Депрессия. Торг. Писательство

– Маша, можно я еще переночую, а завтра уже в полицию пойду?

– Ага. – Маша убавила газ. – Тебя там как раз ждут. – Она разбила яйцо в макароны. – Ты отлежись пока, завтра вечером вместе сходим. У тебя здесь есть кто-то? Зачем приехал?

– Сибирь посмотреть.

– Ну и как, понравилось? – серьезно спросила Маша, а потом вдруг начала смеяться.

И Грег тоже начал смеяться.

Грег сидел на холодной скамейке и ждал. Маша разговаривала в кабинете.

– Маш, ты это, присмотри за пендосом, а? – сказал капитан полиции. – Я тебя очень прошу. Его снова отмудохают, а мне потом разгребай.

– Ладно, – кивнула Маша, – но с тебя должок.

– Не заржавеет, ты же знаешь. Все медэксперты твои.

Маша вышла, скептически осмотрела Грега.

– Тебе б шмоток купить. Завтра после репетиторства сходим.

Они возвращались домой молча. Грег пытался начать разговор, но его собственный голос казался неуместным на этих серых улицах. Казалось, что даже ночь здесь была какой-то серой.

Грег снова подумал про Кларка: «Если бы он оказался здесь, то уже спасал, руководил и давал интервью». Но спасаться Грегу почему-то совсем не хотелось – еще не зажили синяки.

В субботу Маша, как обычно, рано встала, покормила Олега и Егора, проверила температуру у Лены и открыла ящик с Машенькой. Забрала что-то в спичечном коробке.

– Ты куда? – спросил Грег.

– У меня сегодня репетиторство. Спи.

И он быстро заснул, потому что разницу часовых поясов не могут преодолеть даже супергерои.

По дороге домой Маша зашла в магазин. Рядом с крыльцом, как всегда, пили.

– Привет. – Маша поздоровалась со всеми и ни с кем. – Слышали, наверное, тут недавно мужика избили, вещи взяли. Не в курсе, может, кто продает? Хорошие должны быть.

– Было дело. Но это какие-то залетные кенты, не наши. Они его ножом порезали. Прям как колбасу.

Кто-то засмеялся.

– Это точно?

– Да, Мария Сергеевна, – сказал старший, – я с ними в одном автобусе ехал. Слышал разговор.

– Поняла, – ответила Маша, хотя еще не очень поняла. – Спасибо.

Маша вернулась домой, быстро поела и повела Грега на оптовку.

– Стой здесь, сейчас узнаю, работает ли Алик.

Она быстро ушла сквозь ряды шапок, штанов, лифчиков и кроссовок.

К Грегу подошли.

Маша вернулась через десять минут и снова выругалась, только на этот раз не коротко. Вернула Грегу шапку и прогнала цыган.

– Господи, как вы там живете?

Она повела его в дальний контейнер. Внутри сидел толстый бородатый Алик с рогатой палкой.

– У меня на него вот такие брючки есть, смотри. Хорошие, я тестю брал.

– Джинсы ему дай, ему джинсы нужны. И свитер.

Алик достал джинсы.

– Меряй, – сказала Маша.

– Где?

– Вон там, за шторкой.

– Маша, холодно же.

– Нормально.

Грег встал на картон и надел ледяные джинсы. Из темноты контейнера на него смотрели грустные голые манекены.

– Дикий он у тебя какой-то, – сказал Алик.

– Какой есть.

Маша расплатилась и взяла пакет.

– Спасибо, Алик.

– Хорошая ты баба, Мария, – сказал Алик. – Мужика бы тебе нормального.

– Ага.

На следующий день Маша снова ушла рано. Грег встал, еще раз осмотрел стеклянные ящики, постучал по одному пальцем и вернулся к книгам. Комиксов почему-то не нашлось. Это было странно, хотя и не так странно, как ящики.

Грег не знал, чем заняться, и начал разглядывать двор. Смотреть было особенно не на что – снег, несколько старых машин и голые деревья.

Деревья были обычные, серые, но как будто теплые. И чем больше он смотрел, тем больше усиливалось ощущение непонятной связи. Как будто деревья были его затекшими конечностями, которые вот-вот обретут чувствительность.

…За Машей кто-то шел. Она почувствовала это у самого магазина, но не стала дергаться, просто поудобнее перехватила пакет с картошкой.