И в каждой былинке таится душа…

Что и живем и дышим мы не так,

Не так растим детей своих любимых,
И в школах учим вовсе не тому…
Не вижу я советчиков незримых,
Что подобрались к дому моему.

Кому пришла бредовая идея?
Кто там вверху подвинулся умом?
Смотрю, дивлюсь, невольно холодея,
Как метят наши мультики клеймом.

Не верю я! Не учат в них насилью!
В них свет добра, в них песнь души живёт!
А на экранах «Симпсонов» засилье,
«Макдаков Скруджей» алчный хоровод.

В чём провинились тяжко Заяц с Волком?
И даже Гена, добрый крокодил,
Никак не может разобраться толком,
Что он в своём мультфильме натворил???

Из наших душ тихонько и в раскачку
Изъяли ценз: презрение к дерьму,
И мы, жуя чужую тележвачку,
Как под гипнозом движемся во тьму.

Ведь не запрет же, просто указанье:
«Ну, погоди!» так вреден малышам!
Добро? Любовь?…излишни эти знанья!
И урезонить нужно пап и мам!

Не оторвать уже от сплетен светских
И не поднять с диванов наших тел.
А там Героев мультиков советских
Конвой из Скруджей гонит на расстрел.

Что ж мы молчим, послушные букашки?
Что я кричу?…Не слушает никто…
И слёзы льют из глаз у Чебурашки,
И вних один немой вопрос: «За что?»

В своей стране я словно в окруженье.
Знать не могу, что ждет нас впереди…
Назло врагам, с великим наслажденьем,
Смотрю с детьми мультфильм «Ну, погоди!»

Новый век

Восьмой десяток деду лет.
Вновь май, Победы годовщина.
Льёт на Москву Ярило свет.
У лавки ползает мужчина —

Лет сорока, ещё не сед,
Упился так, что видно – лихо.
Остановился рядом дед,
Помог подняться, молвил тихо:

«Что ж ты, сынок, как боровок,
У лавки землю роешь рылом?
Коль вновь фашист, да вилы – в бок?
Ведь я, сынок, уже без силы.

Тебе страну доверить мне?
Ведь ты ж не выпустишь стакана!»
А тот, качаясь, как во сне,
Поднял глаза на ветерана:

«Дед, ты не думай, не смотри…
Пусть я сегодня свинорылый,
Но то, что у меня внутри,
Палёной водкой не накрыло…

И если враг ко мне домой —
В пивную не открою двери,
И за тебя приму я бой!»
И дед сказал тогда: «Я верю…»

Век двадцать первый… Деда нет…
Опять весна и май в столице.
Опять Ярило дарит свет,
Ну а вокруг – другие лица.

Златой телец идёт войной.
И в душах – тяжкие потери…
И будь сегодня дед живой,
Сказал бы нынешним: «Я верю.»?

Сердце Земли

Взлететь бы в прозрачное небо, как птица,
И к сердцу прижать облака,
И в вольных небесных ветрах раствориться,
Оттуда взглянув с высока

На то, как моя величава планета,
Как шар необъятен Земной,
Как тихо мерцают осколками света
Озёра в ночи под луной.