Сборник фантастических рассказов

Ровно через месяц стандартного времени наступил единственный выходной, он же банный, он же день зарплаты. В это утро Игорей никто не будил, и проспали они до двух часов дня, пока они спали, роботы успели нанести каждому рабочему идентификационный номерок на левую ладонь и разместить в коридорах зарплатные автоматы. Там каждый мог получить наличные, предъявив автомату цифры на руке.

– Вот они новые российские рублики! Какие красивые! Котлетки, сосисочки нарисованы, а на других конфетицы и чаек в стаканчике, до чего додумались! Все о нас заботится государство Российское, дай Боженька здоровьица Медведеву и Путину! – обрадовался Игорец.

Откуда ему знать, что это Шпокси и Чмокси проявили заботу и создали такие деньги специально, чтобы рабочие могли получить в столовой именно то, что нарисовано на банкнотах, не создавая лишней путаницы и проблем из-за тупости Игорца и его клонов.

После того, как приступ радости у рабочих прошел их построили в колонну и отвели в баню, где выдали по березовому венику и тазику. Грязную одежду сняли и отвезли в прачечную. Про баню сказать особенно нечего, она почти ничем не отличалась от земной, даже кафель на стенах был отбитый и страшный, но это Шпокси и Чмокси сделали не по-скупости, а просто они подумали, что так полагается. Единственно, что березовый веник, только внешне был березовым, а на деле оказался пластиковой подделкой, но тут уж ничего не поделаешь, на Тайной Планете не то что березки не росли, а вообще не могло быть никакой растительности.

Игорцы помылись на славу, оделись во все чистое и пошли в столовую. Там по случаю выходного появилось пиво в изящных темных бутылочках, они набрали таких бутылочек на все имеющиеся талоны, а к ним сосисок, котлеток и даже конфет в пестрых обертках. Словом, оторвались ребята. Разумеется, все веселье закончилось всеобщим мордобоем, и разбушевавшихся Игорцов после хороших ударов током надзиратели разволокли по койкам.

С тех пор Шпокси и Чмокси изъяли пиво из рациона навсегда. Долго после этого случая рабочие бегали во время перерыва в столовку и шепотом спрашивали у раздатчика: «Пивцо-то не завезли?» На что тот вполне серьезно отвечал: «Пока нет, ждите!»

Однажды Игорец вспомнил, что у него есть жена, которая, наверное, волнуется, и что неплохо было бы написать ей письмо. Он подошел к надзирателю и спросил, как отправить письмо, тот ответил, что все узнает у господина Чмокси, и ответит Игорцу завтра.

На следующее утро в коридорах появились синие ящики с белой надписью «почта», точь-в-точь как земные, но отличались они тем, что почтальон никогда не вынимал из них корреспонденцию, а всунутые туда бумажки попадали прямиком в отопительную систему, тем самым служили на благо обитателям Тайной Планеты. Но рабочие этого не знали, и каждый из них написал по письму и отправил любимой жене. Разумеется, во всех письмах текст был идентичный:

Ну, здравствуй, Олюшка! Как делишки? У меня все хорошо, работаю, деньгу зашибаю. Скопил заначку. Очень соскучился по тебе. Наверное, скоро приеду. Жди меня, и я вернусь. Твой Игорец – удалой молодец. Все, пока.

Одно такое письмецо усердный надзиратель стащил и принес господину Шпокси. Старый контрабандист отличался завидной сообразительностью, он понял, что если у Игорцов остаются лишние «деньги», то неплохо было бы их изымать, а затем выдавать опять рабочим в виде зарплаты. С самого начала было задумано, что всю выданную денежную массу рабочие будут проедать в столовой, и таким образом деньги совершат круговорот и вновь вернутся к ним в виде следующей зарплаты, но Игорцы оказались экономными, они тратили лишь около половины получки, а остальное припрятывали. И надо было постоянно допечатывать недостающие дензнаки. Это был лишний расход. И Шпокси додумался прислать Игорцам по такой депеше, якобы от жены.

Ну, здравствуй, Игорец – удалой молодец! Как делишки? Я тебя очень люблю, скучаю. Пришли денег! Олюшка.

Разумеется, перед этим во всех коридорах появились автоматы с надписью «для денежных переводов». Так хитроумный Шпокси изъял у тупоголовых рабочих все их сбережения. Теперь каждый раз, в день зарплаты Игорцы усердно посылали деньги своим Олюшкам.

Так вот они жили и работали день за днем, смотрели «Кубанских казаков», спали и ели, и были вполне довольны жизнью. Все было хорошо продуманно, рассчитано, очень экономически выгодно для Шпокси и Чмокси. И продлилось бы существование Тайной Планеты долгие века и даже тысячелетия, если бы не Тарики Гиро….

Путешествие в семидесятые

Жил Игорец, поживал у своей родной тетушки Алевтины и горя не знал. Подрабатывал тамадой, да Шпокси и Чмокси иногда ему деньжат отваливали с продажи дисков с его песнями.

Большую часть денег тетка забирала у него на хозяйственные нужды, но и оставалось у него предостаточно. На сигареты, конфеты и пиво хватало с избытком. Так вот жил Игорец, не тужил, до тех пор, пока однажды тетушка Валентина не подошла к нему с таинственным видом.

– А хочешь узнать страшную тайну? – зловещим шепотом сказала она.

– Ээээээээээээ, – испугался Игорец. – А очень страшную?

– Да нет, не очень, не бойся! Это касается твоей мамы, – пояснила Валентина Владимировна.

– Ну, коли, начала, так продолжай! – сказал Игорец и поудобнее устроился в мягком кресле, ожидая длинного рассказа.

– Так вот, Игорюня. Мамка-то твоя жива! – выпалила тетушка и с интересом посмотрела на племянника, чтобы узнать какое впечатление произвело это сообщение.

Широкая красная физиономия ничего не выражала. Игорец с интересом изучал узоры на обоях.

– Эй, але! Мать-то твоя жива! – повторила, уже сердясь, Валентина.

– Врешь! – бесстрастно сказал Игорец. – Почему же тогда ты меня вырастила да воспитала? Где она прячется все это время?

– Ничего я не вру, – обиделась тетя. – А мамка твоя, Алевтинушка, уже тридцать лет в Израиле проживает с мужем, вот оно как!

– Так вот оно как?! Значит эта развратная греховодница бросила дитя малое, неразумное, а сама с полюбовником в жидомасонское царство-государство укатила? Знать о ней ничего больше не желаю. Вот так, – возмущенно произнес Игорец и злобно отвернулся к стенке.

– Да не так, все не так! – возразила Валентина. – Ни с каким не с полюбовником, а с законным супругом. И не бросила тебя. Это я попросила тебя оставить, у нас с дядей Лешей детей не было и доктора сказали, что так и не будет. Бесплодная я! А Алевтинушка уже тогда дитя под сердцем носила, братца твоего, Хаимчика. Вот она мне тебя и оставила.

– Все равно, мне наплевать. Знать о ней ничего не хочу! А вот что, теть Валь, расскажи ты мне лучше об отце! Кто он, жив ли и где проживает? Ведь отец – совсем другое дело. Слово-то какое славное, нашенское, православное – отец! Это тебе не какой-нибудь папа, ихний поганый католический, а наше, родное, кондовое, исконно русское слово! Расскажи мне и поведай, все что об отце моем славном знаешь! – гордо сказал Игорец.

– Хорошо, племяш, расскажу. Только знаю я о нем совсем мало. Видала всего один лишь раз, когда мамка твоя Алевитина с ним в кафе «Мечта» познакомилась. Как сейчас помню, самое начало осени было, второе сентября. Сидим мы с Алечкой в кафешке за столиком. Так вот сидим, сидим. А толку никакого, кавалеры-то стороной нас обходят. И вдруг появляется он: высокий такой, здоровенный мужчина, видный, да что рассказывать? На тебя, как две капли, похож. Влюбилась тогда в него мамка твоя с первого взгляда. А он подлецом оказался – поматросил и бросил. Ждала его Аля, ждала, да так и не дождалась – исчез, как в воду канул. А потом ты народился, Игорем тебя, в честь отца, она и назвала. Горевала сеструха моя сердешная, горевала, да и другого повстречала, Иосиф Моисеевича. Тоже хороший такой мужчина оказался: маленький, лысенький, в очечках! Просто симпатяшка! А по характеру-то золотой: добрый вежливый, культурный, воспитанный и начитанный. Ты еще маленький был, не помнишь его. Так вот этот Ёсичка, на ней сразу и оженился. Тебя усыновить хотел, только я не позволила, не хотела, чтобы тебя в заграницу увезли, мало ли что там может случиться? Евреи эти постоянно с арабами воюют, а ты – дитя малое. Того и гляди, убьют ни за что, ни про что! Вот так оно все и было, чистая правда. Как на духу! Больше про твоего папашу ничего не знаю, не видала его и не слыхала о нем ничего, – Валентина достала платок из кармана и утерла набежавшую слезу. Воспоминания о сестре настроили ее на сентиментальную волну.