Домой

– Хочу. А это что – в коробке?

Володя смутился. В коробке находилась самая большая его тайна.

– Это… – забормотал он, – это… просто…

Нильсон внимательно посмотрел на него:

– Не хочешь показывать – не надо.

– Да нет, там ничего такого, – со вздохом сказал Володя, – Элька смеется просто. Там театр. Сейчас достану.

И он открыл коробку.

Как-то, гуляя с няней, Володя увидел уличный театр и с тех пор заболел им. Возможность не только рассказать, но и показать настолько захватила его, что он попробовал устроить театр и дома: из бумаги вырезал несколько фигурок, сделал сцену и разыграл спектакль. Потом пришел черед тряпочных кукол, Володя сшил кота и мышку. Старшая сестра, увидев его с иголкой, засмеялась:

– Ты как девчонка!

Володя нагрубил ей, за что, конечно, попало от отца, но шить он не перестал, просто старался делать это в одиночестве. Когда они переезжали на другую квартиру, первым делом Володя тщательно упаковал свой театр.

Нильсон с интересом рассматривал театр:

– Интересно сделано. А кинематограф тебе нравится?

– Конечно, кому же не нравится!

– Покажешь мне как-нибудь спектакль?

Володя смущенно улыбнулся. Публике он спектаклей еще не показывал.

– Ну, – сказал Нильсон, поднимаясь, – наигрался я с тобой. Спасибо! А теперь пора, кофе с Яковом и Софьей выпью и домой. До встречи, Володя!

Володя встал и попрощался. Нильсон вышел. Володя собрал театр, сложил остальные игрушки.

Может быть, и правда показать кому-нибудь спектакль? Анюте, например? Она маленькая, даже если и не понравится, она-то не скажет, что он как девчонка, шьет кукол.

Или показать спектакль той маленькой девочке – дочке лавочника. Она, наверное, тоже не будет смеяться.

3

Володя жадно вдыхал свежий утренний воздух. До начала занятий оставалось не так много времени. На углу уже звенел трамвай, на него еще можно было успеть.

Если идти пешком – то можно заглянуть в лавку и купить конфет. Как раз хватит или на пакетик леденцов, или на маленькую шоколадку.

Но за опоздание не похвалят. В журнале и так уже стояла отметка об опоздании на прошлой неделе – тогда Володя решил пойти пешком, к тому же другой дорогой, заблудился и опоздал. После второй такой отметки вызывали родителей. А Володе совсем не хотелось, чтобы отцу пришлось идти в гимназию. После такого, наверное, самым лучшим выходом будет вообще сбежать из дома.

Нет, наверное, он успеет.

Трамвай, звеня, укатил по Загородному, и Володя пошел пешком. Он старался идти как можно быстрее, но время бежало неумолимо. Когда он, красный, взмокший, потянул на себя тяжелую дверь гимназии, было уже пять минут девятого. Володя тихонечко зашел в вестибюль и обмер. Рядом с гардеробом стоял директор. Володя хотел было скользнуть назад, но директор уже повернулся и заметил его.

– Альберг? Позвольте узнать, молодой человек, который час?

Володя опустил голову.

– Я опоздал, прошу прощения… Я долго ждал трамвая.

– Так, может быть, вам следует выходить из дома пораньше?

Володя молча переминался с ноги на ногу.

– Ну что ж… придется вас записать… пройдемте ко мне в кабинет.

В кабинете директор достал тяжелый журнал и пролистал его.

– Да у вас, я вижу, уже второе опоздание за месяц? Недурно…И что же мы будем делать, молодой человек?

Володя в отчаянии посмотрел на директора. Наверное, можно было попросить прощения, обещать, что такое больше не повторится, умолять директора, может быть, даже заплакать, как делали некоторые ученики их гимназии.

Директор вырвал из записной книжки лист бумаги и быстро написал на нем несколько строк.

– Пожалуйста, молодой человек. Отдадите вашим родителям. Надеюсь, они почтут нас своим визитом, а до того как следует объяснят вам, что в гимназии свои правила, и вы обязаны им подчиняться. А сейчас – марш на урок.

Дорога домой была длинной и безрадостной. Володя снова пошел пешком – торопиться теперь было некуда. Дома, наверное, будет мама, отец приходит домой поздно вечером.

Что он скажет?

Проходя мимо смирновской лавки, он остановился. И, махнув рукой, зашел внутрь.

Арсений Васильевич обрадовался:

– А, Володя? Что сегодня хочется? Леденчиков или шоколадку? Или вот пряники – сегодня принесли. Ты что сумрачный такой?

Тут распахнулась дверь, и в лавку ворвалась Нина.

– Папочка, ты себе представить не можешь, что сегодня было в гимназии! Синька увидела, как Мальцева передает записку, и отобрала ее! А там – картинка! Сова! Синька с чего-то решила, что Мальцева нарисовала начальницу! А Мальцева – такая смешная! – говорит: это сова, Антонина Михайловна! Почему вы подумали, что это госпожа Неустроева? Синька покраснела как помидор, и…

– Ты с Володей-то поздоровалась, Ниночка? – мягко перебил ее отец.

– Ой, Володя! Здравствуйте! – опомнилась Нина, – простите меня, пожалуйста! Я вас не заметила. Вы слышали, да? Так вот, и Синька…

В лавку вошел покупатель, и Смирнов, нагнувшись, обнял дочку:

– Ниночка, пойди пока погуляй? Я тут еще побуду, пока Николай не придет. А ты возьми конфеток, да погуляйте вот с Володей… он тоже сладенького хотел.

Володя поспешно полез в карман за деньгами, но Смирнов только отмахнулся.

– Идите, ребятки.

Нина быстро набрала конфет, пару булочек и махнула Володе: