Болевой порог

Через час мне сказали, что Шевц ответил отказом. Я бесилась. Металась из угла в угол, как зверь в клетке. Неужели в нем нет ничего человеческого? Просто позвонить бабушке и сказать, что я жива-здорова! Что в этом такого?

Она привыкла, что мы созванивались с ней раз в два дня. Раз в неделю Карманов разрешал мне ее навестить. И так продолжалось пять лет! А сейчас я даже представить боюсь, что скажет ей мой муж, если она решится позвонить ему.

– Послушайте, Олег! – обратилась к мужчине, когда он принес мне обед, – а телевизор мне тоже не положен?

– На этот счет никаких указаний не было… – спокойно проговорил он, складывая руки в замок.

– Так узнайте! – потребовала я, – по телевизору же я никому не позвоню!

– Я узнаю.

В тот день Олег больше ко мне не заходил. Остаток дня я провела, лежа на кровати. А чем еще я могла заняться в четырех стенах? Лежать на кровати, сидеть в кресле, смотреть в окно – выбор не велик. Постоянное одиночество, дефицит общения и замкнутое пространство сильно угнетали. Я чувствовала, что скоро начну сходить с ума.

На следующий день пошел снег. Не отрываясь, наблюдала, как мягкими хлопьями он ложится на землю, покрывая собой черные плешины, которые образовались в результате сильного ветра. Алабаи резвились, гоняя по заднему двору наперегонки.

Я улыбнулась. Хотела бы сейчас оказаться на их месте. Почувствовать свежий, девственно белый снег на своем лице, поймать снежинку на руку… Немного поколебавшись, открыла окно и припала к решетке. Ледяной ветер тут же ворвался в комнату, пробираясь морозом под тонкую тунику. Высунула руку за решетку, чтоб поймать снежинку и тихо засмеялась, когда удалось схватить целую горсть.

– Закрой окно! Идиотка!

Подскочив на месте, я повернулась на голос. Шевц. И его взгляд не предвещал ничего хорошего, впрочем, как и всегда. Решила не огрызаться, поэтому сразу закрыла окно и поправила штору.

– Дмитрий, – начала я, заставив себя назвать его по имени, – могу я попросить…

Он прошел к столу и швырнул на него белый конверт.

– Что это?.. – сердце застучало быстро – быстро, а ладони вспотели.

– Посмотри… – оглядел меня с ног до головы, а потом уставился прямо на грудь.

Я догадалась, что он заметил мои затвердевшие от холода соски, поэтому скрестила руки на груди и вскинула брови.

– Мой бюстгальтер сохнет после стирки, другого у меня нет… Что в конверте?

Шевц не ответил. Отошел на два шага в сторону, очевидно, давая возможность, самой посмотреть.

Когда документ из конверта оказался в моих руках, я забыла, как дышать. Перечитывала его снова и снова, и не могла поверить глазам. Как такое возможно?

Глава 12.

– Что это значит? – спросила глухим голосом.

– То и значит, что там написано.

Я держала в своих руках свидетельство о расторжении брака. Моего брака с Кармановым! Я больше не его жена! И фамилия у меня снова девичья – Логинова… Логинова Ольга Игоревна!

Меня трясло. Трясло от эмоций…Хороших или плохих, я еще не понимала. Развестись с Кармановым было моей самой большой мечтой. Несбыточной мечтой. Сколько раз я просила отпустить меня, и столько же раз он говорил, что разлучить нас может только смерть.

– Рада?.. – совсем близко раздался его голос, и меня окутало терпким запахом.

– Как тебе удалось? Ты заставил его под пытками?..

– Я могу быть очень убедительным, – горячее дыхание обожгло висок.

– Зачем? – тихо спросила я, отводя голову в сторону. От его близости мороз пошел по коже.

– Мне так захотелось…

– Захотелось?.. – я дернулась. Волна ненависти затопила меня.

А мне захотелось вцепиться ему в лицо, выцарапать глаза… как же я ненавидела таких, как он… играющих людскими судьбами, потакая своей прихоти.

Но я быстро справилась с порывом. Сегодня у меня другая цель.

– Разреши мне позвонить бабушке!

– Нет!

– Пожалуйста! Она же волнуется! – взмолилась я, – у нее сердце больное!

– Я сказал, нет! – рявкнул Шевц, поворачиваясь к двери.

– Пожалуйста! Я сделаю, все, что ты попросишь!

– Хорошо, – вдруг остановился он и повернулся ко мне всем корпусом.

– Хорошо?.. Правда? – впилась глазами в его лицо, пытаясь понять, насколько он сейчас серьезен.

– Пососи мне. Прямо сейчас, – развалился в кресле, – а сразу после этого звонишь бабке. Но учти, эта акция единовременная. Поэтому сразу придумай, как объяснишь ей, что в течение следующего месяца звонить не будешь.

Скотина.

Откинулся на спинку, сцепив на затылке руки в замок, и скривил губы в усмешке. Я же смотрела ему в глаза и тряслась от гнева. Будь в моих руках оружие, всадила бы пулю промеж глаз, не задумываясь.

– Не боишься, что откушу?.. – процедила сквозь зубы.

– Не боюсь… Это не в твоих интересах…

Мы скрестили взгляды, как шпаги. Он с издевкой, я с ненавистью. Клянусь, если бы не бабушка, я бы в него вцепилась.

– Ну… мне долго ждать? Подойди и покажи, как хорошо ты умеешь сосать… надеюсь лучше, чем трахаться…

Я опустила глаза и, сделав два шага, опустилась перед ним на колени. Внутри меня всю корежило и ломало. К горлу подступала тошнота, и боялась, что недавно съеденный завтрак окажется на его натертых до блеска ботинках.

– Распусти волосы… – велел он.

– Зачем?.. – подняла на него взгляд.

– Я так хочу! – и начал грубо срывать резинку.