Прибежала Анюта:
– Володя, мама зовет ужинать!
На ужин был суп, который ели на обед – полупустой, но хоть горячий. Заплаканная Эля накрывала на стол. Мама разлила суп по тарелкам.
– Завтра мы переезжаем на дачу, – сказала она, – Эля, Володя, соберите с собой учебники, тетради, рисование, книжки. И помогите Ане собрать игрушки.
Володя растерянно поднял голову. Что это? Они правда уедут от отца? Мама выглядит спокойной, уверенной, папа немного смущен, но не расстроен.
После ужина Володя ушел к себе, сел на подоконник. Мысли путались.
Мама правда решила их увезти? Папа что, останется один?
Володя вскочил и бросился в коридор, прислушался. Мама у Анюты, укладывает ее. Он открыл дверь, заглянул. Мама сердито замахала руками, Анюта подняла голову:
– Володя, заходи! Мама и тебе споет.
Мама хлопнула рукой по спинке кровати:
– Немедленно спать! А ты что явился? Не знаешь, как она тяжело засыпает? Тебе не подождать?
– Мама, послушай. Вы с папой – вы расходитесь?
Мама изумленно посмотрела на него:
– Что?
– Ты сказала сегодня, ну, про меня. А потом – про дачу, что мы уезжаем. Вы расходитесь?
Мама покрутила пальцем у виска:
– Ты что, совсем глупый? Ну-ка быстро в свою комнату, да повтори уроки, пока отец опять не рассердился.
Володя побрел к себе. Мама пришла через полчаса:
– Вот явился, а она уже почти заснула! Пришлось еще ей петь.
Она прошлась по комнате, потом села на кресло, притянула Володю к себе:
– Послушай меня. Папа был в тюрьме, ему нелегко, ты должен это понять. Да, он раздраженный, нервный… конечно, я не разрешу ему кидать в тебя книгами, но и ты мог бы учиться получше и не раздражать его. А про то, что мы разойдемся… Этого никогда не будет, Володя.
Мама встала, потрепала сына по голове:
– Спать.
Снился какой-то сон, что они все-таки живут втроем – он, мама, Анюта, каждый день гуляют около моря, смеются, разговаривают. Только было жалко отца, потому что он где-то был один, без них, и Элька куда-то пропала. Володя чувствовал, что плачет во сне, вытирал слезы кулаком, мама и Анюта смеялись рядом, а он радовался тому, что он с ними, и плакал потому, что папы рядом не было.
Через день они уехали на дачу. Володя исправно повторял уроки, но отец приезжал редко, в его тетрадки почти не заглядывал, только по математике что-то спрашивал. Мама следила, чтобы дети занимались, гулять особо не пускала.
Снимать дачу долго не получилось – было дорого, да и тревожно, и Альберги вернулись в город.
Как-то в середине сентября прибежала Нина:
– Слушай, – сбивчиво заговорила она, – что расскажу! Ты даже представить себе не можешь!
– Что?
– Я теперь буду учиться в твоей гимназии!
– Как это?
– А вот так! И это уже не гимназия, а единая трудовая школа – так она теперь называется. И девочки тоже будут там учиться! Представляешь?
– А твоя гимназия?
– А мою закрыли. И наши преподаватели – многие переходят к вам. Говорят, Синька тоже переходит. Ты рад? Вместе будем ходить по утрам.
Володя неловко улыбнулся. Как-то странно – девочки, мальчики вместе… И Синька будет работать в его гимназии.
– Если ты не хочешь – можем вместе не ходить, – сказала Нина, наблюдая за ним.
– Да нет, Нина, что ты. Странно как-то… ну, что девочки будут в классе.
– И мне странно – что мальчики. Но ты знаешь, так ведь и раньше было! Вот моя мама – она работала в сельской школе, там мальчики и девочки учились вместе. И ничего… Володя, мне пора! Я ведь только на минутку – рассказать. Увидимся завтра? Давай? Можем погулять пойти, если тебя отпустят.
– Отпустят. Пойдем!
– Ну, тогда зайди за мной. Я дома буду. До завтра!
Володя проводил Нину и запер дверь. В коридоре он наткнулся на Элю.
– Элька, ты знаешь? Наша гимназия теперь единая трудовая школа, и девочки там тоже учиться будут. Нина переходит.
– Знаю, – фыркнула сестра, – несусветная глупость…
– Почему? – удивился Володя.
– Да потому! Ты и так за этой Ниной хвостом ходишь, а теперь и учиться бросишь – будешь на уроках на нее пялиться…
Володя растерянно посмотрел на сестру.
– Что ты говоришь?
– Да то и говорю! Ты же в нее влюблен…
– Дура! – выкрикнул мальчик.
– Что ты сказал?