Софья Моисеевна огляделась:
– Нет, не надо. Они старые, я менять хотела. Тут все, наверное.
– Я тогда в кабинет пойду, там помогу.
– Да, Нина. Там книги Якова… Володя с Элей носят, но эти пролетарии уже вселяются.
Нина пришла в кабинет. Володя, стоя на лестнице, снимал книги с верхней полки книжного шкафа.
– Шевелись, – командовала тощая, вертлявая тетка, – мне недосуг – надо скорее вещички расставить да в ячейку идти.
Нина вздохнула:
– Много у вас вещей?
Та повернулась:
– Да вот, сундучок да книги увязаны.
– Мы свое уберем и ваши вещи расставим. Я и подмету тут.
Тетка прищурилась:
– Ну спасибо, коли так. А то я правда на собрание опоздаю. Слушай, девочка. Вы мне мебель-то оставьте – диван там, стол да стул, да вот хоть шкаф книжный. А то мне и лечь не на что.
Нина кивнула:
– Оставим.
Тетка вышла. Володя медленно спустился со ступенек. Эля села на диван, обхватив голову руками.
– А Яков Моисеевич где? – спросила Нина, оглядывая разоренный кабинет, – я почему спрашиваю – все книжки в те комнаты не поместятся, он бы отобрал, что самое нужное?
– Папа на службе, – сказала Эля глухо, – он ничего не знает. И книги все нужны – я ничего им не оставлю.
– Я бы взяла к нам, – сказала Нина, – но кто знает – что у нас завтра будет… Давайте носить все тогда. Куда-нибудь сложим.
Дети молча перетаскивали книги. Баба с сундуком вталкивала свое добро в Володину комнату:
– Эх, заживем!
Ее муж крутился рядом:
– Ты, Нюронька, сейчас тут все помой, расставь, вот и кровать подвинуть, а я сбегаю – отметить надо.
– Отметить! – возмутилась Нюронька, – а про детей забыл, сволочь? Детей-то надо с подвала в новые хоромы вести.
– А я и забыл про них, – весело удивился мужичонка, – а что, Нюрка, давай их там оставим? А что? Тут-то места вон сколько, новых настрогаем… кроватка-то барская… комната отдельная…
Эля вспыхнула, Володя удивленно поднял брови. Нина подтолкнула его:
– Володя, давай книжки таскать…
Через два часа великое переселение было завершено. Нина с Софьей Моисеевной еще раз прошлись по комнатам, забирая какие-то мелочи. Наконец все собрались в гостиной. Софья Моисеевна устало села на стул:
– Вроде бы все.
– Мама, я хочу кушать! – подбежала Анюта.
– У нас как будто и нет ничего, – развела руками Володина мать, – так все неожиданно. Утром явились с милицией, показали указ об уплотнении, тут же появились эти рожи с ордерами. Ну и началось. Яков только успел уйти. Боже мой, он же еще не знает…
– Пойдемте к нам? – предложила Нина, – папа с утра готовил, мы и пообедаем?
– Спасибо, Ниночка. Если это удобно, возьми Володю и девочек. Я не пойду – буду ждать Якова и, – Софья Моисеевна зло усмехнулась, – присматривать, чтобы из этих-то комнат не выгнали.
Володя подхватил на руки Анюту. Нина скорее побежала вперед – греть обед. Проходя по коридору, она бросила взгляд на Володину комнату – баба, пыхтя, двигала Володин стол. Увидев Нину, она хлопнула по крышке:
– Обеденный будет! Как баре заживем.
Уставшие дети расселись в Нининой столовой. Нина скорее накрывала на стол:
– Сейчас все будет.
Володя дал Анюте ложку:
– Анечка, кушай. Очень вкусно.
Эля сидела, горящими глазами глядя куда-то в пространство.
– Эля, поешь, – тихо окликнула ее Нина.
Эля непонимающе повернулась:
– Что?
– Поешь.
Эля прерывисто вздохнула.
– Вкусно? – свистящим шепотом спросила она брата, – вкусно?
– Вкусно, – растерялся Володя.
– Вкусно! Вот так и будет – они будут нас уплотнять, выгонять, притеснять – а мы, как ни в чем не бывало…
Она отвернулась. Володя растерянно положил вилку.
– Эля, поешь, – снова сказала Нина, – что же делать? Может быть, завтра их выселят.