Второй шанс

– Что, простите?

– То есть вы отрицаете данный факт?

– Какой факт? Я никого не сбивала, честное слово.

– Ну, в суде «честное слово» не рассматривается. Нужны свидетели. Они у вас есть? Какая – то подруга, которая уехала неизвестно куда… А человек, между прочим, в тяжелейшем состоянии в больнице. А у вас только штрафов за превышение за вчерашний день целых четыре. И это те, что были зафиксированы камерами. Откуда вмятина на бампере?

– Я не помню, – дрожащим голосом проговорила Таня.

– Вы вчера принимали, какие – нибудь таблетки, спиртное? Может, с подругой выпили по стакану?

– Нет.

– Если вспомнить ваш рассказ, гражданка Пупсоева, то складывается впечатление, что это у вас было наркотическое опьянение. Мой вам совет, Татьяна Игоревна, – тихим голосом добавил полицейский, – не рассказывайте больше никому, как вы отрывались от погони. Не в вашу пользу.

– Но это было! – чуть не плача воскликнула Татьяна.

– Значит, вы могли сбить человека и не заметить. Так как ваше внимание было приковано к преследующей машине.

– Нет, это не возможно, вы же понимаете. Сбить человека, это удар сильный. Я бы почувствовала.

– Откуда вы знаете, что это сильный удар? И вы не можете объяснить, где помяли свой бампер. Собирайтесь, Татьяна Игоревна, – скорбно качая головой, изрек добрый полицейский.

– Куда? – холодея от возможного ответа, спросила Таня.

– Поедем к следователю. Я вам помочь ничем не могу. Мне сказали доставить вас, я исполняю свою работу.

– А меня сразу в тюрьму посадят?

– Не сразу! Следователь сначала допросит, а потом решит. Но вещи я бы посоветовал вам собрать, мало ли что.

– А я могу позвонить мужу? – роняя слезы, попросила Таня.

– Звоните, – заговорщицки, оглядываясь на машину, прошептал стражник. – Вы в дом пройдите, гражданка.

Таня вошла в свой дом и вновь стала набирать номер мужа. Но он по – прежнему, был «вне зоны». Секретарь взволнованно сообщила Татьяне, что Михаила Терентьевича сегодня на рабочем месте не было. И назначенное совещание пришлось отменить.

– У меня муж, кажется, пропал, – в испуге воскликнула Таня.

– Что значит – пропал?

– Мы вчера вечером поссорились, и он уехал из дома. А куда поехал – неизвестно. На работе его сегодня не было. А у него сердце болело всю неделю… Мальчик, как вас зовут? – обратилась Таня к полицейскому.

– Коля. Коля Сорокин. Сержант Николай Сорокин.

– «…скорее, скорее к Сорокину Коле. Напомним Сорокину Коле о школе…» – продекламировала Татьяна и осеклась. – Простите, что – то мне в голову сказки разные лезут в последнее время.

– Я с этой сказкой все школьные годы воевал, – насупился сержант.

– Коля, а можно узнать, пострадал ли кто в аварии вчера ночью? Была ли авария с участием «Мерседеса» и гражданина Пупсоева? Вы же можете по своим каналам узнать?

– Нужен запрос. Но я постараюсь.

– Пожалуйста, сейчас, – простонала Таня.

Светлана

– И ты ничего мне не говорил? Знал и не говорил! – Света смотрела на мужа полными слез глазами.

– Свет, ну, что – ты? Я сюрприз готовил, думал, ты обрадуешься.

– Я радуюсь, – насупилась Светлана и отвернулась от Павла к окну.

– Ну, перестань злиться. Глупо же! Понимаю, если бы я наоборот сказал, что мы едем в Тмутаракань на неизвестное время. А тут, говорю, что кончилась наша каторга…

– Значит, для тебя эти годы были каторгой?!

– Свет, ну я не так выразился, не цепляйся к словам. Меня в корпорации даже к награде хотят представить за такое длительное несение трудовой вахты. Тоже, между прочим, не просто так. Все же понимают, что нормальные люди в таких условиях долго жить не могут.

– Твоя семья – это люди ненормальные, – пожала плечами Света. – Так там и передай, в своей корпорации.

– Светка, а мы с тобой ссоримся, – удивленно глядя на жену, проговорил Павел. – Никогда не ссорились еще, а тут… и из – за чего…?

– А это, Пашенька, городская жизнь. Тут все ссорятся, ругаются, даже изменяют друг другу. И мы такими будем.

– Я не хочу, – подойдя к жене и крепко обняв ее, прошептал Павел. – Ну, давай я попрошу, чтобы нас оставили там еще на три года. Ты будешь рада?

– Мам, мне сегодня учительница три пятерки поставила с восклицательными знаками, – в комнату вбежала Маришка и с интересом посмотрела на родителей.

Света с Павлом так и стояли, обнявшись, и с улыбками смотрели на свое белоголовое чудо с красным бантом, повязанным любящей бабулей. Бант съехал на бок, белые волосы торчали в разные стороны тонкими прядями, и Свете дочка так напомнила Павла, когда он еще был курсантом.

– Ну! Я же жду! – напомнил о себе ребенок.

– Чего ты ждешь? – удивились родители.

– Как чего? Восторгов, радости, подарков! Дочка – круглая отличница, а они стоят как вкопанные.

– Мариш, ты молодец, конечно! Но круглыми отличниками называют тех детей, которые заканчивают на пятерки целый год. Сможешь продержаться год на одних пятерках?

– Целый год? – задумалась девочка. – А год это много?

– Учебный год – это девять месяцев, не считая осенних, зимних и весенних каникул.

– Ну, не знаю. Слишком, уж, это долго – девять месяцев. А за три пятерки мне ничего не полагается?

– За пятерки я тебя расцелую, а в кафе свожу вас с мамой просто так. Идет?

– В кафе? С настоящими пирожными? Конечно, идет, даже бежит!