Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов (сборник)

Она пододвинула сумку, достала золотое украшение, отделанное сапфирами, изумрудами и бриллиантами, и поднесла его к экрану ноутбука.

Демонстрировать подружке это сокровище, вновь прикасаться к золоту и камням было невероятно приятно.

Казалось, что по всему ее телу побежали электрические разряды, и даже голова слегка закружилась, как от бокала шампанского.

Откуда у Салаха такая дорогая вещь? Наследство его папочки? Или мальчик грабит магазины?

Что он собирается с ним делать? Продать хочет? Интересно, сколько может стоить подобная вещичка?!

На все эти вопросы, конечно, пока нет ответов.

Но можно попытаться их получить.

Или… ни о чем его не спрашивать, а просто прихватить с собой это украшение и убежать?

Воровать, безусловно, нехорошо.

Однако… как же хочется открыть собственный магазинчик орхидей! С большим выбором растений, специально обученными правильному обращению с орхидеями продавцами. А может, денег, вырученных за продажу побрякушки Салаха, хватило бы даже на организацию настоящего питомника вроде Швертера или Элснера? О, это было бы восхитительно – выращивать популярные гибриды, пытаться выводить новые!

Два шага до исполнения этой мечты.

Гадких, гнусных шага.

Но если их сделать, самые ее заветные желания реализуются…

Глава 3

Карфаген, 207 год до н. э.

– Знаешь, Софониба, а я бы не отказалась выйти замуж за Ганнибала. А что, отличный супруг, известный и богатый! В Карфагене он появляется всего раз в несколько лет. Проведет тут зиму, подлечит раны, получит денег на войну от сената – и опять уезжает к своему войску. Уж пару-то месяцев и самого противного мужа можно потерпеть! Зато потом… – Басса, закатив глаза, счастливо улыбается, отчего на ее щеках появляются симпатичные ямочки. – Представляешь, как это здорово – быть женой такого славного полководца! Наверное, его дом – настоящий дворец, где потолок отделан серебром, а вся мебель – из эбенового дерева. Но, конечно, дело не только в том, что жила бы я хорошо и иных забот не знала, кроме как рабам приказания отдавать. Ганнибал – настоящий воин! Да перед ним весь Рим трепещет! Если бы только он взял меня в жены, уж я бы не посмотрела, что Ганнибал старый и на один глаз слепой. Я, может, его даже и полюбила бы за то, что он воюет с Римом. А когда он победит – провезет свою возлюбленную жену по побежденным улицам, и я плюну из роскошных носилок прямо на ворота дома своих бывших хозяев и…

Увлекшись своими мечтаниями, Басса уколола иголкой палец. И сразу же отвела ладонь от вышивки, стараясь, чтобы даже одна-единственная капелька крови не появилась на красивом покрывале.

Покрывало расшито золотом, в его центре готовится к прыжку сильный мускулистый леопард – его еще надо вышить. Уже можно угадать контур сжавшегося в комок тела прекрасного животного. Немало дней пришлось ей провести, склонившись с иголкой в руках, над этим роскошным убранством для ложа. А сколько еще предстоит работы…

– А разве ты помнишь своих римских хозяев? – удивилась Софониба, прищурившись.

Вышивка, разложенная на полу, была огромной, она выполнялась сразу с двух сторон – и самой Софонибой, и ее рабыней Бассой. Сбиться при счете стежков хозяйке не хотелось, но поболтать ведь тоже интересно! Поэтому ей приходилось быть очень внимательной.

Закончив вышивать ногу грациозного животного, девушка продолжила:

– Мне кажется, отец привез тебя к нам в дом, когда ты еще была совсем маленькой, еще меньше меня. Мы ведь выросли вместе.

– Да! Но я все равно помню, как мою маму пристегивали ремнями к огромному жернову. Вместе с другими рабынями она вращала мельницу. Обессилевших женщин часто наказывали. Маму хлестали плетью по обнаженной спине, и от каждого удара оставался кровавый след. Нам удалось сбежать во время Сатурналий. В Риме есть такой праздник, когда рабы якобы становятся господами… на короткое время. Наши хозяева, конечно, и не думали нам прислуживать в эти праздничные дни. Но по крайней мере работать сверх сил не заставляли: заняты были только рабы, служившие в доме. Мама схватила меня и сбежала. Она, наверное, бросилась в порт, где нам удалось забиться в трюм какого-то корабля. Маму убила жажда. У нас были с собой сочные плоды, но мама все отдала мне. Потом, помню, меня еще несколько раз продавали, уже в Карфагене…

– Я рада, что отец купил тебя. – Софониба протянула рабыне кусочек ткани, чтобы та перевязала палец: кровь никак не унималась, стекала на мраморный пол. – Стала ты мне ближе, чем родная сестра. А про Ганнибала как жениха мой тебе совет – даже и не думай!

Басса грустно вздохнула, нахмурила темные брови:

– Да я и не думаю! Знатный карфагенянин никогда не женится на рабыне. Но я и наложницей его не отказалась бы стать.

– У Ганнибала нет наложниц.

– Почему?

Софониба пожала плечами, отчего ее светлые волосы, волной рассыпавшиеся по плечам, пришли в легкий беспорядок.

– Наверное, потому, что к его услугам все женщины из тех стран, по которым проходит наше войско. А еще отец мне рассказывал, что Ганнибала не интересует ничего, кроме войны. Он ест совсем мало – только для того, чтобы утолить голод. Он спит на земле, укрывшись плащом, будто простой солдат. Какой дворец, Басса? Война – вот его дворец, боевые слоны – вот его женщины. Говорят, что, едва лишь ему минуло девять лет, как его отец, Гамилькар Барка, начал брать сына с собой в походы в Испанию. Заставил его поклясться, что Ганнибал всю жизнь будет ненавидеть Рим и все силы положит на покорение знатного города. Привел его в храм, опустил ручку сына на внутренности жертвенных животных, возложенные на алтарь, и потребовал клятвы…

– Я понимаю, почему я ненавижу Рим. Но разве отец Ганнибала был рабом? Мне кажется, только рабы, побывавшие в Риме, могут так ненавидеть римлян! Нет хуже хозяев! В Карфагене, может, только раз в год распнут беглого раба. А весь Рим просто окружен крестами!

Софониба покачала головой:

– Нет, конечно, никаким рабом Гамилькар Барка не был. Он был богатым, знатным человеком, его часто выбирали суффетом[14 - Одно из двух высших должностных лиц в системе управления Карфагена.]. У него имелось много сторонников, они до сих пор объединены в специальную партию баркидов… А причины его ненависти… Рим вынуждал Карфаген платить дань, забирал наши земли… Учитель мне рассказывал: вражда между Римом и Карфагеном будет вечной. По крайней мере, так говорят легенды. Когда-то троянец Эней вероломно покинул основательницу нашего города, Дидону, и уплыл на поиски града Рима. От горя царица бросилась в огромный костер. Так же велика, как тот костер, отныне и ненависть между римлянами и карфагенянами…

Осторожно делая стежки (перевязанный палец мешал ей вышивать с прежней ловкостью), Басса покачала головой:

– Не хочу говорить о ненависти и войне! Мне это совершенно неинтересно! Давай лучше поболтаем о любви! Ладно, я поняла – не суждено мне стать женой Ганнибала. И разница между нами слишком велика, и женщинами он не интересуется… Хорошо, я присмотрю себе другого славного воина или знатного карфагенянина. А ты, ты уже влюблена? За кого ты хочешь выйти замуж? Расскажи же скорей!

Вместо ответа Софониба грустно вздохнула.

Что толку влюбляться и мечтать о своем избраннике? Все равно девушкам из знатных семей приходится выходить замуж за того мужчину, которого выберет отец. Чувства дочерей никогда никого не интересовали!

Разве хотела красавица Саламбо, дочь Гамилькара Барки, сестра Ганнибала, выходить замуж за Нар-Гаваса, брата нумидийского царя Гайи? Нет, конечно! Нумидия – это далекая бескрайняя земля, выжженная солнцем. Там нет никаких городов, а люди живут не в каменных домах, а в мапалиях – хижинах, устланных шкурами. Саламбо же, как и всякая городская девушка, любила шумные рынки, лавки с роскошными тканями и драгоценностями, любила, когда рабы несли ее на носилках в храм и она приносила в жертву богам белоснежную голубку или устраивала возлияния вином. Но отцу ее не было никакого дела до того, что любила и чего хотела его дочь. Он думал только о том, что Нар-Гавас после смерти брата станет царем (у нумидийцев трон наследует не старший сын правителя, а его брат). Он думал о том, что нумидийцы всегда были самыми лучшими наездниками: гибкие сильные воины этого племени и их прекрасные выносливые кони неоднократно повергали римлян в бегство. Союз карфагенян и нумидийцев был выгоден Карфагену, поэтому желания Саламбо вообще никакой роли не играли. О, бедняжка это понимала! Она знала – спорить и протестовать бесполезно! Жизнь с варваром стала бы для нее вечной пыткой, но даже родной отец не пожалел свою дочь, он своими руками готов был отдать ее Нар-Гавасу. Уже вовсю шли приготовления к свадьбе. Но однажды утром рабыни не добудились своей госпожи. Навечно уснула бедная девушка в своей опочивальне: сердце Саламбо не выдержало и разорвалось от горя…

– Ох, расстроили меня все эти разговоры, – пробормотала Софониба, откладывая шитье. – Боюсь я даже думать о своем замужестве! Выберет мне отец какого-нибудь старика-варвара, и что я потом стану делать? Умру от горя, как красавица Саламбо?

– Ганнон любит тебя. Твой отец никогда не обидит свою дочь! Вчера он прислал тебе новый ларец с подарками… – Басса воткнула иглы в ткань. – И я уже туда заглянула! Ларец битком набит драгоценностями!

Софониба шутливо погрозила рабыне пальцем.

Та принялась оправдываться:

– Я лишь одним глазком взглянула! Там такие красивые украшения! Из золота, с яркими камнями!

– Отец вчера ничего не сказал мне! И сегодня – тоже. Хотя мог бы и разбудить меня перед тем, как отправиться на охоту! Где же подарки?!

Басса кивнула на угол покоев.

Там стояла большая ваза с крупными красными цветами, источавшими тонкий нежный аромат. А за вазой и правда виднелся деревянный ларец, обитый серебряными пластинами.

Софониба метнулась к нему, встала на колени, принялась открывать тугие застежки на крышке.

– Госпожа, извольте идти обедать! Я видела щенков, которых приготовил для вас повар! Нежнейшее мяско, пальчики оближете!

Появившаяся в покоях темнокожая рабыня Гела несла на голове огромный поднос, уставленный блюдами с обильной пищей – тарелками с жарким из собачатины, миской, где лежали маслины, была там и амфора с разбавленным водою вином. Сыр, фрукты, свежайшие овощи…

Софониба махнула ей рукой, мол, все потом: и обед, и разговоры.