Сокровище князей Радзивиллов

* * *

«Не надо было заходить на вещевой рынок, – ругал себя Валерий Клишевич, нервно постукивая пальцами по рулю автомобиля. – Вот привез клиентку, получил на чай – и катись отсюда на следующий заказ, таксиста, как волка, ноги кормят. Но нет, мне ведь больше всех надо! Я же любознательный! Припарковался, вышел. И что? Одно расстройство! Розничные цены на джинсы и свитера на десять процентов ниже, чем тот опт, который я взял. Не понимаю, как это случилось! Я ведь анализировал предложения всех поставщиков, даже придумал схему, позволявшую мне взять товар по минимальной цене. «Другие соображают лучше», – опять скажет Ритка, презрительно усмехаясь. И я промолчу, потому что крыть нечем. Склад забит китайскими и турецкими шмотками, которые придется реализовывать себе в убыток, скоро надо платить налоги, в такси я зарабатываю копейки, и это значит…»

Валерий в отчаянии обхватил голову руками и застонал.

Опять с его бизнес-идеями ничего не выходит! Опять! Но почему? На некоторых приятелей посмотришь: сегодня у них маленький киоск, завтра целый павильон, послезавтра уже магазин. Со стороны это кажется таким простым: купить подешевле, продать подороже, прибыль вложить в расширение. Но на практике…

А ведь сидеть и не дергаться тоже было нельзя; под лежачий камень вода не течет. Если хочешь изменить свою жизнь – надо действовать. Изменений хотелось…

Что это за работа – таксист? Удовольствие-то она, впрочем, доставляет; это здорово – носиться по городу, ловко маневрировать, знать, где бывают пробки и как их объехать. Нравится держать руку на автомобильном пульсе столицы. Нравится общаться с людьми. Это та еще арифметика, это высший пилотаж психологии: за полчаса поездки сделать так, чтобы клиент расщедрился на чаевые, да еще и поблагодарил. Но. Пункт первый: больших денег в этой профессии не сделаешь, заработков едва хватает на то, чтобы свести концы с концами; да и обслуживание автомобильной «лошадки», пашущей с утра до ночи, требует постоянного вложения средств. Пункт второй: здоровье в салоне автомобиля теряется с катастрофической быстротой. Сначала садится зрение, потом появляются боли в спине, геморрой; проблемы со сном (ночью больше всего заказов, придешь домой под утро – и мучаешься от бессонницы), проблемы с желудком (перехватишь на ходу гамбургер, а это разве еда. Ну и курево проклятое, уже и сил нет дымить, а все равно, как с клиентами затишье, рука за сигаретой тянется). Пункт третий: непрестижно. Нет, может, какому-то простому парню, приехавшему из провинции, такой расклад – предел мечтаний, вершина карьеры. Но для минчанина, окончившего истфак БГУ, баранку крутить – это как-то несолидно, хотя и более денежно, конечно, чем в школе историю преподавать. И четвертое: с такой внешностью… «Вы похожи на Ричарда Гира», – восхищенно говорят клиентки, усаживаясь в старенький «Пежо». Им просто больше не с кем сравнивать. На самом деле Ричард Гир с Джорджем Клуни нервно курят в сторонке. Рост под два метра, отличная фигура, а лицо… Еще не встретилась та женщина, которая осталась бы равнодушна к огромным голубым глазам, красиво очерченным скулам, многообещающему рту. В общем, с внешностью повезло, она здорово облегчает жизнь. Потому что, как бы ужасно ни шли дела, всегда найдется дамочка, готовая заплатить сто долларов за пару часов, проведенных в койке. Или взять на содержание, поселить в своей квартире, оплачивать ремонт авто и затыкать дыры в неудачных бизнес-проектах. Как Рита… Впрочем, одно другому не мешает. Можно утром быстренько утешить случайную, изнывающую без секса дамочку, снять на заработанные собственным телом деньги шикарную проститутку, а вечерком с честным видом вернуться к Ритке.

Рита, Рита… Не первая из используемых женщин. А почему, собственно говоря, надо отказываться от того, что само плывет в руки? Быть альфонсом не комильфо? Да ладно, по большому счету, все люди продаются. Просто не у всех есть такие огромные возможности, не перед всеми выстраивается очередь из влюбленных дамочек. И вот Рита – очередной этап в круговороте покладистых состоятельных женщин. Успешная (к тридцати годам – замдиректора нефтегазовой компании), не очень красивая (а вот это уже совершенно неважно, ночью все кошки серы, и банковская карта с неограниченным кредитом – отличная компенсация), сильная, волевая. При этом она казалась такой влюбленной, услужливой, предупредительной. Когда возникла идея создать свой бизнес – Рита с воодушевлением поддержала, оплатила аренду склада, дала денег на закупку товара и рекламу. Только вот ничего с этим бизнесом проклятым не выходит. А Ритка только злорадствует. Ей по кайфу, что она, хрупкая тридцатилетняя девушка, содержит высоченного сорокалетнего мужика; что любовник должен ей уже не один десяток тысяч долларов и поэтому будет послушно выполнять все ее капризы. О нет, на жертву альфонса Рита теперь уж никак не походит. От ее слепой горячей влюбленности ничего не осталось. Как девчонке нравится унижать своего партнера! Должно быть, ей на ее серьезной ответственной работе мозг запарят, вот она домой приходит и сбрасывает накопившийся негатив. Рита даже рассчитала домработницу, заявив: «Мне будет менее накладно, если ты станешь заниматься уборкой, хоть какая-то польза для общего быта. Большего ты делать не в состоянии! Бросай такси, там все равно платят копейки. Занимайся хозяйством, уборкой, борщи вари…»

«Конечно, лучший вариант в этой ситуации, – подумал Валерий, заводя двигатель, – это найти новую дамочку, которая оплатит все мои долги перед Риткой. Рита хитрая, предлагала помощь – а расписки брать не забывала, мы ходили к нотариусу, все как полагается. Найти бы новую подругу, которая оплатит все долги. Но, конечно, это все нереально. Ту же Риту пришлось два года почти бескорыстно трахать, пока она пришла к выводу, что я ее страстно люблю. Быстро минимум пятьдесят тысяч долларов никто не выложит. Если у девки хватает мозгов заработать такие деньги, то просто так, за красивые глаза, она с ними ни за что не расстанется. За новой дойной коровой придется поухаживать. А как, когда Ритка с меня глаз не спускает? Замкнутый круг какой-то!»

Отключив рацию (состояние ужасное, все равно на чаевые нечего рассчитывать), Валерий сначала просто бесцельно кружил по городу, пытался успокоиться и взять себя в руки. Вывеска книжной ярмарки вдруг подсказала ему еще один способ отвлечься. С филигранной точностью профессионального таксиста припарковав машину, Клишевич торопливо вошел в большой павильон.

Уже прочно обосновавшийся в душе страх перед Ритиным ворчанием («Хватит забивать своим дурацким Пикулем мою квартиру!») заставил криво усмехнуться.

Господи, это же надо до такого дожить! Чтобы просто бояться купить понравившуюся книгу…

Валерий грустно посмотрел на свое отражение в стеклянной витрине.

А ведь там отражается такой красавчик! Никогда не скажешь, что любовница его зашугала до нервного тика!

Идеальная фактурная внешность хорошо упакована в отличные шмотки; на одежду Рита денег никогда не жалела. Светлый стильный плащ от «Хьюго Босс», элегантный свитер, дорогие джинсы, итальянские модельные ботинки.

Таксист, как денди лондонский одетый.

Специалист по кунилингусу, дорого, качественно. Фантазер, в очередной раз размечтавшийся поднять неплохой капитал на торговле одеждой – и со всей дури шмякнувшийся о грешную жесткую землю.

Тьфу, гадость какая… не те мысли приходят в голову… совершенно не те…

– Валерка! Что же ты к нам в архив не заходишь? Как дела твои? Ну, ты франт! Всегда был франтом!

Пожимая протянутую ладонь однокурсника, Валера мгновенно расправил плечи, придал лицу утомленно-успешное выражение, сверкнул голливудской улыбкой:

– Некогда, старик. Поднимаю свой бизнес. Дела идут в гору, скоро буду расширяться!

Валерий врал, как всегда, вдохновенно. И постепенно сам начинал верить в собственную ложь.

Действительно, перед однокурсником, седенькой, прилизанной крысой из архива КГБ, уже стоит кто? Да ведь крутой бизнесмен, прирожденный лидер! А то, что этот лидер сходит с ума от Ритиного ворчания и излишнего темперамента в спальне – так это мелочи, временные трудности, все образуется. Это ничего, что к сорока годам нет ни своего угла, ни семьи, ни детей – только выводок раскрученных на деньги не очень красивых баб. Все еще наладится. Вот пойдет торговля, потом получится купить просторную квартиру, машину, «БМВ» или «Мерседес», конечно, чего размениваться на мелочи.

– Подожди, все это, конечно, очень интересно, – перебил однокурсник монолог о Валериных бизнес-успехах. – У меня для тебя очень важные новости. Как здорово, что мы вот так случайно встретились. Ты не представляешь, я ведь искал тебя. Но по городскому номеру меня обругала какая-то девушка и сказала, чтобы я больше не звонил. А мобильного твоего у меня не было. Валер, я долго тебя искал. Закон подлости. А может, ты уезжал? Впрочем, неважно. Ты сейчас упадешь! В это невозможно поверить, но…

Валерий Клишевич слушал торопливый, сбивчивый рассказ однокурсника. И, действительно, был готов упасть в обморок.

В голове сенсационная информация просто не укладывалась.

Наверное, она многое меняла. Открывала в том числе и новые финансовые перспективы. Да-да, пожалуй, какую-то выгоду при таком раскладе возможно извлечь. Если повезет…

Конечно, однокурсник все говорит правильно.

Только так и должно быть.

О таких вещах можно не знать на сознательном уровне – но все равно догадываться интуитивно. Всегда ведь было совершенно четкое осознание своего отличия от других людей, невозможность довольствоваться малым.

Так вот почему любой компромисс казался чем-то неправильным! Просто кровь не обманешь…

Ошеломленный, обрадованный, Валерий с трудом распрощался с приятелем, вернулся в свою машину и завел двигатель.

И сразу же возникло непреодолимое желание поехать в Несвиж.

– Стыдно кому признаться, я ни разу не был в замке Радзивиллов, – пробормотал Валерий, нажимая на педаль газа. – Да пошло оно все куда подальше: такси, Рита, долги! Теперь все будет совершенно иначе. Если только мне повезет…

Глава 2

Несвиж, 1795 год

Темно-карие глаза и льняные волосы. Жемчужное ожерелье в пять рядов на смуглой шее, кольца с жемчугом на тонких пальчиках, а еще серьги, перламутровые нежные горошинки на золотых цепочках. К улыбке Барбары Радзивилл шел жемчуг, и она прекрасно знала об этом, как и всякая прекрасная девушка угадывает, что лучше всего оттеняет ее красоту. Платьев у расцветающей первой юной своей прелестью паненки имелось великое множество, и легких белых бальных, на выход, и темных теплых шерстяных, которые она носила в обычные дни в замке (покои-то огромные, в каждом жарко пылает камин, однако из коридоров в зиму все равно так и тянет студеным). Она любила переменять наряды, все вертелась перед большим зеркалом, искусно оплетенным виноградом из чистейшего серебра. Платья менялись. Только жемчужные украшения всегда были неизменными в ее облике.

Пятнадцати лет выдали Барбару замуж, она и школу при костеле еще окончить не успела, а уже собрали под венец, отдали известному трокскому воеводе Станиславу Гаштольду. Род его был самым знатным и сильным в Литве, и воином Станислав считался хорошим, и даже не слишком старым он Барбару за себя взял – всего-то ему тридцать лет исполнилось, куда чаще девочкам-паненкам знатных фамилий с мужьями лет по сорок доводится век коротать, а то и по пятьдесят. Только, конечно, не любила Барбара мужа своего. Понимала, что должна, пред Богом ведь венчаны, по воле родителей – а не любила, чужим, старым, некрасивым казался супруг молоденькой девушке. Только одно Станислав, несомненно, хорошо сделал – быстро помер. И в двадцать лет Барбара уже стала вдовой, красивой, богатой. Жила она тогда в Вильно. Постылое замужество забылось быстро. К тому же поблизости находился замок наследника польского престола Сигизмунда Августа. Черноволосый, темноглазый (наполовину ведь итальянец), галантный – он вскружил Барбаре голову комплиментами, горячими взорами, певучими стихами собственного сочинения.

Когда женщина любит, то все принимает, на все готова, со всем согласна. Нет ничего такого, чего нельзя было бы вынести ради любимого. Конечно, о том, чтобы стать женой Сигизмунда Августа, молодой вдове и мечтать было нечего. Хотя каждую ночь наследник горячо доказывал свою любовь. Только ведь там, где трон, где престол и корона, о любви и речи не ведется, там думают лишь об интересах государства, о политике, и препятствовать всему этому ни у кого возможности не имеется. Но что такое боль, которая случится завтра? Когда сегодня рядом с тобой твой любимый, и он обнимает так нежно, что кажется, от счастья вот-вот взлетишь в самое небо, как святой ангел…

Марыся замолкла, отпила молока из кубка.

И дивные картины, которые мальчик мысленно рисовал вслед за ее рассказом (а он, как всегда, велся самыми простыми словами), сразу же прекратили туманить все еще немного кружащуюся голову…

Доминик лежит на лавке в кухне, и, пока Марыся пьет молоко, думает о том, как же ему неловко за недавний обморок.

Действительно, вот стыдобища-то приключилась! Перепугался и упал, как какая-нибудь влюбленная паненка на балу. До сих пор перед глазами все слегка дрожит и расплывается. Только дикий парализующий страх уже отступил. Кухарка рассказывает о той, которая является теперь призраком в Несвижском замке. И уже представляется Барбара вовсе даже не жуткой, а красивой, нарядной, влюбленной. Просто очень уж неожиданно возник вдруг под потолком кухни ее призрак, а потом так же неожиданно исчез, будто его и не было вовсе…

– Барбара с женитьбой Сигизмунду Августу не докучала. А вот братья ее терпеть такого непотребства не стали. Слухи по Вильно пронеслись быстро, все только и делали, что судачили: Барбара Радзивилл, та самая, знатного рода, – как последняя девка гулящая, все дозволяет и на все согласна, – продолжила Марыся, отерев ладонью белые молочные «усики».

И Доминик уже видит двух дюжих молодцов, Николая Черного и Николая Рыжего, братьев Барбары, что ночью затаились у покоев сестры. Накануне Сигизмунд Август обещался им в самом серьезнейшем разговоре: больше к Барбаре ни ногой, довольно порочить молодую вдову, коли в жены ее взять возможности не имеется. Легко ли было слово такое давать – неведомо. А вот держать его оказалось невозможно. Поймали в ту же ночь будущего короля Польши у постели Барбары, кликнули ксендза. Сигизмунд Август не противился тайному венчанию, любил Барбару крепко, а еще скандала не хотел. В самом деле, негоже, конечно, такому знатному пану слова своего не держать!

И вот умирает отец его, и мать, Бона Сфорца (сама родом из Италии и там, должно быть, за-имела манеру к отравлениям, немало Радзивиллов пали жертвами ее яда), подыскивает молодому королю достойную невесту. Тут все и вскрывается: женат, да еще на Барбаре Радзивилл, той самой, чей род испокон веков ненавидят короли польские за силу, за богатство, за то, что служить Польше Радзивиллы-то служили честно, но вот колен никогда не преклоняли и достоинство свое всегда хранили… Бона Сфорца – хитрая, коварная. Сразу же съехала с Кракова, где поселились молодые. Якобы стерпеть не смогла и сделанный сыном выбор жены, и что все тайно, без ее ведома, совершилось. Да только разве для того, чтобы на тот свет бедняжку новобрачную спровадить, обязательно самой яд в пищу подсыпать? Наверняка подговорила кого-то из слуг коварная мстительная свекровь. Полгода, всего полгода прошло от коронации Барбары до похорон ее. Кончалась королева ужасно: прекрасное нежное тело покрылось гнойными нарывами, такими страшными, настолько зловонными, что служанки не могли даже находиться рядом с постелью умирающей госпожи своей, падали в обморок. Завидев это, Сигизмунд Август сам стал ухаживать за женой, кормил, поил, менял ей промокающее от гноя платье – и никакого отвращения не испытывал, только жалость к бедной мучающейся жене была в его сердце. Лучшие доктора и знахари смотрели Барбару. Да только не помогли ни снадобья их, ни советы. Отравленная, преставилась молодая красавица из славного рода Радзивиллов…

Конечно, скорбь короля была огромной. Две недели оплакивал он свою любимую, а потом, когда пришла пора хоронить Барбару, от Кракова до Вильно, рядом с везущей роскошный гроб телегой, Сигизмунд Август шел пешком. Пешком – такое множество верст! Он хотел утомиться до смерти? Думал, что долгий тяжелый путь позволит ему привыкнуть к мысли о смерти жены? Но и после похорон не находила покоя душа короля. Он понимал: Барбары больше нет. Однако смириться с этим, принять волю Господа все не получалось у него. Прознав про такие муки короля, пришли к нему колдуны с заманчивым обещанием: хоть каждый день можно вызывать дух преставившейся рабы Божьей Барбары, смотреть на покойную жену, как на живую, и даже разговаривать с ней. Работа такая, конечно, не простая, весьма и весьма сложная, потому тугого кошеля золота стоит – но зато какое диво случится, всенепременно дух Барбары явится, сможет даже беседу вести. Только одно важное условие – нельзя касаться королю жены своей, ни в коем случае, иначе беда страшнейшая приключится.

Что тут стало с Сигизмундом Августом! Он накормил и напоил колдунов, как самых дорогих гостей, щедро осыпал их золотом и драгоценными каменьями и все никак не мог дождаться, когда же явится пред ним дух любимой прекрасной Барбары.

– Ваше величество, надо бы руки вам привязать к подлокотникам, а то как бы беды не вышло, – заметил один из колдунов, зажигая в королевских покоях специальные черные свечи, источавшие дурманящий аромат. – Давайте вот сюда, ближе к зеркалу, кресло ваше пододвинем. И руки привяжем.

– Да помню я! Помню, нельзя касаться! – раздраженно заметил король и, не дожидаясь помощи, подтащил тяжелое кресло, обитое красным шелком, к большому овальному зеркалу. – Не надо веревок никаких, только время терять!

Сердце Сигизмунда Августа замирало от волнения. Какой явится жена? Здоровой или с язвами? Все одно, любая, всякая; все равно только она, лишь она – смысл жизни, без Барбары свет белый сделался не мил…