тёмном углу.

Генрих был категорически против, он не считал, что в чём-то провинился. Разве разговор с родным отцом является проступком? Пусть даже с отрывом от его важных бумаг. Но мальчишка чувствовал: если сейчас он начнёт качать права, это лишь усугубит ситуацию.

Для себя он вынес урок: надо стремиться быть первым и соответствовать.

Маленькому Генриху казалось, что его родители не любят его, это самые жестокие и бесчувственные люди. Лишь спустя годы он оценил правильность того урока, благодаря чему научился добиться чего хотел.

Он попросил записать его в спортивную секцию. Оказавшись вне своих тепличных условий, тут же слёг с ангиной. Вернулся через месяц. А ещё через два забил свой первый гол. В тот момент Генрих ощущал себя чемпионом мира, не меньше. И постепенно из самого хилого он перерос в своего игрока.

Почувствовав первый вкус победы, он решил добиваться других высот. Записался в музыкальную школу, учился играть на фортепиано и гитаре. И даже успел завоевать первое место в городском музыкальном конкурсе. Когда подрос – пошёл в технический кружок.

Как представитель семьи физиков он старался применять нестандартные подходы, делать то, о чём не пишут в учебниках. Генрих чувствовал, как меняется отношение отца. У них появились общие темы, интересы, сын смог соответствовать своему известному родителю. Теперь они больше времени проводили вместе.

Отец как-то даже взял с собой на научную конференцию, где с удовольствием и гордостью представлял продолжателя семейной традиции. Для сына это было высшей похвалой. Он ощущал себя «оскароносцем» на красной дорожке, героем на первой полосе газеты с миллиардными тиражами.

Затем Генрих стал замечать интерес девочек, но уже не только как к лидеру во всём и вся, человеку, который может сделать, кажется, абсолютно всё. Он был перспективным и был очень привлекательным парнем. Вытянулся и повзрослел раньше своих сверстников. Пока одноклассники ещё думали о том, как дёргать девчонок за косички, он уже нарабатывал опыт ухаживания, откладывая в личную копилку наиболее удачные варианты. Работало и простое проявление внимания, и пушкинская схема «чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей». К старшим классам он мог покорить любую девчонку, научился этим пользоваться и часто действовал из спортивного интереса.

Отец не вмешивался в похождения сына, пока не решил, что тому пора жениться. Генрих закончил строительный институт, и его ждала многообещающая карьера. Как отец с дедом, он тоже любил физику, но не хотел корпеть в лабораториях, а наглядно видеть результаты своего труда. Поэтому выбрал направление «строительство зданий и сооружений».

Родитель назвал выбор сына достойным и лишь наблюдал, как тот готовит себя к будущей профессии. У него были связи и по вузам, и в кабинетах выше. Однако ни одного звонка для протекции он не сделал, заявив, что тот должен всего добиться сам. Генрих другого и не ждал. С таким воспитанием помощь скорее была оскорблением.

Зато в личную жизнь решил вмешаться, пока любвеобильный отпрыск не наделал глупостей.

Генрих стал настоящим красавцем. Высокий, широкоплечий, с подтянутой фигурой и мускулатурой на руках – результат любви к спорту. Русые волосы аккуратно подстрижены чуть длиннее, чем у обычной модельной стрижки. Серые глаза излучали приветливость и искренность, хотя до конца не знаешь, какие мысли скрываются за этими чарами. Скулы чуть выпирают, губы немного пухловаты, от улыбки на щеках появляются ямочки.

Красавец всегда был в центре внимания девушек, которые были не прочь захомутать такого жениха. Да, в СССР секса не было, но Генрих регулярно познавал его прелести.

Отец пригласил сына на мужской разговор и твердо сказал: пора жениться. Но не на девчонках с танцулек, нужно выбрать нормальную хозяйственную бабу.

– Чтобы дома был порядок, готовить умела, одежда по стрелочкам. Дети опять же были под присмотром, – объяснял отец. – И сама думала только о семье и её благополучии. А не о том, как ветер из башки выпустить, с подружками в сплетни удариться или убиться в карьеру. Женщина должна быть дома и благодарна за это. Посмотри на мать и бери пример, – он кивнул в сторону двери. – А если заскучаешь, то в любой момент можешь срулить на симпозиум. Но только сильно не частить, чтобы жена была без подозрений и со своей стороны не почувствовала слишком много свободы.

Генрих вспомнил, как часто отец пропадал на конференциях и прочих важных мероприятиях. Теперь понял, что не только в науке дело, и усмехнулся. С логикой, однако, согласился.

– Что у тебя на уме – это одно. А семья должна оставаться семьёй, твоей крепостью. Это и для карьеры полезно, поверь на слово, – наставлял отец.

Генрих оценил семью родителей с этой точки зрения. Он ни разу не помнил, чтобы дома был беспорядок, в холодильнике пусто или в нём кис старый суп. Мать не тряслась над ним – отец запретил, но всегда была рядом, могла в любой момент помочь, подстраховать, выручить. Это действительно удобно: отец спокоен, он выполняет свою миссию, ребенок под присмотром, растёт и развивается вполне гармонично.

Невесту отец нашёл сам – среди своих. В их вуз был приглашён доцент из соседнего областного центра Евгений Никитич. Сам он деревенский, семья жила в пригороде, поэтому на работу он добирался на электричке.

Как-то дочка пришла навестить папу на новом месте. Роберт Архипович отметил, что девица мила, воспитана, хозяйственна. Отец сокрушался, что давно пора замуж. Скоро 25 уж стукнет, а она всё одна-одинёшенька. Другие уже сыграли свадьбы, многие на сносях. Эта ж из библиотеки своей не вылезает. Разве найдёшь так кавалера?

– И ладно, если б кривая или страшная, – во время перекуров жаловался Евгений Никитич. – Девка как девка. Похитрее только надо быть: губёшки поярче накрасить, на праздники всякие ходить, танцы. И общение находить не только с литературными героями. А то «Онегина» наизусть шпарит, а как кавалер на горизонте нарисуется – так в ступоре, двух слов связать не может.

«У вас товар, у нас купец», – подумал Роберт Архипович. После знакомства с Катей ему он укрепился в мысли женить сына, пока очередная вертихвостка ребёнка в подоле не принесла с претензией, что от него.

Катерина понравилась Генриху. Девушка оказалась достаточно симпатичной, неглупой, хозяйственной. У неё были все качества жены, с которой сложится стабильная семья. К тому же он оказался первым мужчиной в её жизни. Ощущение прикосновения к раннему подснежнику, цветку, которого раньше не касался никто. Генрих по-своему изучал её как диковинный экземпляр, она всё сильнее влюблялась в него.

Со свадьбой тянуть не стали, сыграли уже через три месяца. Катерина была на седьмом небе от счастья, готова была круглые сутки лелеять молодого мужа, и каждый день удивлять новыми блюдами. Сначала это нравилось, но через несколько недель супругу захотелось немного снизить волны океана обожания и получить хоть чуточку свободы. Генрих решил, что надо переключить внимание жены, самый лучший вариант – на ребёнка.

Первую годовщину после свадьбы они встречали уже втроём – с Надей, Наденькой, Надюшей, его первой дочкой. Она больше походила на папу, хотя в маленьком личике улавливались и мамины черты. Была любознательной, но не капризной. Словом, радостью и гордостью молодых родителей.

Генрих получил копию семьи отца: он работал, жена на хозяйстве и с их первенцем. Свекровь – она всегда была на связи – помогала довести любое дело до идеала. Иногда Генрих даже терялся в своих ощущениях, где находится: ребёнком в доме отца или взрослым в своей семье. Был ли он счастлив? Наверное, да. Хотя и лишён той страсти и азарта, как в отношениях с другими девушками. А порой было откровенно скучно.

По отцовскому совету он научился организовывать себе командировки, чтобы развеяться. Однако откуда бы он ни возвращался – своего рабочего кабинета или аэропорта – он всегда знал, что дома его любят и ждут. Что именно он оставался центром вселенной для жены и дочки.

Время летело незаметно, легко отматывая недели, месяцы, годы. Генрих чувствовал себя человеком, у которого есть всё: перспективная карьера, надёжный тыл дома. Квартира – целая трёшка! – своя, первая машина.

Стабильность рухнула вмиг. Надюша была в садике, когда её мама попала под машину. Начинающий водитель на отцовских «жигулях» перепутал педали, дав по газам. Испугавшись, решил свернуть на обочину, но вылетел на тротуар, по которому шла Катерина. Она поздно его увидела, впрочем, если б обернулась раньше, то это не спасло: с другой стороны тянулся добротный чугунный забор местного музея.

Машина на скорости буквально впечатала её. Водитель тут же сдал назад, словно это могло отмотать время. Ничего, конечно, не получилось.

Молодая женщина рухнула на асфальт. После столкновения она ещё несколько минут оставалась в сознании, живой. Первым подскочил перепуганный паренёк, ставший убийцей. Катя не стала его винить. Она поняла, что для неё это – всё, конец. Конец жизни в какие-то тридцать лет. Остатки сил она потратила на последнюю фразу: «Скажи им, что я их люблю». Позже приехала скорая, но ей оставалось лишь забрать тело.

Это походило на то, как кто-то сбивает тебя с ног, ударяет в районе щиколоток, чтобы лишить опоры и равновесия. Когда человек заболевает, и исход очевиден, успеваешь подготовиться, осознать, проститься.

И совсем другое дело, когда случайность отнимает дорогого человека. Неопытный мальчишка совершил ошибку. Да, его судили, но что это меняет? Вердикт судьи не способен изменить судьбу и вернуть любимую женщину.

Мать перехватила все заботы о сыне и внучке, работая теперь на два дома.

Маленькая Надя не совсем понимала, что происходит, и почему бабушка постоянно со слезами. Ей сказали, что мама умерла, навсегда умерла. Но ей ещё не приходилось сталкиваться со смертью, и она не представляла: как можно навсегда умереть? Она скоро вернётся, обнимет её, улыбнётся. Ведь она так любила свою Надюшу, а Надюша – её. Так как это возможно – навсегда?

Пока мамы нет, она всегда будет с папой. Папа – стержень, опора, человек, на котором всё держится. Если папа рядом, то всё хорошо. По-другому не может быть. Он просто не допустит.

В своём нынешнем забытье Надя вспомнила, что потеряла эту опору, и сейчас, к сожалению, понимала значение «навсегда». Самого главного человека в её жизни больше нет в живых. Врачи сказали, что сердце. Вспоминая, каким крепким был отец, как следил за питанием, придерживался активного образа жизни, в это сложно было поверить. Но причин сомневаться в результате экспертизы не было.

Она помнила тот страшный день – 1 марта. Когда природа готовится к новому яркому витку, воздух наполнен особой свежестью, когда ждёшь солнца и счастья, позвонила младшая сестра Ева. Сквозь слёзы Надя разобрала эти три страшных слова:

– Папа… Он – всё…

Снова хотелось плакать, как в тот день, когда разум отказывался мириться, осознавать, что произошло что-то непоправимое: «Папа… Он – всё…».

Слёзы поступили к горлу, но тут Надя почувствовала, как что-то меняется. Её куда-то волокли, ухватившись за щиколотки. Наверное, черти в преисподней, не иначе. Надя попыталась обратиться во вслух, чтобы понять, что происходит. Однако голова сильно болела и готова разломиться как орех. Словно со дна моря она услышала женский голос:

– Тяжёлая, зараза.

И снова провалилась в своё забытье, в своё прошлое, когда отец ещё мог быть рядом.

Глава 3. Лида

После смерти жены Генрих воспитывал дочь, как когда-то его отец, стараясь мотивировать на достижение результатов («учись соответствовать отцу и деду»). Но видел, что Надя пошла в мать. Девчонка с удовольствием плескалась с посудой на кухне, помогала стряпать пироги, наряжала своих кукол, читала книги. В перспективе стала бы копией покойной супруги: хозяйственной, степенной и скучной.

Отец попытался зайти с другой стороны, создать изюминку в ней. Попросил придумать такое занятие, которое выделяло бы её среди других, заставило обращать на себя внимание. На раздумья дал неделю. Надеялся, что Надя созреет до желания стать великой спортсменкой, писательницей, художницей или музыкантом (то, что науки вряд ли светили, – он давно понял, если только появится огромное желание).

Дочь же решила вязать крючком и делать «самые узористые узоры в мире».

Сказать, что он был разочарован, – ничего не сказать.

Генрих не понимал причину. То ли дело в генетике, где нет стопроцентной гарантии, какой набор унаследует ребёнок. То ли в воспитании мамы и окружении бабушки, которая была такой же, как умершая жена.
<< 1 2 3 4 >>
На страницу:
3 из 4

Другие электронные книги автора Ольга Сергеевна Дерябина

Другие аудиокниги автора Ольга Сергеевна Дерябина