Губительная красота

– Это домашний, – огорошила её хозяйка, собирающая на стол нехитрую закуску.

– У вас есть домашний? – удивилась девушка, считавшая, что от стационарных телефонов давно все отказались.

– Он был здесь установлен, а мне что, пусть стоит, коммунальные услуги оплачивает бывший муж. Возьми трубку.

– Сейчас, – ответила Наташа и, двигаясь как будто во сне, подошла к пластиковому аппарату, который так старательно трезвонил, что от натуги, казалось, покраснел.

– Да, – бросила она коротко.

– Ты сдохнешь, сука, – услышала она и отшвырнула трубку так, как будто это была самая ядовитая змея на свете

Страх, сопровождаемый липким потом, пробирался по её спине.

– Кто там? – кричала с кухни хозяйка.

– Положили трубку, – соврала девушка, стараясь придать голосу максимально непринужденные нотки.

Похолодевшими и как будто чужими руками, она снова взяла телефонную трубку и приложила её к уху – короткие гудки. Либо оборвалось, либо звонившему нечего было добавить, и он прервал разговор.

«Неужели, это они? – думала девушка, медленно возвращаясь в кухню. – Они, конечно, кто же еще. Как они меня нашли? Что они ещё хотят? Тайник пуст, значит, они его уже нашли? Или его нашёл кто-то другой? Сколь же это может продолжаться? Неужели, мне придется всю жизнь от них бегать? Господи, сколько вопросов!»

Понятие «всю жизнь» в её случае, могло оказаться совсем коротким, и она запечалилась. Внезапно, очень захотелось выпить, и она была рада, что хозяйка так вовремя решила устроить «вечер пятницы».

На красиво сервированной барной стойке стояла бутылка гранатового вина и тарелочка с тонко нарезанными фруктами. Схватившись за бутылку, хозяйка ловко разлила по бокалам почти половину, и опустилась на барный стул.

– За знакомство, – объявила женщина, чокаясь с ней краем бокала.

Лёгкий хрустальный звон способен был поднять настроение в любой ситуации, кроме той, в которой оказалась Наташа. Вино было просто отличным, но вряд ли девушка смогла по достоинству оценить его вкус.

– Все беды из-за мужиков, – глубокомысленно изрекла хозяйка, вероятно, озвучивая вслух отголоски собственных мыслей.

– Точно, – кивнула Наташа, только для того, чтоб поддержать хозяйку. Меньше всего ей хотелось обсуждать эту извечную дамскую тему. Она предпочла бы подняться в свою комнату, улечься наконец в свою постель и, долго ворочаясь перед сном, гадать что делать и как быть.

– А ты замужем? – спросила Снежана, до сих пор ничего толком о ней не знающая.

– Нет, – покачала головой Наташа.

– И не ходи, ничего там нет хорошего. В молодости дурочки все под венец рвутся, а потом локти кусают.

– А как же дети? – задала вопрос девушка, отпивая изумительное красное вино.

– А что дети? Дети – это тоже тот ещё квест. Я тебе как бывалая скажу, что с этим делом тоже торопиться не стоит.

– Если со всем не торопиться, то можно и не успеть, – вздохнула Наташа.

– Не мели ерунды. Ты баба молодая и красивая, да и здоровьем, смотрю, Бог не обидел. В тренажерный зал ходишь?

– Ходила раньше, – туманно ответила девушка, хотя никогда в жизни спортом не занималась, но как-то объяснить свою крайне подтянутую физическую форму было нужно.

– Это правильно, я тоже ходила. На пилатес, сейчас правда бросила, из-за того, что детей одних страшно оставлять, но раз у меня появилась ты, думаю, снова смогу начать. Мне нравилось. Там все такое медленное и красивое.

– Конечно, ходите, – улыбнулась Наташа, то ли по причине выпитого алкоголя, то ли по какой-то другой, Снежана начинала ей нравиться.

– В твоём возрасте хорошо – природа сама все делает, а мне вот уже приходится тратить много сил на поддержание нужной формы. Как сказал кто-то великий, в двадцать пять лет красота – это подарок судьбы, в тридцать пять – труд, а в сорок – тяжкий труд. Так вот я уже дошла до категории «тяжкий труд».

– Вы отлично выглядите, – изумилась её пессимизму Наташа, я думала вам совсем немного больше тридцати.

– А ты мне все больше нравишься, – сильно захмелевшим голосом призналась Снежана, не забывая подливать вина в свой бокал.

– Вы мне тоже, – искренне призналась девушка.

– Ты не подумай, что я все время пью, – начала оправдываться женщина, – нет, это для кожи вредно и вообще… Просто сегодня день такой пакостный, с бывшим мужем с утра поругалась, ребёнка чуть не убило, да ещё этот… Невезуха какая-то.

– А вы давно развелись? – решила проявить любопытство Наташа.

– Нет, совсем недавно – в марте. Да ну их всех. Завтра начну разбираться со своими проблемами. Давай лучше выпьем за нас красивых.

И они выпили за них красивых, потом за исполнение желаний, потом за мир во всем мире, а потом пошла следующая бутылка. В компании этой открытой и по-своему несчастной женщины Наташе было очень комфортно. Алкоголь, как известно, сближает, да и Снежана умела взаимодействовать с людьми таким образом, что выходило, будто бы знакомы они давно и близко, а сейчас встретились после долгой разлуки.

– Мне завтра на работу, – осушив очередной бокал сообщила Наташа, как будто для Снежаны эта информация была неизвестной.

– Ага, – кивнула Снежана, – и так как я сегодня напилась, лучше не опаздывай. Сын предпочитает вставать в семь, а я – в половине одиннадцатого.

Женщина засмеялась легко и искренне, по новой наполняя опустевшие бокалы.

Когда сильно захмелевшая Наташа добралась до своей спальни, она была в странном для её положения приподнятом настроении. Неловко раздевшись, она плюхнулась на кровать, гадая, как там её хозяйка и не нужна ли ей помощь, ведь выпила она сегодня значительно больше самой Натальи.

– Очень насыщенный день, – сказала она вслух, пытаясь собрать в кучку обрывки своих мыслей.

Наташа помнила, что ей надо было что-то обдумать, но вот что, никак не шло на ум. «Ах, да, надо найти того, кто опустошил тайник, – вдруг вспомнила она, – присмотреться тут получше, порасспрашивать хозяйку». Сегодня ей представилась для этого отличная возможность, но она её легкомысленно упустила. «Ладно, потом, – решила девушка, – думаю, за это лето нам с этой дамой ещё не раз придётся вместе врачевать её душевные раны за бутылочкой гранатового вина. Интересная женщина. Богатая, несомненно, ухоженная. Хотя с её вкусом я категорически не согласна, но это не делает её плохим человеком. И вообще, она прикольная, совсем не высокомерная и детей любит. Как может, так и любит».

В таких хвалебных мыслях о своем новом работодателе, Наташа постепенно начала погружаться в сон, впервые за несколько недель засыпая с улыбкой на губах.

Апрель 2022 года

Просыпаться не хотелось, но девушке было холодно, очень холодно. Казалось, что ей было холодно настолько, что кровь в жилах превратилась в лёд и вот-вот остановится. Девушка поискала свое одеяло и удивилась – она явно была не в своей постели. Все тело как-то странно затекло и болело, а к горлу подкатывала тошнота.

С трудом приоткрывая потяжелевшие веки, она различила зарю, занимающуюся где-то за кустами жимолости и сосредоточенно пыталась понять, где она находится и как здесь очутилась. Когда понимание пришло к ней, она пожалела, что проснулась. Боль острая и жгучая вгрызалась во все её существо прогоняя все остальные чувства: страх, стыд и усталость.

– Этого не может быть, – прошептала девушка откинув назад голову и больно тюкнувшись темечком о старые, плохо покрашенные доски.

Взгляд её упёрся в самодельное деревянное крылечко, меж щелей в досках крыши которого пробивался яркий свет. Девушка обвела взглядом окружающую её обстановку и покачала головой, подавив в себе желание истерически расхохотаться. Она спала, привалившись спиной к дощатым перилам чужого крыльца, в прошлой жизни выкрашенного голубой краской, а сейчас мало где сохранившего этот цвет. Рядом с ней стояла давно пустующая железная миска для кошачьей еды, в которой не осталось ничего, кроме пыли и грязи. Ноги её неловко свешивались с верхней ступеньки, причём пребывали они в самом плачевном состоянии: ступни истерзанные и ободранные о камни, а пальцы были сплошь покрыты дорожной пылью. Вспоминая, как она бежала во всю возможную для её комплекции прыть, она могла только поражаться ресурсам собственного организма. Так бывает, что мы даже не представляем, на что способны в критической ситуации.

В локтевом сгибе что-то сильно мешало, и она вытащила руку из рукава мужской куртки. Маленький пластмассовый катетер, приклеенный белым куском лейкопластыря сильно расшатался и неимоверно ей досаждал. Как это она до сих пор его не вытащила? Легонечко отклеив кусочек пластыря, она осторожно вынула катетер, обратно заклеила начавшее кровоточить небольшое отверстие и согнула руку в локте. Закутавшись в тепло чёрной куртки она с наслаждением вдыхала оставленный в ней терпкий мужской запах – запах её покойного мужа. Куртка создавала приятную иллюзию того, что муж где-то рядом и снимать её не хотелось.

Нужно было вставать, но голова неимоверно кружилась, а руки и ноги казались как будто ватными. Девушка вздохнула. Она не могла сказать наверняка, что именно делали с ней врачи после всего того кошмара, который ей по странной прихоти судьбы удалось пережить, но точно знала, что сидеть и мерзнуть на дощатом полу нельзя – непременно будет хуже. «Куда уж хуже?» – подумала она, поднимаясь.

Стоять было тяжело, и она схватилась за потемневшие от времени перила. Где-то в далеке раздались раскаты разрывающегося снаряда, и она вздрогнула, хотя давно уже привыкла к этим звукам.