– Яков Моисеевич, здравствуйте, – заговорил он, – войти позволите?
Тот посторонился.
– Володя…
– Володя у меня.
– Господи, живой… – прошептал инженер, – живой!
– Он у меня, я вчера встретил его на улице, привел к себе. Давайте успокоим Софью Моисеевну, и я хотел бы с вами поговорить.
– Соня! – крикнул инженер.
В коридор выглянула Софья Моисеевна.
– Володя у меня, – поспешно сказал Смирнов,– он жив и здоров.
– Негодяй… – прошептала она, – Яков, сходи, забери его.
Яков Моисеевич взялся за дверную ручку, Арсений Васильевич не двинулся.
– Позвольте мне поговорить с вами.
Инженер неохотно кивнул головой:
– Проходите.
Они прошли в холодный, пыльный кабинет и сели друг напротив друга.
– Яков Моисеевич, – заговорил Арсений Васильевич, – я нашел сейчас Володю на Введенском, он был совсем измучен и запуган. Я еле-еле привел его домой, постарался успокоить. Признаться, я боялся идти к вам – думал, вдруг он убежит, запер квартиру…
– Он рассказал вам?
– Да.
Альберг покачал головой:
– После тюрьмы нервы ни к черту…. Уже начал пить бром – вот дожили? Я взбесился, увидев его там – с каким-то гопником, с семечками… Приволок домой, отлупил от души… что он себя позволяет?
– Вы неправы. Так нельзя, Яков Моисеевич. Он хороший мальчик. Да, виноват, но он же совсем ребенок, разве можно так с ребенком? Будьте с ним поласковей. Он так ждал вас, так переживал, что не смог тогда вас защитить.
Альберг вздохнул:
– Да, бедный мальчишка… Мне надо его забрать у вас.
– Если вы позволите, я пойду сначала один и постараюсь убедить его прийти домой. Он очень боится. Может быть, пусть он какое-то время побудет у меня? Хотя бы переночует?
– Понимаю. Хорошо, Арсений Васильевич. Мы будем ждать его. Спасибо вам!
– Пожалуйста, будьте с ним помягче.
– Постараюсь… Погодите, сейчас скажу жене – она соберет хлеб… что там еще есть?
– Не надо, что вы!
– Но вы не должны его кормить.
Арсений Васильевич решительно покачал головой:
– Не надо. Не столько он ест…
– Мне неловко.
– Пожалуйста, не переживайте об этом.
Арсений Васильевич вышел. Уже открывая входную дверь, он услышал голос Володиной матери:
– Яков, забрал бы его сразу! Зачем ты столько потакаешь?
Да уж, вздохнул Смирнов. Эта проклятая революция меняет людей – вот что самое страшное в ней. Не голод и не выстрелы – а вот такие перемены…
Володя сидел у стола. Услышав шаги, он вскочил.
– Сядь, что ты…
Они сели напротив друг друга.
– Володя, папа жалеет, что так вышло. Они все ждут тебя домой. Но ты можешь остаться у меня еще – папа разрешил.
– Сколько я могу у вас остаться?
– Не знаю. А сколько ты хочешь?
– Мне надо придумать, куда мне потом.
– Когда – потом?
– Когда уйду от вас.
Арсений Васильевич внимательно посмотрел на Володю:
– Это что за разговоры?
– Я не пойду домой.
– А куда ты пойдешь?
– Я пока не знаю. На вокзал. На рынок. Спрошу у ребят – как они…