Зов времени

Под короной блестит коса.
Обронила, шутя, перчатку —
Подними, гренадер, скорей!
Каблучками дробя брусчатку,
Хороша в огне фонарей!
Услужи, молодой, курчавый,
Коль взывает царицы взгляд.
На плечах её – мощь державы.
Ох, тяжёл монарший наряд!
Но опорой – Творца десница,
С ней Россию двинет вперёд!
И великой императрицей
Назовёт её сам народ.
Кто-то щурился злобно: немка!
Ей нерусскость ставя в вину.
Но великая иноземка
Возвеличить смогла страну.
Нелегка корона царицы:
Тут и миловать, и карать…
Но расширить смогла границы
И своей земли не отдать.

    22 января 2016 г.

Екатерина и княжна Тараканова

Есть версия о том, что Тараканова,
О троне возмечтавшая княжна,
Не в камере тюремной в Лету канула, —
В монастыре была погребена.
К ней, узнице суровой Петропавловки,
Где крыс полно, как хлеба в закромах,
Ещё до невских окаянных паводков
Явилась государыня сама.
Вид узницы, томимой в заточении,
Когда дитя под сердцем ножкой бьёт,
В царице вызвал жалость и смятение,
И тем судьбы смягчился поворот.
Взглянула на соперницу монархиня,
Направила копьём пытливый взор:
«Мне в государстве не нужна анархия.
Сошлю тебя на монастырский двор.
Без имени, без княжеского титула,
Без притязаний на российский трон.
Ну, а дитя – найдём, кому воспитывать».
И с губ княжны сорвался тяжкий стон.

«Коль не согласна – здесь твоё пристанище.
Решай. Иного сделать не могу».
Княжна молчала. В сердце – как пожарище.
Но зрела мысль: «Ребёнка сберегу.
Никто не вечен, Так, возможно, сложится,
Что стану я наследницей одной.
Поможет Пресвятая Богородица,
За монастырской выживу стеной».
Произнесла с поклоном и отрывисто:
«Благодарю за вашу доброту».
«Но помни: будь достойна этой милости,
Молись со всем усердием Христу».

Вздохнули с облегчением соперницы,
Был договор негласный заключён.
Своих дерзаний обе были пленницы,
Обеих влёк желанный русский трон!

Кровавая вела к престолу лестница,
Здесь бились две судьбы: триумф и крах.
Была ли узница прямой наследницей
Иль на корону не имела прав?
В порыве страсти или безрассудности
Поверила в лжеца искусный блеф?
Чутья ей не хватило? Или мудрости?
Рискнула – все опасности презрев!
Ей грезилось: дорожка к трону выстлана,
И ждёт её радушие сердец,
Ведь Сам Спаситель наблюдает пристально,
Как перед ней откроется дворец.
А там – назначить дату коронации…
Готовить смену праздничных одежд….
С портретом напечатать ассигнации…
Как много было призрачных надежд!
Ей верилось в свою звезду и избранность,
Что есть поддержка – армия и флот.
Друзья, любимый… Преданность и искренность.
И вдруг – обман! Вот это поворот!
Вот это путь к петле и месту лобному!
В темницу или в прорубь, на костёр!
И кто её родству поверит кровному,
Коль о подлоге весь судачит двор?!
О пагубная вера обольстителям!
О снисхожденье, что даётся в долг!
Простила ли княжна гонца-губителя
Иль прокляла за пригвоздивший рок?

Нет в деле о княжне предельной ясности,
Как неизвестна и судьба дитя.
Одно бесспорно: что жила не в праздности,
Ни трона, ни любви не обретя,
Легко добычей став печальной участи,
Доверившись губительным ветрам,