Материковые в Крыму

Тот продолжал игру, не реагируя на просьбу матери.

– Маркел!! Ты, что б***ь, не понимаешь?!

– Не ори! Какого *** разоряешься? Скоро закончу!

– Сейчас выйду, засранец! Убавь!!

Этот горячий диалог никак не вязался с хвалёной питерской интеллигентностью.

Взъерошенная мамаша выскочила из дома разъярённой кошкой, и захлопнула, с треском, крышку ноута! Реакция последовала незамедлительно. Извернувшись, сын врезал ей снизу в челюсть стремительным крюком, и вторым ударом – по лицу. Олеся отлетела, раскинув руки, к стене, взвыв неожиданным басом. Схватив компьютер, Маркел рванул из-за стола, смахнув при этом, пару тарелок на пол. Визг котов, звон посуды и завывания женщины были длительным аккордом в этой безобразной жизненной сцене. Разборки продолжились уже в доме, где драчун закрылся в одной из комнат. Были крики про «сломанный комп, покупного нового» и много непереводимого матерного диалекта. Наконец, видимо договорившись, обе стороны, вышли на улицу перекурить это событие. Задумчиво пуская дым в безмятежное голубое небо, мать и сын молчали, думая каждый о своём… Под глазом Олеси и на скуле, расплывались синяки, но её это не заботило. То ли, дело привычное, то ли ей было откровенно наплевать на свою внешность и отношения с взрослеющим дебоширом.

Зато, этот «засранец» очень следил за собой. Модная стрижка, делала его похожим на столичного стилягу, высокого и худощавого, с правильными чертами лица и глазами, как у матери, только неопределённого цвета. Их называют в народе «хамелеонами». В гневе, они становились почти бесцветными, а сейчас приобрели серый цвет дыма дорогой сигареты. Маркел, вообще, предпочитал для себя всё самое лучшее. И добивался этого легко.

Если были срочно нужны деньги – не парился. Мог, запросто, встать у метро в Питере и, сделав несчастное лицо, попросить милостыню «маме на лекарство». Жил он на три дома. Тянул деньги с отца, с бабушки и деда, и конечно – с матери, которая ползала с утра до вечера на клумбах чужих коттеджей, зарабатывая нелёгкие деньги. Улитка Турбо – такое прозвище дали ей ландшафтники. Смысл его становится понятен, когда улетали денежки стремительно, на всякое барахло, модную одежду для деспота-сына и запросы дочери – разумной, не по годам, девятилетней девочки.

Глава 4. Разум и эйфория

Кристя

Её папа, по рассказу матери, был «здоровенным и крутым» бандитским элементом. Всё может быть. Питер, недаром, называют криминальной столицей. Отцы у детей Олеси были разные. Но, особо не принимали участие в воспитании своих отпрысков. Как, впрочем, и сама мамаша, увлечённая грёзами о красивой жизни. Порою, есть в доме было нечего, кроме любимых макарон. Тогда, они шли на рынок и подбирали упавшие морковки и закатившиеся под прилавок луковки. Бывало, что перепадало от щедрот мясных и колбасных цехов, какие-нибудь обрезки и косточки для бульона. Казалось бы, познавшая откровенную бедность женщина, должна знать как распорядиться упавшим с неба, неожиданным наследством… Так нет же! Как раз, наоборот. Как не ценились ею заработанные с трудом деньги, которые профукивались в одночасье на всякую ерунду, так и нелепо ушло скороспелое богатство. Начиная с того, что Олеся отправила в Крым контейнеры со старым барахлом умершей бабушки. Всё подчистую. Речь не об антиквариате – картинах и фарфоре, а о протёртых диванах, выщербленной посуде, книгах времён СССР, даже цветах в горшках! Это было свалено и запихано, абы как. Вещи прибыли на адрес посторонних людей, которые приняли их на хранение за плату. Как она на них вышла и сколько платила, история умалчивает. Самое интересное, как Олеся с детьми и подружкой, прихватив двух котов, выезжала из Петербурга.

В самолёт с животными их не пустили. И, вероятно, не только по этой причине. Богатая наследница, явно, была изрядно навеселе. Что она сделала? А просто села в такси! И вместе со всей своей свитой, поехала в Крым! Чужие деньги считать неприлично. Но представляю, во сколько обошлись этой взбалмошной, потерянные авиабилеты, отправленный контейнер с ненужным барахлом и поездка на такси от Питера до Крыма. Это было только началом её безудержного разгула. Недаром говорят, когда у бедного появляются большие деньги, он не ведает что творит, с голодных глаз.

Но вернёмся к девочке Кристе… Она производила впечатление умного, не по годам, создания. Странно, почему в свои девять лет, закончила только первый класс? Это вопрос, скорее, к матери. Дочь, видимо, обучалась на дому какое-то время. Потом возникли сложности с поступлением в общеобразовательную школу. Ну, не суть. Главное то, что Крис была спокойным и рассудительным ребёнком, с очень серьёзным взглядом на жизнь. Даже, в некоторой степени, лукавым. Этой девчушке с пушистой длинной косичкой, очень нравилось сидеть, на равных, в обществе взрослых. Мотать на ус (точнее, на кончик хвостика косы) разговоры… чтобы, потом слово в слово, выложить всё матери. Тоже, она могла вытворить и с ней. Передать высказывания и мысли родительницы другим людям. Зачем ей это было нужно? Просто, девочка росла очень хорошим манипулятором. На всех у неё был компромат и разные мелкие тайны, которые она умело использовала в своих целях. Так что, остерегайтесь маленьких ушек милого ребёнка, беззаботные взрослые!

Если верить словам Олеси, именно из-за крутого папаши Кристи, они рванули так стремительно в Крым. Якобы, он распускал руки и хотел довести бывшую жену до «психушки», чтобы лишить её материнства. А уж, как узнал про деньги за проданную питерскую квартирку… тут вариантов остаться в живых у новоиспечённой наследницы не было. Тем более, на эту жилплощать начали претендовать через суд, мать Олеси и родная сестра. Было ли завещание? Неизвестно. Скорее всего, не было. Подмазать нашу нотариальную систему, не так уж сложно. Сама испытала это беззаконие, когда мой сын пришёл открывать дело о наследовании дома умершего отца. Там его огорошили тем, что наследница уже есть. Кто?? Родная тётя! По сути, вторая очередь стала первой. Вот так. Пришлось открывать всё заново, уже в Российском варианте делать обратный перевод с украинского. И длится этот «дурдом» до сих пор… уже на протяжении пяти лет.

Волокита и мздоимство в российском Крыму выросли в разы! Взятки берут нагло и в порядке вещей. Обстановка на полуострове напоминает беспредел 90-х. Крым уже не Украина, но ещё не Россия… Его считают непризнанным, аннексированным даже наши братья-белорусы. Крымчане имеют только внутренние паспорта, с ними за границу не поедешь, свидетельства о смерти и рождении граждан полуострова, считаются недействительными, по большому счёту. Все, кто получил российские удостоверения личности в Крыму, одновременно получили и статус предателей в Украине. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. У многих в Незалежной остались родственники и друзья. Народ оказался между двух огней, в двоякой и шаткой исторической ситуации. Внешнее благополучие проживающих на полуострове обманчиво.

Люди не чувствуют опоры на власть, ощущая себя массовкой для какой-то потёмкинской декорации. Санатории пустуют, пляжи загажены, цены как в Москве, дорог кроме «Тавриды» нет, да и ту окрестили «дорогой смерти» из-за высокой аварийности. Минусов в российском Крыму пока больше чем плюсов. И ситуация нормализуется не скоро. По самым лучшим прогнозам, лет через десять.

О чём думают эти сумасбродные, приезжая в застроенный до «нельзя» и взвинченный ценами на жильё полуостров, с детьми? Да море. Да климат. Который подходит, далеко, не всем из-за своей постоянной влажности. Зачем обрекать потомство на катаклизмы, которые будут годами сотрясать, и без того сейсмическую зону? Как бы там ни было, но именно девочка Кристя, сыграла в этой запутанной жизненной истории важную роль. Если не главную… изменив в корне, радужные планы своей импульсивной матери.

Глава 5. Лимоны-миллионы

Светлана

Поначалу, я приняла эту женщину за родственницу Олеси. Внимательная, заботливая… с чего бы, постороннему человеку так радеть за чужих людей? Конечно, все понимали, что её забота оплачивалась. Но, так же было интересно, надолго ли она задержится в Крыму? Оказалось, недолго. Первое время, Светлана что-то стирала, суетилась, готовила в основном – макароны.

Видимо, больше ничего не умела. Я как-то, спросила её:

– Не надоело, каждый день одно и тоже есть?

– Они больше ничего не хотят. Так приучены.

– Как так? Вы на юге! Черешня, клубника, первые огурчики, на рынке свежая рыба, молоко!

– Да-ааа… не хотят, и всё.

На этом разговор закончился. Сославшись на какое-то важное дело, Света скрылась в доме, как в убежище. Она, вообще, была некомпанейской и старалась реже попадаться в наше поле зрения. Чувствовалось какое-то напряжение в ней и неискренность. Даже, вежливые улыбки не спасали положение.

– Мутная тётка, – сказала мне, однажды, Зина, – всё куда-то ездит с этой дурочкой (так она называла Олесю).

– Мне тоже показалось, что она что-то замышляет. Как пить дать, облапошит подружку.

Потом, узнали у вездесущей Кристи, что ездили «мама с тётей Светой» на пароме в Анапу.

Дети в это время, были предоставлены сами себе. Им купили крутые велосипеды и к ним полное снаряжение – наколенники, каски, очки, кепки, фирменную спортивную одежду и обувь. Питерская детвора летала по улицам Феодосии с утра до поздней ночи, наслаждаясь свободой и прекрасной погодой. Так же, Маркел получил новый компьютер, взамен того, что был поломан в драке с матерью. И просиживал за виртуальными войнами всё свободное время, потягивая пивко и покуривая сигареты. Денежки таяли на южном солнышке, как снег. Но, с внезапным отъездом «гувернантки» (конечно же, по семейным обстоятельствам) отвалился от Олеськиного капитала целый полярный айсберг! Зина, случайно, нашла оставленные в саду на скамейке, банковские документы о снятии большой суммы денег в Сбербанке Анапы. Там было больше миллиона. Отдавая их Олесе спросила:

– Ты надумала дом купить? Уже выбрала?

– Нет пока. Светланке отдала на хранение!

– Зачем? – удивилась Зина.

– Я растыркаю быстро. Вот сняли наличку в несколько этапов на материке. Пришлось ждать, заказывать.

– А ты ей доверяешь? Сумма солидная, невзначай, увидела.

– Конечно, доверяю! Столько лет знакомы, она ближе чем сестра родная.

Как и где хранились эти деньги? Зиночка очень переживала за их сохранность. И было отчего. Вдруг, пропадут? Не дай боже, её будут обвинять. Всё возможно. А разбитная Олеська и не думала ни о чём! У неё завязался курортный роман с сыном Зины. Ах, как цвела и радовалась она, даже фингалы на лице тускнели под ярким светом неземных глаз! Не опечалил влюблённую и скоропостижный отъезд Светланы… вместе с охраняемой кругленькой суммой.

– Ничего страшного, у меня же остались на счету ещё два «лимончика». А эти, Света сохранит. Мало ли что?

– Она, хоть, расписку тебе какую-нибудь написала? – спрашивала Зина, – И не рассказывай никому, сколько у тебя денег. Будь осторожнее! – предостерегала, сама же, в глубине души, была рада, что шальные деньги, от греха подальше, ушли из её дома.

Любовь

Это не имя очередной героини. Это чувство! Закрутилось оно у Олеси, завертелось под пьяную лавочку. Показалось ей, втемяшилось, что всё можно купить за денежки, даже любовь окаянную. Да только, сама она купилась на речи льстивые и глазки голубые Андрюшины. Задурил он ей совсем голову, да так крепко, что расщедрилась влюблённая баба на подарок дорогой. В один прекрасный день, заехал во двор дома белоснежный автомобиль бизнес-класса. За рулём восседал Андрей, рядом прильнула к любимому счастливая Олеська.

– Батюшки! Что это? – всплеснула руками, поражённая Зина.

– Как что? Машину мне подарили, – вышел из салона сынок её, стильно одет и обут в кожаные туфли, пахнущий парфюмом дорогим.

– Ты с ума, сошёл?! – накинулась на него мать, – Верни ей обратно этот подарок! За какие такие заслуги получил?

– Зина, что Вы так переживаете? Машина моя, просто оформлена на Андрея. На тот случай, если будут какие-нибудь тёрки в суде. На меня же мать родная, представляете, в суд подала! Как будто я незаконно наследство получила. И потом, мне сейчас нужно будет много ездить по делам. Не всё же такси брать? Тем более, мне Андрюша помогает с покупкой дома. Да, котик? – уставилась она на покрасневшего, от напряжения, парня.

– Знать ничего не хочу! Убирайте эту машину со двора! – продолжала возмущаться Зинаида.

Тут, неожиданно, сын схватил её за руку и потащил в глубину сада. Та, пыталась сопротивляться, но тщетно: «Пусти! Что делаешь?? Кому говорю!» Он отпустил её, придавив к грубому стволу грецкого ореха, и шипящим шёпотом, вращая побелевшими от злобы глазами, произнёс:

«За-ааткнись, с***… не лез-ззь куда не просят.» Страшен был его вид, неузнаваем для матери. Но всё же, она ещё раз попыталась его урезонить:

– Андрей, это плохо кончится. Чует моё сердце. Что люди скажут?

– Мне плевать, что и кто скажет. Поняла?