Детектив на поводке

Марина еще плавала, когда Яна вылезла из бассейна.

– Вы уже уходите? – надула губы женщина.

– Да, мне пора! Дела, знаете ли… Шапочку я в раздевалке оставлю!

– Дарю! – широко улыбнулась женщина, сделав такой вид, словно она одарила Яну бриллиантами.

– Спасибо, – решила не возражать Яна, лишь бы быстрее вернуться в свой домик.

Уходя, она обернулась и увидела, как Марина, закрыв глаза от удовольствия, совершает в воде какие-то немыслимые кувырки.

Шерхи бросился Яне в ноги. Его глаза влажно блестели.

– Дружочек мой, бедненький, – приговаривала Яна и гладила широкий лоб своего пса, – миленький, заждался! Ну, ничего, сейчас будем ужинать!

Яна прошла на кухню и распахнула белоснежный холодильник. В нем лежали пять сосисок, кусок хорошего сыра с голубой плесенью и ветчина. Все это Яна купила еще вчера в местном магазинчике на территории санатория. Цены в нем, конечно, были космические, зато продукты свежайшие. И еще Яна приобрела целый килограмм мягкой ароматной халвы, которую ей завернули в промасленную бумагу. Яна сразу вспомнила свое детство, когда бабушка водила ее в деревенский продуктовый магазин и покупала вот точно такую развесную халву, завернутую в точно такую же промасленную коричневую бумагу.

Шерхи сидел рядом с Яной, трогательно прижимаясь всем своим телом к ее острой коленке. Шерхан не настолько сильно хотел есть, как могло показаться Яне. Он просто не любил оставаться один, особенно, когда его хозяйка скрывалась в неизвестном направлении. Едва Яна вошла в их летний домик, как мир Шерхи запылал всеми оттенками желтого, и преданное сердце наполнилось нежной любовью.

Яна возилась на кухне, придерживая больную спину одной рукой и без конца приговаривая:

– Сейчас, сейчас, дорогой, вот только сделаю нарезочки, и можем приступать! Ой, совсем забыла, в прихожей остался рюкзак, там тефтельки и хлебушек, принеси, пожалуйста!

Шерхан моментально подскочил, бросился в прихожую и спустя минуту вбежал в кухню с рюкзаком в зубах. Яна выставила тарелочки с едой на большой поднос, и они отправились в спальню с золотыми обоями на стенах. Расположившись на пушистом белом ковре перед телевизором, пес и девушка начали свой поздний ужин. Летняя танцевальная площадка уже вовсю грохотала, а Яна делала миниатюрные бутерброды с ветчиной и сыром и отправляла поочередно их то себе в рот, то в рот Шерхана. Если бы сейчас Дмитрий был рядом, он непременно отругал бы свою жену за такое поведение. «Зачем баловать собаку? – сказал бы Дима, нахмурив брови. – Совсем от рук отбился! Смотри, скоро и в постель нашу залезет!» Но Димы рядом не было, потому можно было спокойно есть, не заботясь о крошках на полу, испорченном телевизором зрении и отвратительном воспитании собаки. Последние на очереди были тефтели – всего две. Яна съела половину тефтели, остаток отдала псу. Шерхан старательно вымыл языком всю грязную посуду, Яна ополоснула ее горячей водой, и напарники собрались на вечернюю прогулку.

Выйдя на террасу, Яна взяла Шерхана на короткий поводок и для приличия пристегнула намордник себе на руку. На случай, если встретятся нервные отдыхающие, которые начнут «голосить», что собака, находящаяся в общественном месте, обязана иметь при себе намордник. Прогулявшись вокруг своего летнего домика, Яна с Шерханом двинулись в сторону танцевальной площадки, чтобы посмотреть на нарядных отдыхающих и познакомиться со всем многообразием и колоритом вечерних санаторских развлечений.

Танцевальная площадка была огромной. Форма ее крыши походила на загнутые к верху крыши китайских пагод. Казалось, что она зависла прямо в звездном небе. С трех сторон танцплощадку окружили вековые дубы, со стороны центрального входа была асфальтированная широкая дорожка, и деревянные лавочки вдоль нее. На лавочках сидели дети. Они смеялись, наблюдая за танцующими взрослыми. Яна с Шерханом зашли сбоку и остановились возле теплого ствола дуба. Яна рассматривала танцоров. Людей было много. Мигающие лампочки выхватывали лица и тела собравшихся. Они активно двигались под ритмы быстрой музыки. Немного присмотревшись, Яна заметила свою знакомую – Марину. Она сняла туфли и скакала босиком. Ее руки исполняли какие-то сложные танцевальные движения, ноги сгибались в коленях, потом разгибались, забрасывались в стороны. Марина была облачена в белое, очень короткое, платье. Оно обтягивало ее фигуру как вторая кожа. В глубоком декольте с трудом пряталась пышная грудь. Марина кокетливо изворачивалась перед невысоким худым мужчиной. Он, не отрывая глаз, смотрел в ее декольте. Рядом с ним танцевали две девочки лет шести и десяти в смешных кружевных платьях, в которых дети обычно ходят на свадьбы родственников и утренники в детском саду. На лавочке, совсем рядом, сидела жена мужчины и мать девочек. Она печально смотрела на веселую Марину и своего страстного благоверного. Когда танцы Марины становились уж слишком откровенными, женщина начинала канючить: «Вась, уймись! Вася, прошу тебя. Пожалей ты меня и дочек! Пойдем в номер!» Вася на просьбы жены не обращал никакого внимания. Его мужским сознанием владела пышная грудь Марины. Яна сразу поняла, что Марина отдыхает здесь уже давно. Все ее знали, как и она всех, включая медперсонал, ди-джея и старушек – Калечку и Эллочку, которые тоже были на танцплощадке. Они нарядились в длинные старомодные платья и сделали яркий макияж. Элла Арнольдовна и Калерия Евстафьевна жили в одном корпусе с Мариной на первом этаже. Он обозначался цифрой «1» и был расположен ближе остальных корпусов к центральной площадке санатория. Только Марина жила в номе «люкс», а старушки – в номере эконом класса. В столовой Яна Марину никогда не видела, потому что она принимала пищу в первую привилегированную смену. Избранным гостям санатория предлагалось не пресное диетическое меню, а настоящие ресторанные изыски. Стоило все это безумно дорого, но Марина могла себе позволить столь роскошный отдых.

Едва стихли ритмы зажигающей музыки, как Элла Арнольдовна бодрой походкой направилась к ди-джею и заказала вальс. Вальс среди отдыхающих никто танцевать не хотел, а может, не умел. Поэтому Эллочка пригласила на танец Калечку, и они закружились как два невесомых облачка под звуки свадебного вальса Евгения Дога. Яна, глядя, как вальсируют бабушки растрогалась и даже всплакнула. Вальс уступил место динамичной поп-музыке, старушки раскланялись. Если бы у Яны не болела спина, она тоже могла бы исполнить какой-нибудь веселый зажигательный танец вместе с Шерханом. Он был отличным партнером. Яна часто танцевала со своим псом. Он подпрыгивал, норовил схватить Янину руку зубами, повизгивал и вертел хвостом, который в такие моменты напоминал взбесившийся пропеллер. Еще Шерхан отлично пел. Они выучили с Яной несколько песен для исполнения дуэтом. Самой лучшей их них были «Крылатые качели». Едва Яна тоненьким голоском затягивала: «В юном месяце апреле, в старом парке тает снег…», как Шерхан важно присаживался напротив хозяйки, округлял глаза и начинал громко и протяжно выть, странным образом попадая в ноты, но от его исполнения у Яны закладывало уши.

Яна всмотрелась в темноту. С противоположной стороны, тоже у ствола дуба, стоял бизнесмен Андрей. Он не танцевал и вел себя как-то застенчиво. Яна поняла, что Андрей, который приехал всего два дня назад, попросту еще ни с кем не познакомился, кроме старушек за обеденным столом, поэтому ему здесь так одиноко, да и живет он в самом отдаленном корпусе №6. «Бедолага, – подумала Яна, – представляю, как ему придется добираться одному до своего номера, когда санаторская маршрутка уже стоит в гараже!» С этими мыслями Яна потянула поводок, и они с Шерхи, обойдя стороной танцплощадку, пошли по узкой дорожке. Фонари скупо освещали тротуарную плитку, звенели комары и ночные бабочки стучали своими мягкими крыльями о фонарные плафоны. Шерхан не торопясь шел рядом с Яной, им вдвоем было хорошо гулять в тишине летней ночи.

Весь следующий день Яна провозилась на озере. Она разрисовывала домики для лебедей. Кисти, краски, наждачную бумагу, лак – заботливо привез для нее Павел Олегович из города. Сначала Яна порывалась поехать с ним вместе, но плотники завершали строительство плавучего фитобара, и Яна осталась следить за их работой. Зато теперь, когда кисти оказались в ее руках, она позабыла обо всем на свете и, закусив от удовольствия губы, увлеченно проработала с шести утра до четырех вечера. Шерхан все это время лежал возле нее и старался не обращать внимания на мужчин, которые гудели бензопилами в лесу. В пять часов Яна вернулась с Шерхи в их летний домик и, переодевшись, отправилась на процедуры. Спине стало гораздо лучше, поэтому девушка решила продолжать начатое лечение. Яна вошла в прохладное здание водолечебницы и уже почти вбежала по лестнице на второй этаж, где находились комнаты грязелечения, когда услышала раздирающий душу крик. Яна остановилась. Крик повторился и разнесся эхом по огромному полупустому зданию. В это время никого из отдыхающих не было, все процедуры назначались в утренние часы, сразу после завтрака. И только редкие гости санатория наведывались в комнаты грязелечения и жемчужных ванн, желая получить дополнительные платные услуги. Кричали на лестнице, одним пролетом ниже. Яна свесилась с перил и увидела темную голову Марины. Она размахивали руками и всхлипывала. Рядом никого не было.

– Что с вами? – спросила Яна.

Марина подняла на нее лицо, оно было раскрасневшимся.

– Меня ограбили!

– Как? – не поняла Яна.

– Вот так!

И Марина побежала вверх по лестнице к Яне.

– Посмотри, Яна, – вытирая мокрый нос запястьем, сказала Марина, – все отнял, бандит, ни золота на пальцах, ни цепи на шее! Ни иконы, она эксклюзивная!

– Подождите, – сказала Яна, – кто он?

– Мужчина какой-то, лица я не рассмотрела, он спрятался в углу, на лестничной площадке, там, где горничные складируют свои ведра и тряпки.

Яна догадалась, о чем идет речь, действительно в лечебных корпусах на лестничных площадках были небольшие ниши, в которых уборщицы хранили свой инвентарь и бытовую химию. Ниши не освещались, они были крошечные и не имели окон.

– Ага, – сказала Яна, – ага. Значит, вот как получается…

– Он напал на меня сзади и ограбил! – продолжала Марина.

– Да не тараторьте вы так! – остановила ее Яна. – Чтобы снять кольца, серьги, цепь за доли секунды, нужно как-то ухитриться. Вы вошли в здание вслед за мной, так получается? А я никого в нише не видела.

– Может ты, Яна, просто не заметила?

– Нет, – дернула головой Яна, – я всегда все замечаю. Да и как грабитель мог сам снять ваши украшения?

– А я и не говорила, что он сам их снял. Он напал сзади и приказал отдать золото. Я все и отдала, что у меня было. А когда я кричать начала, он убежал.

– Куда? – не унималась Яна.

– Вниз по лестнице.

– И вы действительно его не рассмотрели?

– Нет! Я никогда прежде его не видела. Он еще меня за грудь схватил!

– Серьезно?

– Да, Янка, это не просто грабитель, маньяк какой-то. Что же теперь мне делать? Я все свои драгоценности потеряла! – и женщина снова захлюпала носом.

Яна пожалела несчастную Марину и обняла за плечи. «Это надо же! Такое несчастье, – думала Яна, сопровождая Марину в процедурный кабинет, – приехал человек в санаторий нервы лечить, а его ограбили. Стресс на всю жизнь!»

Когда Яна и Марина рассказали о происшествии медперсоналу, те удивились.

– Не может быть, – изумлялись женщины-врачи, – у нас такого никогда не было. Территория находится под охраной, посторонним вход воспрещен. Это только мог сделать кто-то из отдыхающих!

Одна из женщин села за стол, сняла трубку с телефонного аппарата и набрала номер начмеда. Марина сидела на кушетке и пила воду из граненого стакана.

Павел Олегович вбежал в здание водолечебницы через пять минут после звонка. Его лицо было бледным, губы дрожали. Он присел рядом с Мариной, осмотрел ее, отмерил тридцать сердечных капель и дал принять испуганной женщине. Потом прощупал пульс, потрогал лоб и пообещал в качестве компенсации за стресс, полученный на территории санатория, обеспечить Марине еще две недели лечения за счет учреждения. Марина приняла предложение начмеда и позволила Павлу Олеговичу проводить себя в номер первого корпуса. Когда Павел Олегович, наконец, успокоил Марину и вышел из корпуса, Яна уже поджидала его возле своей ковровой клумбы. На процедуры она не пошла, а вернулась в летний домик за Шерханом и направилась к клумбе, создавая видимость прогулки.

– Знаете, Яночка, – сразу начал Павел Олегович, подойдя к Яне и Шерхану, – я думаю отдыхающие здесь ни при чем. Это кто-то из мужского персонала санатория. Вот, например, плотники…

– Нет, – резко перебила Яна, – не стоит, Павел Олегович, строить таких догадок. Плотники – люди порядочные, как и все остальные ребята, работающие на озере. Когда я уходила, они еще трудились. Зачем им понадобилась Марина? Они ее в глаза не видели, и знать не могли, что именно в такое время она ходит на платные процедуры. Это точно кто-то из отдыхающих, я уверена. Нужно думать. Кто обедает с ней в первую смену?

– Нет, нет и еще раз нет! – протестовал Павел Олегович. – Там все люди весьма состоятельные, зачем им такими глупостями заниматься?

– Ну, не знаю, – вздохнула Яна, – а если украшения это только предлог, и грабитель вовсе не грабитель, а сексуальный маньяк? Вот, я в одном фильме вчера вечером видела…

– Яночка, вы были правы, телевизор в вашем домике лишний. Тут беда, а вы издеваетесь!