Убежище. Книга шестая

– Неее, если от тигра не сошёл, то страуса уже должен пережить вполне нормально! – рассмеялся Мишка. – Не пугайтесь, это мы припомнили фильм «Полосатый рейс», – объяснил он. – А про страуса взяли идею из рассказов про Шерлока Холмса: было там такое, когда лошадей подковывали подковами как коровье копыто. И, если совсем честно, я не буду расстраиваться, если этот тип немного ошалеет – мы птиц выпускали всё это время, которых этот паразит ловил, – он посерьёзнел. – Некоторые в таком шоке были, что даже взлететь не сразу могли!

Лиза и не думала, что они хулиганят. Как-то сразу было понятно, что ребята не по этому делу…

– Как быстро всё становится видно, – думала она, пока Пашка удалился на разведку, а Полина сняла кроссовки и держала наготове старенькие босоножки со страусиными «следками». – Вот взять даже детей и подростков у меня в школе: смотришь на них и понимаешь, что вот тот – лидер, этот – наоборот, пойдёт за сильным, но прикроет спину, а тот сдаст запросто обоих! Девчушки тоже… одна – королева, пусть ещё с мультяшными заколочками в волосах, другая – мышка незаметная, которой, ой как, придётся убеждать себя в том, что она тоже имеет право на место под солнцем. И этих видно! ПП и Мишка никогда не станут по-пустому хулиганить, а если уж что-то делают, то по серьёзному поводу!

Серьёзный повод дружной компании покружился по лесочку, наткнулся на потерянные было отпечатки и, не замечая ничего вокруг, как охотничий пёс, пошёл по следу.

– Вот что странно… – задумчиво протянул Мишка, когда невдалеке раздался торжествующий голос птицелова, обнаружившего очередное страусиное перо. – Почему он не задумался, а что он будет делать со страусом, когда его догонит?

– С учётом того, что они взмахом ножки могут человеку ноги переломать, а коготком порвать всё, что им попадётся, он как-то очень неразумен… – Полина со вздохом потопала ногами, проверяя, а надёжно ли держатся босоножки. – Ладно, пойду я.… побегаю на благо здешних птиц!

Лиза шла домой, и в голове у неё крутилась последняя Полинина фраза, манила, дразнила ускользающим смысловым хвостом, пока, наконец, не сжалилась и не оформилась в догадку.

– Побегать на благо… Точно! Ну, братец, теперь-то я знаю, как тебя обезоружить, чтобы ты к маме не лез!

Псы, уловившие настроение хозяйки, тут же воспряли, завиляли хвостами, весело переглядываясь друг с другом.

– Повеселела! Может, нам надо было того типа погонять, чтобы она ещё порадовалась? – Крок вопросительно пофыркал.

– Неее, по-моему, она вспомнила, что у неё в миске ещё много мяса есть, ну, такого, которое люди зовут ффффрррш, – Дил был умнее брата аж на несколько минут. – Наверняка сейчас придёт и будет котлеты делать!

Он запросто мог бы кичиться своими предсказаниями, но не стал – брата нежно любил. Поэтому когда увидел, что Лиза действительно стала жарить котлеты, просто широко и счастливо улыбнулся такой улыбкой, которая сбивала с ног наиболее внушаемых встречных прохожих.

– Мам, я знаю, как сделать так, чтобы Гоша к нам с глупостями не приставал! – торжествующе заявила Лиза, появившись в маминой комнате с блюдом благоухающих котлет.

– Лиз, он же мой сын – я на членовредительство не согласна! – слабо улыбнулась Татьяна, которая лежала, стараясь утихомирить сердце, скачущее как необъезженная лошадь и отбивающее бешенный ритм.

– И не надо! – тут Лиза несколько покривила душой: она была полностью убеждена, что Гоше крепко достанется как минимум туфлей по загривку, но достанется от супруги, а это не считается… – Он просто побегает во благо!

План был изложен, обдуман и принят, так что, когда Андрей – Лизин муж – приехал с работы, машинально изловив пролетающую мимо дома Глафиру, Татьяна уже пришла в себя и с удовольствием предвкушала это самое «благо» …

– А что? Живу, живу, а ещё не посвекобрилась ни разу! Надо исправляться! – посмеивалась она, скармливая котлетку восторженным булькам. – Буду совершенствовать свою натуру!

Ближайшая соседка Татьяны – Людмила – тоже размышляла о натуре, правда, не о своей.

– Какую изумительную глупость я сотворила, когда пригласила её в гости! – думала она, укладывая крупную ароматную клубнику на блюдо. – Но кто бы мог подумать, что Зина так изменится? Откуда что взялось?

Она покосилась на приехавшую к ней в гости старинную подругу и незаметно вздохнула: та опять собиралась осчастливить мир своими откровениями.

– Людка, ты всегда была глупой и до сих пор не поумнела! Ты посмотри только, как ты живёшь? На тебе все ездят! Сели на шею, ноги свесили и рады! Сын сбросил на тебя внука, а у того самый отвратительный возраст – ты с ним ещё наплачешься! Не возраст, а сплошной подростковый кризис!

Дальше следовало длительное описание жутких жутей, происходивших с многочисленными подростками из Зининых знакомых семей:

– Потом эта самая Нина! Как ты дошла до жизни такой? Тебя из твоего собственного дома выжила невестка-змеючка, ты живёшь в какой-то халупе и ещё радуешься!

– Зина, я же тебе уже говорила… – безнадёжно вздохнула Людмила, которая никак не могла понять, как эта громогласная, бестактная тётка оказалась на месте её весёлой и жизнерадостной подруги. – Это мой дом! Летний дом. В большой я пойду жить зимой. А сейчас мне тут комфортнее и спокойнее – я же сейчас варенье варю, банки стерилизую, пар, кипяток… Так что всё не так!

– Ага, не так! Ты сама-то в это веришь? Мало сына, внука, невестки, так тут ещё псарня-кошарня какая-то и ещё парень с девчонкой крутятся! Они-то что тут делают? Нет-нет, не говори мне про то, что это племянники невестки и Мишкины друзья. Ты мне лучше скажи, тебе-то они зачем?

Зина осмотрела стол, ловко смахнула с тарелки последние ломтики нарезки, устроила из них многоуровневый бутерброд и продолжила:

– Вот, я так и знала, что ты тут без меня пропадаешь! Всегда была бесхарактерной, такой и осталась! Ну, ничего-ничего… Я тебя в чувство приведу.

Людмила, которая отродясь не была бесхарактерной, мрачно воззрилась на Зинаиду.

– Чует моё сердце, что добром это не закончится! Придётся принимать меры! – подумала она и снова вспомнила весёлую, громкую и шебутную Зинку, с которой они столько лет проработали на севере. – Как же ты так изменилась?

Глава 2. Нетто и брутто обид

Неправда, что люди не меняются. Ещё как меняются! Человек, с неприязнью рассуждающий о том, что дети – это визгливые и распущенные маленькие чудовища, через несколько лет вполне может замирать от счастья, находясь в эпицентре чудовищевращения – на детской площадке. И просто потому, что около него топает его собственное чуд… неее, что вы! Не чудовище, а чудо, щедро улыбающееся ему во все четыре имеющихся в наличии зуба. И от этого почему-то тает даже тень неприязни, и детский визг уже не раздражает, а всего лишь напоминает, что некоторое время назад он сам так же счастливо и заливисто пищал, катаясь с горки.

Тот, кто с брезгливостью и недоумением фыркал на владельцев кошек и собак, при некоторых изменениях в своей жизни вполне-вполне может стать кошатником, собачником и даже владельцем чего-то неожиданно экзотичного. И любить этих странных существ, так не похожих на людей, и беспокоиться за них, и наконец, осознать, что они умеют чувствовать не хуже нас, умеют радоваться и расстраиваться, скорбеть, умирать с тоски, сиять от счастья, да и просто любить.

Женоненавистник может внезапно влюбиться и найти свою, вовсе не ненавистную для него женщину, у которой он не станет выискивать недостатки. А решительная и абсолютно убеждённая в полной бесполезности мужчин женщина может наконец-то признать, что мужчины тоже люди, а вот этот, конкретный, ещё и любимый!

Не стоит ставить на человека увесистую и безнадёжную печать с надписью по краю «Человек не меняется» просто потому, что за свою жизнь меняется каждый, больше или меньше, вольно или невольно, заметно или подспудно, но это происходит.

Правда, эти изменения, к сожалению, не всегда хорошие. Бывает так, что из весёлой, заводной и радостной девочки-хохотушки вырастает яркая, открытая и приятная девушка, а потом… Потом у неё отрастают моральные когти, клыки и перепончатые крылья… И становится она чем-то вроде гарпии, заключённой в человеческое обличье.

Людмила слушала свою подругу, с которой они ещё в институте вместе учились, и злилась на себя:

– Дyрындa наивная! Я же сама! Сама её позвала! Соскучилась по старой подруге… Ну, не балда ли? С чего я взяла, что время на ней никак не отразилось и она так и осталась той самой моей Зинкой? Надо же было хотя бы пообщаться побольше, прежде чем звать, да ещё куда звать! Домой! В святая святых, можно сказать! И что мне теперь делать? Была бы она из Москвы, я просто попросила бы её уехать да и всё. А тут как?

Зина после выхода на пенсию уехала в Сыктывкар к родным. Денег у неё лишних не было – приезд к старой подруге был рассчитан до копейки и билет обратно куплен заранее.

– Сил нет всё это выслушивать… выставить её? И куда она пойдёт? На гостиницу у неё денег не хватит точно! Билет менять? Не знаю, можно ли будет получить за него всю стоимость и заказать новый… А денег на билет она точно не возьмёт! Ой, как же я и себя подвела, и её! Она-то, небось, тоже рассчитывала совсем на другой отдых – комфортный для себя!

Людмила постаралась просто отключиться от потока Зининых слов, закрыться от них, правда, голос старой знакомой всегда славился своей пронзительностью, так что это было непросто. В её сознание прорывались выражения:

– Жить надо для себя: всё равно никто не поблагодарит за помощь!

– Детей надо выкидывать из гнезда, вон, как птицы это делают!

– Внуки – дело детей. Я своё уже отвоспитывала – нечего мне чужую заботу подкидывать!

– Дармоедов хвостатых кормить – последнее дело, это только чокнутые с ними валандаются.

– Все мужики – неблагодарные гaды, ничего хорошего от них нет!

Людмила перебирала клубнику, стараясь не помять ягоды, и уныло размышляла о том, что её тактика не срабатывает.

– Она распаляется всё больше и больше. Такой… самозавод получается или самонавод… Нда, её бы военным конструкторам как образец идеального оружия! Сначала самозавелась своими же словами, потом самонавелась на цель, а потом каааак бахнет – и всё в труху! Одна беда – цели выбирает не те, по которым палить надо!

– Люда! Люд, ты меня что, не слушаешь? – Зинаида уже довела себя до такого возбуждения, что не могла усидеть на месте и, вскочив на ноги, заметалась по кухне.

– Честно? Не очень…

– Почему это? Ты что, со мной не согласна?