Катализатор. Серебряный Сумрак

И мазь не помогает!

Девушка досадливо откинула назад мокрую от пота прядь. Тоже выбрала время упасть!

– Устала? – добродушно усмехнулся с соседней кочки довольный жизнью «папа».

Издевается? А вместо обеих рук у него – шустрые электровеники? Цап-цап-цап с каждой ветки. Руками – куда шустрее, чем Инна хваленым контейнером.

– Естественно!

– Скоро пойдем домой обедать. Вот только дособираем это маленькое ведро…

Десятилитровое.

Любящая дочь едва не застонала. Еще почти треть! Черт бы побрал эту чернику!

И голова опять будет ныть весь вечер. Пора придумать новый диагноз «отравление лесными ароматами». В частности, ядовитым багульником и болиголовом.

Могли бы и в городе остаться. Поговорить можно и там. Бабушка ворчит-ворчит, но вслух слова поперек не скажет. А папа всё равно даже на чай не задержится. Инну с вещами в машину – и здравствуй, любимая деревня! Очередная.

Вместо всех каникул и праздников – опять черт-те что! Инна, между прочим, тоже нормальный человек, ей как всем хочется отдыхать. А не приезжать вымотаннее, чем была. Хорошо хоть вечерка позволяет иногда отоспаться.

Всё! Это – последние каникулы, проведенные в обществе новоявленного отца!

…Они действительно стали последними.

3

В кабинете накурено больше, чем когда-нибудь. Серый дым удушливыми клочьями висит. Английским смогом. Или московским – в едва минувшее «небывало жаркое» лето.

– У нас нет другого выхода.

– И это – не выход! Это война с сильнейшей расой, которая до сих пор нас не трогала. О чём вы думали, черт побери?!

– О том, чтобы не перессориться с другой – еще более сильной, – на правах старого знакомого, почти друга, полковник ответил откровенно. Не отводя упрямых глаз. – Которая может уничтожить нас в любой момент – как только захочет. Поэтому прости, Николаич, но твоих любимых острозубых придется подвинуть.

– Они – не «мои любимые», Захарченко! – рявкнул генерал Парфенов. – Но неужели ваши куриные мозги не могли придумать, как и девку убрать, и с вампирами не перессориться?!

– Вампиры простят. Им она тоже – кость в горле.

– Гипотетическая! – пудовый генеральский кулак сшиб со стола заполненную под завязку пепельницу. Осколки, окурки, пепел рассыпались по гладкому темно-бордовому ковру. Стекло в серой пыли. Серое на красном… – До сих пор эта чертова девка их не трогала! Она – не охотник. Она, если ты запамятовал – Катализатор.

– Поверьте, Павел Николаевич, на сей раз никакой промашки точно не будет. Всё рассчитано ювелирно – чертова девка попадется. Зуб даю! Коренной. Вы меня знаете.

– Вот именно, что знаю, – проворчал, уже успокаиваясь, генерал. – Голову ты даешь! И погоны заодно – если опять провал. Год, целый год, да что там – полтора почти! – все ваньку валяли, поймать не могли! И кого? Сопливую девку-самоучку! Позор перед всеми… расами! А уж как Большой Сэм-то смеяться будет. Уржется!

– Ее отца мы ловили целых пятнадцать лет…

– Так он в глухой дыре сидел, не вылезая! А девка вообразила себя Робин Гудом и партизанит по всей стране, Никита недоделанная! Записульки вам оставляет, дожили! А вы всё ловите…

– Обещаю – на сей раз никакой осечки. Она там будет. Такое эта «Никита» вряд ли пропустит. И ловушка захлопнется.

Глава вторая.

1

Для этого бедного, насквозь провинциального городка группа «Хвост трубой» – всё еще звезды. Даже если вся страна давно забыла очередных певцов-однодневок.

И все-таки ребят со знакомыми лицами многовато. В последнее время они вычисляют «объект» слишком уж прицельно. Не настолько, чтобы точно знать, где Инна… но уже нервирует. Раньше не могли и этого.

А что, если… При одной такой мысли слегка промозглый сентябрь (ну ладно – конец сентября) становится студеным декабрем. Так не хочется опять превращаться в затравленную дичь!

Сама Инна давно предпочитала бардовские концерты. Но здесь – район, где папа прожил больше года. И в кои-то веки в этой глухомани что-то проводится. Отличный шанс устроить отцу шикарные поминки!

Вот прямо здесь, посреди заведенной нехитрым репертуаром разновозрастной толпы – пьяной, полупьяной и слегка выпившей. На побитом жизнью сером асфальтовом квадрате единственной площади городка, между трех дорогущих мелких магазинов и одной деревянной одноэтажки – музея и паспортной службы.

– Де-воч-ка мо-я, я – твой маль-чик!..

Нос морщится сам собой. Одно дело, когда всё это идет лакированной фонограммой – она уже хоть приведена в порядок и худо-бедно отредактирована. И совсем другое, когда подобный шедевр орется с помоста на центральной площади вживую. Лужеными глотками. При отсутствии у исполнителей слуха и голоса.

И третье – если вдобавок к этому еще хором оглушительно скандирует и подпевает сотня и вовсе кошмарных голосов. Большей частью пропитых и прокуренных.

А это еще что за… Нет, к Другим Инна уже привыкла и даже перестала бояться. А вот к Детям Ночи… Их-то сюда на кой принесло? С их слухом подобная какофония и вовсе – ад кошмарный.

Если подключились еще и они… Вот это совсем худо. Инна зеркалит любую Магию, но что можно противопоставить простым, банальным клыкам? А у этой расы еще и сверхобоняние – добычу в любом обличье узнают. Впрочем, для такого нужно, чтобы хоть раз унюхали. А с этими клыкастиками Катализатор точно нигде не пересекалась!

Почему же тогда настолько не по себе?

Глупости, Инна. Ты и не с таким справлялась много раз. Ты в этом мире – победительница и львица. Всегда была.

А кто тебе об этом говорил и когда – лучше не вспоминать.

2

Очередная тетка (сколько ей – под сорок?) ткнула Инну локтем. Непонятное предыдущее поколение удивляло девушку до сих пор. Точнее, его часть. Те, кто до сих пор тусуется на концертах. Правда, концерты они обычно предпочитают другие.

Стоп. Фанатами «Хвост трубой» и в лучшие-то времена были сплошь девчонки-подростки. Это же не бардовская песня, где «любовь» традиционно рифмуется с «кровь».

Тогда что здесь делает эта… подтянутая дама в джинсе? И вон та, в кожаной куртке? И тот худой дядька лет тридцати с тощим хвостиком? Длинным таким. А вон тот серьезный мужик? Таких эта группа не интересовала и в школьном возрасте.

Засада! И довольно грамотная.

Ну и что? Не все же местные зрители – подставная массовка (вот счастье-то нежданное полузабытому «Хвосту» привалило!). Наверняка больше половины – настоящие. Так и Инна – настоящая. Главное, не бояться. Позорно струсивший паникер теряет всё. И с гарантией погибает, даже когда есть еще все шансы спастись.

И от странных теток и дядек шарахаться нельзя. Или наоборот – можно? Прежняя Инна уж точно не выбрала бы их в товарищи по тусовке. Да и они ее – вряд ли.

Прежняя вообще не тусовалась. И на такие концерты не ходила. То ли не успела, то ли… не успела.

– Эй, ты!