По эту сторону. Прибыток в доме с секретом

– Показывала. Она курицу жарила, потом на столе огонь расположила, так красиво было, а ещё – ружьё расплавила.

– Она очень талантливая девочка! – одобрила Регина. – Тявину повезло. А ещё повезло нам – я уверена, что ты найдёшь решение с Лёликом… Знаешь, – тут она поморщилась, – его невеста, в смысле, бывшая невеста, очень и очень красивая лисичка. Правда, он сам её нашёл, я не подбирала, но спорить мы не стали – она из хорошей семьи, только легкомысленная слишком. Ну, молодая, бывает. И ведь она же слышала, как он говорит, изначально была в курсе. Ну так зачем было его к себе приручать, влюблять, а потом так жестоко бросать?

– Он очень переживает?

– Очень! Она на какой-то вечеринке прилисно (прим. автора – аналог слова «прилюдно», применяемый в лисьем обиходе), во всеуслышание спела эту забавную песенку: «Лёлик, солнце, я тебя люблю, но замуж не пойду», а потом передразнила его заикание и заявила, что «зза-за-замуж зза-за ннего не по-пой-дёт»!

– Ой, бедный! – Таня представила Лёлика, которому в лицо, а может, и в лисью морду бросили такое…

– Ещё бы! А потом мне позвонили его родители и сказали, что я должна срочно бросать свой курятник и приехать. Курятником эти смешные дети называют мою птицефабрику… Ой, ну, это ладно, благо есть на кого оставить, так что я решила, что уже лет тридцать не была в приличном, порядочном отпуске и имею на это полное право, вот и приехала, как полагается – надолго. А тут Лёлик… никакой. То есть вообще никакущий! Он решил, что жизнь его закончена, что ничего хорошего в ней больше не будет, впал в уныние, отчаяние, во что там ещё впадают? Короче, во всё подобное он впал разом и до дна!

– Вот ужас-то… – Таня преотлично знала, что животные, даже самые обычные, не особые, могут впадать в глубокую депрессию, из которой подчас и не выходят. А тут такие необычные лисы, да ещё с людскими уязвимостями.

– Да, милая, ужас! Он и есть не хотел, нет, голодовку не объявлял, конечно, – он разумный лисик, но разве можно жить на одном яйце в день или впихнутом чуть не насильно курином крылышке? Мы и так, и этак… а он – не хочу, и всё! Сил нет поесть. Короче, надо было что-то встряхивающее, точнее даже, пинающее!

– И вы решили избавить его от заикания?

– Именно! Да, раз та лиса оказалась такой дурой, что аж лая не хватает, то мы не станем её возвращать! – Регина нехорошо усмехнулась, и Таня сдержалась – не стала спрашивать, а могла ли Рууха это сделать.

«Как-то и без вопроса стало понятно, что могла…» – сообразила Татьяна.

– А раз возвращать не станем, то надо избавиться от заикания, воспрять и выбрать самую-пресамую лучшую лисичку, так, чтобы та визгля хвост себе грызла, сообразив, что потеряла! – продолжила Регина.

– А Лёлик в это не верит?

– Не верит, конечно. Он вообще решил, что на него больше никто никогда не посмотрит и счастье у него того… тю-тю. Тютя какой-то! – сходу рассердилась Рууха. – Ну, вот ты же видела, как я его к тебе привела, да?

– Видела, – старательно скрыла улыбку Таня.

– И нечего такое лицо делать! Да, это было смешно! – фыркнула лисья бабуля. – Но он хоть говорить что-то начал, а то всё больше молчал и страдал!

– Мне его очень жалко, но я пока даже не знаю, с какой стороны приступать, чтобы ему помочь… – честно призналась Таня.

– Да ты уже помогла – он, когда сюда приехал, от нервов съел два бутерброда с колбасой, а моё сокровище Шушаночка натравила на него кота, и тот так его заболтал, что Лёлик ещё и котлету потребил!

– Вот уж что-что, а заболтать Терентий может! – рассмеялась Таня.

– Так и прекрасно! Пусть забалтывает, пусть что угодно делает, только чтобы мой внук не топил себя в этом отчаянии! А заикание… знаешь, как получится. Главное-то поставить цель, а дальше мы к ней прокопаемся хоть верхом, хоть низом, хоть по дуге, хоть с подпрыгом!

– Я ннне ппо-понял… и кккуда вы дделись? – возникла рыжая голова над перилами лестницы, которую Таня с идеальной лисобабушкой и наполовину не прошли. – Ббба-ббуля, ессс-ли ттты за-за-за…

– Закончила рассказывать о тебе? Милый, да я и не начинала, я просто уточняла у Танечки, какие мужчины ей нравятся. Ну как же так… Такая красивая, славная и милая девушка – и не замужем! Мой талант лисьей свахи прямо-таки верещит от желания немедленно начать подбирать ей приличных кандидатов!

Таня изумлённо уставилась на подмигнувшую ей Регину, а сверху раздался мрачный и торжественный, как самая патетическая фуга Баха, голос Лёлика:

– Вво-во-вот бб-ббе-ббеддняга! Бббежжжать-то ей нннекуда! Мммы ж в её дддом вввпёрлиссь!

Глава 10. Забавный зверь

Регина сморщилась, явно сдерживая смех, а потом, сделав над собой усилие, сдвинула брови и серьёзно ответила:

– Милый, за кого ты меня принимаешь?

– Бба-ба-ба-буля… я ж тте-ббя зззнаю! – укоризненно покачал головой Лёлик и поспешил назад, заслышав шум.

– Интересно… а кто такой этот Гудвин? И почему о нём кто-то так… многословно говорит? – прислушалась Регина.

– Ой, он не Гудвин, а Гудини – это карбыш. Ну, полевой хомяк. Только не совсем обычный – типа этих гусей. Он у нас коммуникации от крыс охраняет, – заторопилась объяснить Таня. – А говорит о нём, наверное, Крамеш.

– А! Это такой мрачноватый ворон постарше? Помощник душки-Филиппа? – лукаво улыбнулась Регина.

– Да, именно. Гудини очень любит проверять, а не стоит ли Крамешу сменить оперение… Ну, то есть мы уже почти совсем его от этого отговорили, но иногда случаются рецидивы, – честно призналась Таня, поспешив вверх по лестнице.

– Как же тут всё интересно! Ой, я теперь сюда в отпуск ежегодно приезжать буду! – восхитилась Регина, когда обнаружила в коридоре второго этажа сидящего на подоконнике очень мрачного ворона и карбыша. Последний, как тигр, кружил у окна, хищно глядя на объект, с которого можно было надёргать столько пуха и перьев.

Рядом стоял заинтригованный Лёлик и озадаченно чесал затылок.

– И ччто с эттим ввввсем ддд-делать? – уточнил он у Тани.

– Сейчас выясним, – уверенно пообещала она и повернулась к ворону.

– Крамеш, что случилось?

– Этот… хищный гррызучий скот решил опять из меня перрья дёрргать! – возмущённо выдал ворон. – Я просто летел тебя встретить, вроде там у вас какая-то скандалистка появилась, а эта ссскoтина гоняла меня по всему чердаку!

Вышеназванное явление разбежалось, резво подпрыгнуло и щёлкнуло зубами практически у хвоста Крамеша.

– Гудочек, сидеть! – Таня скомандовала тем самым тоном, которым останавливала очень крупных собак, пытающихся выйти из её кабинета вместе со смотровым столом и дверью. – Мы же договорились! Чего ты опять начал к нему приставать?

Мрачный скрежет оранжевых резцов дал понять, что всё не просто так…

– Крамеш, ты его что? Чем-то обидел? – догадалась Таня.

– Да ну, вот ещё… буду я лапы пачкать! – независимо подобрался ворон, вздёрнув клюв.

– Крамеш…

– Да какого лысого ворона он складирует свои запасы под мой стул? Конечно, я выкинул всё, что мне на ноги высыпалось, а это, оказывается, было что-то ценное для этого полевого вредителя!

Явственное рычание карбыша показало, что именно он думает по поводу ворона.

– Так! У нас гости! Гудини – я возмещу всё выброшенное, но ворона не трогай! Крамеш, увидишь что-то ненужное, лучше у Шушаны спроси, а то мало ли.

Таня строго посмотрела на карбыша, и тот, независимо фыркнув что-то, нырнул за батарею и канул в норушном пространстве.

– Извините, пожалуйста, за этот беспорядок, – Таня, мило улыбнувшись, повернулась к Регине и Лёлику.

– Да ну что ты! Я, например, просто наслаждалась! У тебя изумительный характер, ты знаешь, да? Вот вы, например, вы со мной согласны? – уточнила Регина у Крамеша.