Нить волшебства

– Возьмете в свою компанию? – осторожно спросила Красава.

Я моргнула.

– Зачем?

– Красота – это сила, – ответил кто-то из толпы. – А у нас ее нет.

Чудные дела! Это что, я теперь буду спортивным инструктором для всей группы вышивальщиц?

– Так что? – Красава теребила кончик длинной косы и явно стеснялась.

– Да, пожалуйста.

Мастерицы как-то синхронно и радостно вздохнули и преданно уставились на меня. Детский сад!

– Куда бежать?

– Быстро?

– Десять кругов вокруг МыШКи, – распорядилась я.

Девушки, хихикая, развернулись и одна за другой растворились в тумане, укутавшем Школу Кудесниц. Мы с Фионой, ежась от холода, побежали следом. В какое-то мгновение, когда мы, пыхтя и задыхаясь, заканчивали седьмой круг, у меня возникло ощущение, что за нами кто-то наблюдает. Но разглядеть что-то в лоскутах тумана не удалось.

После десятого круга красные как помидоры вышивальщицы проклинали все на свете, но сдаваться не стали. Сделали упражнения, которые я показала и, охая, гуськом потянулись в здание, поблескивающее красочными клубками. На крыльце я снова оглянулась и, вздохнув, открыла дверь.

Глава 7

– Итак, к доске пойдет, – Злотарий, слегка прищурившись, обвел класс, – Варвара Мальцева!

Я мысленно застонала и на негнущихся ногах поднялась. После очередного утреннего забега все тело ныло и сильно хотелось спать.

Почти месяц прошел с тех пор, как я оказалась в МыШКе, но белого света с этой учебой не видела. Вышивала, писала конспекты, отмывала библиотеку… Единственные доступные развлечения – по вечерам болтала с саламандрой, которая рассказывала интересные истории о Чарде, да по выходным выступления на главной городской площади с Ромео, а так… Даже с Фионой виделись лишь в столовой и на общих парах, где не очень-то поболтаешь. То по канату в это время лезешь, то даты битв записываешь. Будущую ткачиху загрузили так же, как и меня. Только Фионе все чуточку легче давалось. Все же не приходилось каждое третье слово искать в словаре. Уж очень много новых понятий было и названий.

– Слушаю вас, Мальцева. Какие легенды вы нашли о швеях-мастерицах? – Злотарий вроде бы говорил мягко и спокойно, но мне все равно чудилось, что он отчего-то злорадствует.

Про то, что домашнее задание я не приготовила, смелости признаться не хватило. Да и причина сомнительная: не успела из?за очередной вышивки, которую заставила переделывать Бастинда. Ее я боялась больше, чем… Впрочем, этого Злотарию не объяснишь. Преподавателей мало волновало, когда мы успеваем готовиться. Получать же пару из?за того, что делала домашнее задание к другому занятию, не хотелось. Но как ни крути, а первая в жизни двойка… намечается.

Что делать? Начинать учебный день с пары решительно не хотелось. Надо выкручиваться. Я оглядела класс и глубоко вдохнула. Никто ведь не говорил, о каком мире идет речь. Почему бы не рассказать миф об Арахне, ставшей паучихой? И еще об Ариадне, спасшей жизнь Тесею, и о Пенелопе, которая постоянно распускала полотно, чтобы выиграть время.

– Вы не готовы? – вырвал меня из раздумий профессор.

– Готова, – ответила я. – Жила-была на свете девушка-искусница…

Когда я закончила, в аудитории стало подозрительно тихо.

– И где же вы нашли эту легенду? – удивился Злотарий, скрещивая руки на груди.

Ох не к добру!

– Это одна из легенд моего мира, – учтиво сказала я.

Преподаватель сначала нахмурился, а потом усмехнулся.

– Что ж… За сообразительность ставлю «отлично», Мальцева.

Я вернулась за свою парту и с облегчением вздохнула. Фиона пожала мне руку и улыбнулась. Профессор Злотарий вызвал следующего, а я уставилась в окно, исполосованное дождем. Опять придется по колено в грязи проходить полосу препятствий. В прошлый раз Ромео чуть не заболел. Я, саламандра и Фиона отпаивали его травяными сборами. Кентавр проводила у простывшего рыжика все свободное время. И стоило мне зайти к другу, как парочка напрягалась и отчаянно краснела. С одной стороны, радостно, что они нашли друг друга, а с другой – я невольно начинала себя чувствовать третьей лишней. Правда, грустить и страдать от одиночества не успевала. Учеба, чтоб ее, родную!

На следующей паре профессор Бастинда в пух и прах раскритиковала мою вышивку. Ожидаемо. Предсказуемо. Интересно, наступит день, когда она скажет, что я все сделала верно? Стараюсь же! Стало обидно до слез, когда она удалила с полотна то, что я создавала всю ночь, но работа действительно никуда не годилась. Преподавательница четко объяснила ошибки и велела начать заново. Утешало только то, что домашнее задание придется переделывать всем. Даже Красаве, у которой на полотне лежали ровные стежки. Оказывается, девушка не учла какой-то там угол наклона. Но хуже всех пришлось Граске, самой пухленькой и робкой среди нас. Она умудрилась наложить на одну из вышивок сильный сглаз. Теперь отбывать ей наказание под руководством Бастинды весь вечер!

– Безобразие! Ни одной достойной работы! Да болотные кикиморы лучше вас вышьют! – ледяным голосом сказала профессор, возвращаясь к своему столу и что-то отмечая в журнале.

– А они умеют? – поинтересовалась Красава.

– Кто?

Бастинда встала перед классом, поправляя очки.

– Кикиморы, – прошептала мастерица, пожалевшая, что начала этот разговор.

– Болотная нечисть больше путает нити, чем прядет и шьет. И я бы на вашем месте остерегалась встретиться с таким духом.

– Почему? – робко спросила Дария.

– Потому, Критская, что кикиморы не умеют вкладывать положительные эмоции в свое творчество. В пряжу да нитки они добавляют весьма редкие заклинания.

– Какие?

– Смертельные, – отрезала Бастинда, оглядывая класс. – Сглаз и порча, заговоры на неудачу и беду.

– А бабушка говорила, что дух может и благоприятное напрясть, – шепотом выдала Дария.

– Может, Критская, но в редких и исключительных случаях. Для этого нужно либо спасти ту же кикимору из западни, либо оказать услугу. Тогда в благодарность дух нашепчет на нити добрые пожелания. Но, учитывая их пакостный характер, я бы не стала на вашем месте рисковать и связываться с ними, – угрюмо сказала преподавательница.

– Профессор Бастинда, а как быть с русалками? – спросила Дира, одна из близняшек-хохотушек.

Они со Свен были единственными на нашем курсе, кто хоть и признавал авторитет Бастинды, но абсолютно не боялся ее насмешек и язвительных замечаний. Аж завидно!

Какое-то время в аудитории стояла тишина, а затем Бастинда неожиданно улыбнулась, чем заставила всех нас поежиться.

– Русалки – единственный, пожалуй, вид нечисти, что относится к людям, а в особенности к мастерицам, более-менее лояльно, – сладко пропела она. – Они любят шить, а каждое полнолуние возле заколдованного озера, что в двух верстах за Нарой, оставляют клубки «неубывающих ниток».

По аудитории пополз шепоток.

– И это все волшебство? – фыркнула я. – Разве лень взять ножницы и…

– Нитки, Мальцева, не просто не заканчиваются. Они по вашему желанию превращаются в ту нить, что вам нужна. И у них большое преимущество – они не рвутся, не путаются. Про то, что клубок русалки зачастую обладает уникальными чарами, вы явно тоже не знаете, – припечатала она, усмехаясь.

Затем Бастинда вытянула ладонь, дунула, и мы чуть не ослепли от золотистого сияния. Я даже рукой прикрыла глаза.