Подарок Мэрилин Монро. Смертельный аромат №5

Много работы, мало отдыха, никакой личной жизни – и вот из этой нервотрепки вдруг попадаешь в рай, где тебя ждет самый лучший на свете мужчина. Пересохшие губы, предательская слабость в коленях… И, может быть, хватит сил не вести себя, как изнывающее от желания животное. Но именно таковым себя в настоящий момент чувствуешь…

– Так зачем фонарик? – охрипшим голосом поинтересовалась Вронская, стараясь не смотреть в глаза Андрея. – Кругом враги?

Мужчина пожал плечами:

– Похоже, что так.

Он засунул руку в карман джинсов, вытащил пару пластиковых шариков, темный и светлый – только они, в отличие от тех, который демонстрировала днем Катя, были треснуты.

– Камеры. Там внутри микросхема, еще было крошечное стеклышко. Все раздолбал, разобрал. Не поймешь тут, как эта мелочь работает, но он-лайн трансляцию устраивать явно не хочется. Камеру в своей спальне заметил, когда зажигал ночник. От непрямого несильного источника света, оказывается, стекло камеры слегка бликует. Еще одну камеру нашел на кухне. Наверное, они в каждой комнате понатыканы. И я, кажется, догадываюсь, чьих это рук дело!

Лика взяла пластиковые кругляшки, повертела в пальцах. Очевидно, что это был не микрофон, а маленькая камера – внутри устройства имелся микроскопический зазор, как раз для того, чтобы закрепить стекло.

– И кто же за нами подглядывает? – Лика нахмурилась. – Интересно, а в моей спальне тоже есть такая ерунда?

– Пошли, – Андрей взял Лику за руку, – надо проверить. Я думаю, во всем виноват этот Катькин американский крендель.

– Майкл? – уточнила Вронская и сразу же мысленно себя заругала.

Как будто бы у Катерины – гарем американских мужей! Вот, а теперь Андрей решит, что подружка сестры – типичная блондинка, глупая, совершенно ничего не соображающая.

Что там Андрей решил, она так и не поняла.

Скорее всего, его мысли вообще были далеки от обсуждаемой темы. Потому что он вдруг притянул к себе Лику и поцеловал ее прямо в губы.

Не обращать внимания на закружившуюся голову.

Ноги стали ватными – наплевать, пытаться контролировать себя.

Устоять, собраться.

ȅ

– Ты чего дерешься! – возмутился Андрей, потирая живот. Несколькими секундами раньше туда пришелся резкий удар Ликиного кулачка. – Я к тебе со всей душой…

– А я тебе – по печени, – улыбнулась Вронская, любуясь лицом Андрея: растерянным, обиженным и очень красивым. – Предупреждать надо о таких душевных порывах.

– Что-то не так?

Она пожала плечами:

– Все так. И все не так… Мы идем осматривать мою комнату?

Андрей улыбнулся:

– Только чур не драться.

– Договорились!

«Что-то происходит, – наблюдая за желтым лучом фонарика, исследующим стены, думала Лика. – Минуту назад я чувствовала себя героиней любовного романа. Теперь мне почему-то кажется, что я в книжке про Карлсона; в том эпизоде, где Малыш и Карлсон с фонарем шпионили за сестричкой Малыша и ее кавалером. Мне теперь так легко, как будто бы я не мать, не писательница, не состоявшаяся журналистка, а глупая девчонка. Которая с замирающим сердцем ждет поцелуя. У Андрея потрясающие губы. Только мне, наверное, больше не светит их целовать. И сама виновата… То есть нет, не виновата. Я сначала решила подраться, а потом подумала о своих желаниях. У меня моторика всегда опережает мыслительный процесс. Дура!.. Как же мне нравится этот парень…»

Андрей негромко присвистнул:

– Смотри! Видишь, моя теория верна.

И правда: вот луч фонарика проводит по вроде бы самой обычной поверхности, откуда, как чертик из табакерки, вдруг выпрыгивает солнечный зайчик.

Взгляд сразу становится более пристальным… и различает на углу книжной полки, рядом с темной петлей крепления, миниатюрную пластиковую капельку.

Невероятно! Как быстро развивается техника! Про эту видеокамеру уже почти можно сказать – размером с булавочную головку…

Поднявшись на цыпочки, Андрей сорвал камеру, бросил ее на пол, схватил стоявшую на полке бронзовую статуэтку.

– Ты весь дом перебудишь, – прошептала Лика, опускаясь на пол рядом с мужчиной, остервенело крушащим камеру.

Она нечаянно коснулась плечом его плеча и вздрогнула, как от удара электрическим током.

В ту же секунду губы обжег поцелуй, и голова опять закружилась.

Тепло Андрея, его опытная нежность, настойчивые бесцеремонные прикосновения, и вот почему-то взгляд упирается в потолок, а под спиной, оказывается, уже кровать…

«Если я хочу остановиться, то надо это делать теперь. Потому что потом будет поздно. То есть нет, уже поздно; я не хочу останавливаться, я хочу Андрея…»

Она даже не поняла, куда вдруг исчезла одежда. Просто почувствовала прикосновение к своей обнаженной коже жаркого мускулистого тела. И в ту же секунду очень захотелось, чтобы Андрей стал еще ближе.

Ближе, быстрее, еще ближе.

А никаких других мыслей больше не было…

Когда действительность обрела свои очертания, ни стыда, ни сожаления в ней не оказалось.

Прижавшись к Андрею, Лика счастливо улыбнулась.

Очень глупо, конечно, едва познакомившись, заниматься сексом.

Еще глупее делать на основании пары нехитрых телодвижений концептуальный вывод о том, что случайный любовник – это и есть та самая твоя половинка, которая предназначена только тебе.

Но что поделаешь, если только такая ерунда и заполняет голову! Значит, приходится принять: ум и рассудок – это не твои сильные стороны.

«Почему-то мне кажется, что Андрей – это навсегда, – Лика приподнялась на локте, заглянула в лицо мужчины и улыбнулась: оно было таким счастливым! – Я уверена – он полюбит Дарину и будет заботиться о нас, и я буду очень стараться, чтобы мой любимый никогда не разочаровался в своем выборе».

– Ты чего меня рассматриваешь?

– Нравится! Хочу и рассматриваю!

– Лучше скажи, борщ варить умеешь? А с хозяйством у тебя как?

Лика рассмеялась: