Выбор повелителя

В квартире действительно кто-то был: в коридоре слышались шаги. Я собралась изменить линию жизни, чтобы вытащить нас отсюда, но Мот больно сдавил мою руку и, глядя мне прямо в глаза, снова мотнул головой. Я повиновалась и замерла. Неизвестный уже был здесь. Он порылся в открытом ящике, а потом прошёлся туда-сюда по комнате. Воздух вокруг трещал и дрожал, как будто в комнате вдруг оказался трансформатор. Смотритель практически перестал дышать и стал похож на статую. Я тоже старалась, на сколько это возможно, замедлить дыхание. Рука, которую держал Мот, уже начала неметь. Ну, долго ещё?! Уматывай! Глаза Смотрителя расширились, и я как будто приклеилась к его взгляду: не могла оторваться, не могла сфокусироваться на чём-то другом. Вдруг куда-то провалилась, как в Зазеркалье. Очертания окружающей обстановки смазались, и я потеряла ощущение реальности.

– Кира, пожалуйста, ничего не делай. Молчи и не думай так громко, – я словно сказала эти слова сама себе. – Прошу тебя: тише.

Я медленно кивнула и тут же вернулась в привычный материальный мир. Мот по-прежнему, не отрываясь, смотрел мне в глаза, помогая сохранять нейтральный мысленный фон. Неизвестный на мгновение замер, но, ничего не обнаружив, отправился на кухню, а через пару минут и вовсе покинул квартиру. Напряжение исчезло, и мы наконец-то смогли вдохнуть полной грудью. Смотритель выглядел очень озабоченным: хмурил лоб и кусал губы.

– Мот, – тихонько позвала я. – Уже можно выходить?

Он недовольно на меня зыркнул, но всё же вылез из шкафа и помог выбраться мне. Я поняла, что Мот знает, кто сюда приходил и зачем нас искал. А в том, что искали именно нас, у меня не было никаких сомнений.

– Кто это был, Мот?

– Каратель.

Глава 3. Каратель

– Каратель? Кто это?

Мот не ответил. Он обошёл квартиру, а потом закрыл глаза и как будто прислушался.

– Машину придётся оставить здесь.

– Ничего подобного! – возмутилась я. – Это шевроле камаро!

– Кто вообще на таких ездит? – негодовал Мот. – Мы в квартале, где живут обычные люди. Могла бы и что-нибудь попроще взять, а так мы словно свою визитную карточку оставили!

– У меня простых нет. Или, думаешь, бентли подошла бы больше?

Смотритель недоумевающе на меня уставился:

– Я вообще таких не знаю. Что это за автомобиль?

– Я даже не удивилась. Ты как пещерный человек! Хорошо хоть по деревьям не скачешь!

Смотритель стиснул зубы, но продолжать перепалку не стал:

– Нам нужно уходить и как можно незаметнее.

– Кто такой Каратель?

Я всем своим видом показывала, что и шагу не сделаю, пока не получу ответ. Мот немного помялся и всё же ответил:

– Каратель – это сущность, которая приходит, когда не справляюсь я. И поверь, ты сейчас должна испытывать настоящий страх, ведь он превосходит меня по всем параметрам.

– И что он делает? Карает тех, кого ты не сумел остановить?

– Нет. Он карает меня. Остальных просто уничтожает.

– Тебя? – я едва ли верила своим ушам.

– Да. В прошлый раз я утратил способность к воплощению на тысячу лет.

Как интересно! То есть, если мне самой удастся избежать наказания, то я избавлюсь от Смотрителя на достаточно долгое время? Я уже поняла, что мои враги не считают меня достаточно сильным противником, но они даже не догадываются, какая мощь во мне сокрыта. Я же не дурочка. Зачем показывать все свои таланты и тем самым давать им время на поиск способов меня одолеть? Наблюдающий за мной Мот нахмурился:

– Он очень силён и, в отличие от меня, попадая в человеческое тело, не приобретает способность чувствовать и испытывать эмоции. Его сознание остаётся неизменным, поэтому он целенаправленно выполняет свою работу. Понимаешь, Кира? С ним не получится договориться, им невозможно манипулировать. Он просто сделает то, что должен.

Ну, это мы ещё посмотрим. А пока нужно разузнать обо всём этом побольше. Что это за иерархия такая на небесах? Если это вообще можно называть небесами в том смысле, который мы привыкли вкладывать в это слово.

– И что теперь? – спросила я.

– Для начала давай уберёмся отсюда. Видимо, он не знает, кто ты такая в этой жизни, а просто следует за метафизическим следом.

Мот выхватил свой паспорт из моей руки и засунул его в карман.

– Метафизическим следом?

– Энергетическим шлейфом, остающимся после погружения в пространство вариантов, – объяснил Смотритель, попутно наводя порядок в квартире. – Поэтому не пользуйся пока своей силой. Хорошо?

Он задвинул последний ящик и убедительно на меня взглянул. Я согласно кивнула, раздумывая при этом, как в таком случае мне теперь вести ту удобную, приятную жизнь, к которой привыкла.

– Ничего, потерпишь, – заявил Мот, взяв меня за руку и увлекая к двери.

Мы спустились к подъезду и здесь я упёрлась:

– Даже не проси оставить машину. Если нельзя воздействовать на реальность, я не поеду на случайном убогом такси, мыкаясь по пробкам.

Мот начинал злиться, но отступать было не в моём характере:

– Это же моя камаро! Ну пожалуйста!

Смотритель окинул двор внимательным взглядом.

– Ладно, – он согласился, но выглядел при этом очень недовольным. – Только едь как все, а не как гонщики «Формулы один». Поняла? Может, если не будем излишне привлекать к себе внимание, то на этот раз всё обойдётся.

– Поняла.

Улыбнувшись, я с радостным видом уселась за руль. Мот сердито хлопнул дверью. Неандерталец невоспитанный! Я хоть и вздохнула красноречиво, но говорить ничего не стала. Ладно уж.

Вопреки всем предречениям Смотрителя, мы без проблем проехали по городу и оказались на объездной. До посёлка оставалось минут десять-пятнадцать. Я уже собиралась нарушить царившее всё это время молчание, как вдруг раздался оглушительный рёв и следом визг тормозов. Я только успела увидеть мчащийся с встречной полосы прямо на нас грузовик и услышать крик Смотрителя:

– Ничего не делай! Стой!

В следующий миг нас развернуло, а потом швырнуло вбок. Металл сминался с противным лязгающим скрежетом. Звенел стеклянный дождь из выбитых автомобильных окон. Моё тело пронзила боль, а затем что-то ударило меня по голове, и я потеряла сознание.

***

Очнулась я уже в больнице. Сколько времени прошло? За окном темно, но непонятно это этот же день или уже другой. Попробовала пошевелиться. Больно. И рука, видимо, сломана. Хорошо, что левая. Заставив меня болезненно поморщиться, следующая мысль сорвалась с моих губ горьким восклицанием:

– Чёрт! Моя машина!

Бедная камаро! Вряд ли от неё осталось что-то пригодное к использованию. А где Смотритель? Бросил меня и смылся? Или мне теперь ждать его в новом теле? Говнюк! Я закрыла глаза. А может, всё так и было задумано? Напеть мне сказок про Сценарий, напугать Карателем и убедить, что менять реальность опасно. Ведь почти получилось. Даже не знаю, каким чудом я осталась жива.

Дверь тихонько приоткрылась и в палату пробрался человек. Я присмотрелась. Хм, посмотрите-ка, живой. Лёгок на помине.

– Чего тебе? – совершенно недружелюбно спросила я.

Мот аккуратно, бочком, уселся на стул.

– Каждый раз удивляюсь, почему у людей такие хрупкие тела?

– Видимо, чтобы было проще нас убивать.

Смотритель хмыкнул:

– Пожалуй.

– Не хочешь ничего объяснить?

Настроение моё было хуже некуда, поэтому милой беседе сегодня точно не бывать.

– Кира, мы остались живы только потому, что ты не меняла реальность. Стоило тебе только на миг проникнуть за барьер, как Каратель тут же нас уничтожил бы.

– То есть вот это ты считаешь добрым здравием? – я указала на свою руку в гипсе.

Мот вздохнул:

– Я же говорил тебе оставить машину. Мы были слишком приметными, и Каратель решил нас проверить.

Это звучало очень правдоподобно, но не обязательно было правдой.

– А что со Сценарием? Ты что-нибудь заметил за это время?

– Нет.

Я раздражённо взмахнула рукой и отвернулась. Зачем я трачу на всё это время? Мне уже скоро сорок. Когда я собираюсь править миром? На пенсии?

– Как ты уживаешься с воспоминаниями Арганы? – спросил вдруг Смотритель о моей прошлой жизни.

Я снова перевела на него взгляд.

– По-разному, – вдаваться в подробности мне не хотелось. – Стараюсь лишний раз в них не погружаться. Я понимаю, что она – это я, но нынешняя я не она.

– Ты помнишь момент, когда она решила стать Королевой?

– Что ты имеешь ввиду? – не поняла я. – Она была Королевой по праву рождения.

– Это да, она была дочерью Короля Литании. Я говорю о владении миром.

Я всё помнила, но нужно ли об этом знать Смотрителю? Аргана поклялась подчинить себе весь мир после того, как Литания проиграла войну и её коронованных родителей казнили прямо на придворцовой площади. По-моему, именно тогда она и тронулась немного головой. Перед моими глазами мелькнула картинка: высокий мужчина в мундире с золотыми погонами высоко поднимает окровавленную голову, ухватив её за длинные чёрные волосы. Спустя пять лет Аргана беспощадно снесла голову уже с его плеч. Я невольно вздрогнула и прогнала воспоминание прочь, однако рыжеволосая Королева внутри меня победно усмехнулась. О да, терпения ей не занимать.

– Нет. Мне кажется, она всегда об этом знала. С детства.

Впрочем, как и я. Всегда знала, что я особенная, что во мне живёт великая сила. Я помню себя с очень раннего возраста и, будучи ещё совсем малышкой, умела подчинять погоду и животных. Людей не любила и не особо пробовала налаживать с ними близкие отношения. Даже со своими родителями. К слову, они отвечали мне взаимностью. Я была упрямым, своенравным ребёнком, непослушным и никогда не отступающим. А уж добиться от меня извинений было и вовсе нереально. Сейчас я понимаю, какой странной всем казалась: дитя с сознанием и мыслями взрослого человека.

– А ты? – спросил Мот.

– И я.

– Ты в детстве мечтала стать правителем мира?

В глазах Смотрителя читалось искреннее удивление вперемешку с лёгким беспокойством.

– Ты не представляешь, каково жить с постоянной жаждой мести непонятно за что и непонятно кому, – вздохнула я. – Об Аргане я вспомнила лишь семь лет назад.

– Почему? Что за событие спровоцировало прорыв?

– Ничто его не спровоцировало. Я целенаправленно захотела вспомнить.

Мот задумался. Я тоже, мысленно вернувшись к тому дню. Я несколько недель пыталась вспомнить то, не знаю что. Как в детских сказках. И однажды утром не сразу поняла, проснулась или нет. Сон был такой странный. Ведь обычно, после пробуждения мы понимаем, что всё это нереально, даже если видим во сне вполне обыденные вещи, но в тот раз сон, наоборот, при совершенно фантастических событиях оставлял стойкое ощущение реальности. Потом я поняла, что это не сон, а воспоминания. Мои воспоминания. И моя жизнь изменилась навсегда.

– Ты уверена, что захотела вспомнить без причины? Ведь по сути этот момент является ошибкой в Сценарии.

– Явной причины не было. Мне просто захотелось вспомнить. Может, я сама и есть ошибка? – усмехнулась я.

Однако, Мот не оценил мою шутку:

– Не говори так. Если это окажется правдой, тебя сотрут из канвы бытия.

– Как это?

– Ты помнишь что-нибудь об энергии хотя бы из курса физики?

– Что-то, связанное с работой, – я пожала плечами.

– Энергия – это явление перехода материи из одной формы в другую. Из любой формы в любую другую форму. Энергия словно двигатель, но, если двигать нечего, она бесполезна. Когда мы живём в материальном мире, материи много, а энергии мало. Когда возвращаемся в тонкий мир, то, наоборот, энергии становится очень много, а материи катастрофически не хватает. Поэтому души и стремятся сюда: здесь есть из чего создавать, есть чем двигать. Материя же – скопление частиц, связанных между собой силами притяжения. Частицы эти малы, но уменьшать их можно до бесконечности. В конце концов даже те малые расстояния между ними становятся невообразимо огромными и притяжение перестаёт действовать. Частицы теряют связь и разлетаются каждая в своём случайном направлении, а энергия просто рассеивается. И всё. Словно этой сущности никогда и не существовало.

– Значит, Каратель может уничтожить душу? – уточнила я.

– Нет, это подвластно только Великому, но от Карателя проблем может быть не меньше, поверь мне.

Интересно. Зачем тогда возиться с моими воплощениями? Когда Аргана умерла, разве не проще было бы сразу стереть мою сущность? Что-то тут не складывается.

– Тогда к чему столько возни? Почему не стёрли меня?

– Нельзя стирать кого вздумается и когда вздумается, – объяснил Смотритель. – Таким образом нарушается равновесие Вселенной, баланс энергии и материи, и всё сущее может низвергнуться в пучину хаоса. Тут как при применении лекарств с побочными эффектами: если потенциальная польза от препарата превышает возможные риски, то его принимают.

– То есть тотальное уничтожение мне грозит, только если я совсем обнаглею?

– Ну да, что-то вроде того.

Мы немного посидели в тишине, а потом Мот поднялся.

– Поправляйся. И не забывай: вмешиваться в течение линии жизни пока нельзя.

Я молча кивнула ему на прощание. Иди давай. Командир нашёлся. Получается, теперь буду жить как обычный человек? Не особо-то завидная перспектива. Хотя Смотритель сказал, что нельзя проникать в тонкий мир напрямую, в моменте. Но использовать мысленную энергию, как это делают, хоть и не осознанно, все люди, я ведь могу. Тогда буду просто думать о том, чего хочу. Правда Мот всё время говорит, что я слишком громко думаю. Ну и что? Наверняка я не одна такая на Земле, да и, в принципе, «громкость» можно немного убавить. Пока немного пережду, а там будет видно.

В течение нескольких следующих дней меня посетили почти все мои близкие знакомые, которых, естественно, было не так уж и много, мой сын и мои лучшие подруги Катя и Наташа. Настроение моё было более-менее приподнятым, насколько это вообще возможно под постоянным наблюдением Смотрителя. Он оказался невыносимо душным. Без устали твердил про Карателя, о том, что нужно быть максимально осторожными, напоминал, чтобы не пользовалась своими силами, как будто за дурочку меня держал или за маленькую. В конце концов я психанула и нагрубила ему. Наверное, он разобиделся, потому что со вчерашнего вечера мы с ним не виделись.

Мои девчонки каким-то образом протащили в палату просекко и мы, заговорщицки посмеиваясь и тихонько чокаясь, обсуждали последние происшествия.

– А что это за парень, с которым ты была в машине? – подмигнув Наташе, спросила Катя.

– Ну, девчонки, ничего от вас не скроешь, – я закатила глаза.

– Понятное дело! – подтвердила Катя. – Три года ты играла в одинокую и независимую и вдруг бац! появляется мужчина!

– Только не ври нам, что просто кого-то подвозила, – предупредила Наташа. – Это не прокатит. Мы уже расспросили Ромку. Что это за благотворительная акция? Опять приютила балабола?

Наташка, как всегда, рубила правду-матку. История, которую я придумала для сына, для моих ровесниц выглядела весьма подозрительно.

– Это я Ромке так сказала, никого я не приютила. Мот действительно немного у меня поживёт, а потом исчезнет, как и не было. Меня попросили о помощи люди, отказать которым я не могла. Вот и всё.

Девчонки озабоченно переглянулись.

– Ты точно не вляпалась в что-нибудь противозаконное? Кира! – Катя разволновалась. – В таком случае не видать тебе Госдумы!

– Точно, – я стояла на своём. – Не переживайте.

Мои подруги снова переглянулись.

– И что это за имя дурацкое – Мот? – продолжала допытываться Наташа.

– Ну, вообще-то, он Андрей.

– Отлично, Кира, – Наташа скривилась. – Ещё и какая-то шпионская кличка. Ну, ты даёшь!

– Сейчас вы напридумываете! При чём тут шпионы? Наташка, ты сериалов пересмотрела? Завязывай давай! Чел поживёт у меня два-три месяца и отчалит. Не стоит и разговоров!

На лицах моих подруг всё равно царило сомнение.

– Может, тебе попросить у Павлова парочку телохранителей на это время?

– Наташа! Всё – точка! – я немного разозлилась.

– Он хоть симпатичный? – спросила Катя, пытаясь разрядить обстановку, и тут же добавила в ответ на Наташин свирепый взгляд: – Не, ну а вдруг?

Симпатичный? Перед моими глазами неожиданно возник образ Рэдрика. Как объяснить, что помнишь, как любила того, кого уже давным-давно нет, а потом он вдруг берёт и снова появляется в твоей жизни? Человек, которого ты любила, но в последние минуты жизни возненавидела всем сердцем? Тот, кто предал в момент, когда больше всего был нужен? Да, он очень симпатичный, но я скорее всадила бы ему нож в горло, чем бросилась в объятия.

– Ну так. Обычный.

– Понятно, – Наташа скептически усмехнулась. – Смотри, подруга, если что, то не строй из себя святую. Павлов быстро разберётся с любыми твоими недоброжелателями.

– Хорошо, – я улыбнулась. – Обещаю.

Мои дорогие девочки, я сама могу за себя постоять, но спасибо вам за вашу заботу! Просекко закончился, время посещений тоже и подружки уехали, обещав заскочить ещё.

Мот пришёл после отбоя. Помявшись в дверях и словив мой недовольный взгляд, он всё же прошёл и привычно уселся в кресло:

– Подруги приходили?

– Угу.

– Ты научилась дружить?

– Зачем ты спрашиваешь о том, что и так очевидно?

Почему-то Смотритель всегда стремился озвучивать аспекты моей нынешней жизни. А может, просто издержки существования трёхсотлетней давности?

– Я проснулась в зрелом возрасте. Конечно, у меня уже были друзья. Правда после осознания своего Предназначения остались только эти двое.

– И что ты будешь с ними делать, когда станешь Правителем?

Опять эти неудобные вопросы. Триста лет назад тактичность была не в почёте?

– Дружить дальше.

– Уверена, что это будет возможно?

– Мот, твои уловки ни к чему не приведут, – я холодно улыбнулась. – Если дружба будет мне мешать, значит, обойдусь без неё. Ничто меня не остановит. Не надейся.

Хмыкнув, Мот пожал плечами:

– Зачем мне надеяться на что-то? Я всегда могу остановить тебя.

Это мы ещё посмотрим!

– Что, сделка тебя больше не интересует?

– Почему же? Год, как и договаривались. У тебя полно времени, чтобы передумать, – ответил Смотритель.

Ну-ну. Жди. Это если Каратель не выбросит тебя обратно в тонкий мир на очень и очень долгое время.

– Кира, ты же не думаешь меня обмануть?

– Пока действует сделка – нет, – заверила я его.

Я смотрела на него честными глазами, но при этом мысленно злорадствовала. Выглядеть убедительной – один из моих многочисленных талантов. Я имею репутацию открытого, прямолинейного и справедливого человека, но в большинстве случаев действую лишь в своих собственных интересах.

В коридоре рядом с моей палатой явственно раздались шаги. Мот притих и вжался в кресло. Дверь открылась, обнаружив на пороге высокого немного худощавого мужчину в медицинском халате. Его утончённое с правильными чертами лицо несло на себе некоторый налёт аристократичности. Я назвала бы его очень красивым, если бы не пустой, бездушный взгляд. Неужели врачи действительно способны достигнуть подобного уровня циничности? Однако уже в следующий миг я поняла, что это не врач. Воздух вдруг натужно задрожал, словно мы находились в трансформаторной будке. Я уже ощущала такое. Совсем недавно. Каратель! Мот поднялся и сделал страшные глаза, изо всех сил показывая, что нужно быть предельно осторожными.

– Добрый вечер. Не спите? – тут вошедший заметил Смотрителя и добавил: – Почему не расходитесь? Отбой уже был.

– Извините, – смиренно пробормотал Мот. – Мы… мы попали в аварию, чуть не погибли… если честно, нам не хочется сейчас расставаться.

Гениально, Мот! Ничего умнее не придумал? Если бы мы были парой, то ты не сидел бы сейчас в кресле, придурок! Но, видимо, Каратель тоже не особо разбирался в нюансах человеческих отношений. Он окинул нас взглядом и сказал:

– Тем не менее, правила есть правила.

– Да-да, – Мот кивнул. – Уже ухожу. А что случилось? Почему обход так поздно?

– Я заведующий. Обычная выборочная проверка пациентов.

Мот снова кивнул. Он выглядел балбес балбесом. Я бы ни за что ему не поверила, однако Каратель тоже кивнул и посторонился, пропуская Смотрителя вперёд.

– Секундочку!

Мот вдруг кинулся ко мне, порывисто прижался к моим губам в поцелуе, а потом послушно направился в коридор.

– Извините нас, – ещё раз пробормотал он.

Каратель натянуто улыбнулся и закрыл за собой дверь.

Похоже, мы прошли очередную проверку и из неё можно извлечь две важные вещи: первая – теперь мы знаем, как выглядит Каратель, а вторая – он действительно выполняет свою работу чётко и добросовестно. Эта была нужная информация, но я не могла оценить её прямо сейчас. Не двигаясь, я смотрела в пустоту и пыталась понять, тот ли самый вкус сейчас ощутила. Рэдрик. В Аргане боролись противоречивые чувства: желание вернуть любимого и жажда его смерти. Глупая! Рэдрик и так мёртв. Я представления не имею, сколько лет прошло с тех пор, но даже если мой вероломный муж не погиб в каком-нибудь бою, он уже давным-давно скончался от старости. Так давно, что и костей, наверное, не осталось. Аргана в моей голове мстительно рассмеялась. Она смеялась, а по её лицу текли слёзы. По моему лицу тоже.

На следующий день мне привезли письмо от Президента. Глава государства выражал надежду на моё скорое выздоровление и предлагал подождать с работой в Госдуме до осени. К письму прилагалась оплаченная моей компанией туристическая путёвка на Тенерифе с открытой датой. Терпеть не могу Европу! В гневе я кинула бумаги на пол. Конечно, называть Канары Европой можно лишь с натяжкой, но я была так зла, что не особо-то разбиралась. До осенней сессии почти полгода! Чёртов Мот! Ну, ладно! Пусть первый раунд за тобой, но больше я тебе не уступлю! Нужно забыть, что он так похож на Рэдрика, и придумать, как обойти и его, и нашу сделку.

Смотритель как будто что-то заподозрил и всячески пытался вернуть мне хорошее настроение, но пока я была солидарна с Арганой. Мне неимоверно хотелось его убить! Ещё поцелуй этот! Возможно, ко всему прочему, меня бесил тот факт, что Мот не испытывал абсолютно никакой неловкости по этому поводу. Словно это было чем-то совершенно обыденным и не требовало объяснений. Он вёл себя непринуждённо, как будто ничего и не произошло, а я каждую ночь погружалась в печальные сновидения, наполненные воспоминаниями о Рэдрике и нашем с ним браке.

И вообще, какого чёрта Мот так похож на моего мужа из прошлого?! Ничего себе совпадение! Конечно, я понимала, что это не случайно. Ясно, как день, что внешность Смотрителя служит только одной цели: ещё больше перемешать две жизни в моей голове, вывести меня из равновесия и этим лишить уверенности. Но как это произошло?! Можно было подумать, что Смотритель сделал пластическую операцию, хотя подобная мысль казалась совсем фантастической и я не заметила на его лице ни единого, даже самого малюсенького шрама, сколько ни разглядывала. Голова моя от всех этих размышлений действительно шла кругом и, пытаясь с этим справиться, я как могла избегала Смотрителя, а ещё через день в тайне от него выпросилась домой. Пусть-ка самостоятельно помыкается в современной системе здравоохранения!

Наташа и Катя приехали ко мне, намереваясь остаться на выходные. По их мнению, за мной ещё нужно было присматривать. Я особо не сопротивлялась. Пусть остаются. Хотя бы можно будет болтать допоздна, чтобы потом сразу проваливаться в сон, а не лежать, уставившись в потолок и пережёвывая мысли о далёком прошлом. В доме было полно цветов, словно у нас похороны. Я поморщилась:

– Фу, уберите это.

– Мам, ну чего ты? – робко возразил Ромка. – Красиво же. Люди правда переживали за тебя.

А мне-то ли не наплевать?

– Не хочу, – упорствовала я.

– Кира, ты не волнуйся, – Наташа приобняла меня за плечи. – Не хочешь – уберём. Только попозже, хорошо? А пока пообедаем.

– Чем, простите? – моё настроение совсем испортилось.

– Ромка побеспокоился: заказал в «Горце».

Я взглянула на сына. Что же я и правда, как сварливая карга себя веду? Уж эти-то люди точно совершенно искренне ко мне относятся.

– Спасибо, мой хороший, – я обняла Рому. – Ну, тогда давайте кушать. Чур, хачапури моя!

После обеда Ромка ушёл в свою комнату, а мы с девчонками переместились в библиотеку. Своим кругом на троих мы всегда собирались здесь, а не в помпезной гостиной. Среди книг и красивой красного дерева мебели было так уютно и вместе с тем немного старомодно. Мы часто шутили, что в этой комнате в самый раз собираться благовоспитанным дамам времён Пушкина или Толстого, а не таким хохотушкам как мы.

– Где приживалу-то своего потеряла? – смеясь, поинтересовалась Наташа.

Я закатила глаза. Вот зачем опять про него?

– Пусть ещё полежит-полечится. Тонкой мужской организации требуется больше времени на восстановление.