Вихрь переправ

– Мы не так плохи, как вы нас малюете, Ефир! – Глава вурдалаков желчно сплюнул себе под ноги.

– Вы гниль на лице Терриуса, вам нигде нет места. Ни вам, ни вашей идеологии, – подытожил Ефир и сделал выпад.

Клинки сошлись в финале сражения, холодно сверкая и болезненно жаля противников. Представление вышло настолько завораживающим, что на какой-то момент обе силы замерли, дабы узреть поединок достойных и равных воинов. Этой минутной заминкой и воспользовались друзья, проскочив мимо хозяев и их прислужников, увлечённых зрелищем.

Быстрее! Быстрее! Только б успеть! – гремело в голове каждого тревожным набатом. Друзья Нила со всех ног неслись по Шелковичному проулку, моля время сжалиться над ними и дать им фору, пока в Айвовом тупике о них позабыли, пока длилась схватка, пока Волкодлак не убежал слишком далеко, пока… пока…. Сколько было этих пока. Счёт шел не в их пользу.

Гамаюн внезапно пропал, скрывшись за желтеющей листвой тополей. Впереди показался поворот на Ольховую Парадную – эта улица была широка и просторна, как полноводная река, и если бы с нею сравнивали Пихтовую улицу, то та едва покрыла бы половину Ольховой. Парадная пролегала по доброй части Горниц, практически достигая их окраин, и мельчала, как и любая река, перетекая в хиленькую улочку Пятнадцать Вязов.

На Ольховую улицу ребята и завернули, на бегу соображая, куда следовать далее. Волчьего пса впереди нигде не было видно и от этого становилось тягостнее с каждой истекавшей секундой. Странным оказалось и то, что оживлённая в этот час Ольховая Парадная была пустынна, будто жадный ветер сгрёб горожан в охапку и унёс их чёрт знает куда, оставив впопыхах сорванные с полуголых деревьев листья.

– Куда же нам дальше, Маф? – отдуваясь от бега, пропыхтел Эрик, остановившись посреди пустой улицы. – Здесь куча пересекающих Ольховку улиц, волк мог выбрать любую из них.

– Может, на ближайшую свернём? – предложила Юна, её щёчки едва розовели, отбросив блёклую белизну страха. – Не думаю, что он свернул на самую дальнюю, мы бы его успели разглядеть. Скорее всего, он махнул на ближнюю Тисовку.

Тисовкой звали мелкую одностороннюю улочку, пересекавшую Ольховую Парадную ровным росчерком и обрывавшуюся неподалёку от Каштанового бульвара. На ней росли старые ветвистые тисы, и этот узкий проулок был одним из немногих напоминаний, в честь чего улицы Горниц носили свои названия. Ведь за исключением Тисовой улочки и Каштанового бульвара в городке осталось всего несколько мест, где деревья, – имена которых значились в анналах памяти городского ведомства, – если и произрастали не с основания города, то досаживались замест старых.

– Не уверен, – нахмурившись, произнёс Виктор, он единственный из ребят, кто выглядел свежим, и чьё дыхание было ровным и несбивчивым. – Зверюга такие махи выдаёт. Вон, она как через одного серого перескочила. Этой твари ничего не стоило убежать и дальше.

– Маф, что ты скажешь? – вновь обратился Эрик к другу.

Матфей пребывал в какой-то странной прострации: вроде он бежал, говорил, видел и соображал, но все чувства его остались на жарком пятачке Айвового тупика, в самой гуще кровавого месива тел.

– Я не знаю, – с трудом выдавил он. – Давайте заглянем на Тисовку, она ближе.

– У нас мало времени, если мы пойдём на Тисовую, – возразил Виктор Сухманов. – У нас почти не останется шансов уйти с неё, если хоть один из оставшихся волков пойдёт за нами. Мы не справились с одним, а если их будет больше – нам крышка.

– Надо рискнуть, Вик, – настойчиво дернув за рукав куртки Виктора, повысила голос Юна. – Нил в опасности, мы должны его спасти.

– Пошли, – за всех решил Эрик Горденов.

Они вошли на щербатую, укрытую старым асфальтом улочку. Вглядываясь вперёд, они шли торопливым ходом, убыстряясь с каждым шагом. Тисовая улица тоже пустовала, а громадные кучные тисы, стоявшие по бокам, недвижно взирали на пришельцев у ног своих, будто великаны из полузабытых легенд.

– Его тут нет, их обоих нет, – в отчаянии запричитала Юна. – Где же их искать?

– А если он его уже…, – произнёс Эрик и запнулся от страшного предположения.

– Нет! Не смей так думать, Эр! – вскрикнула Юна, и её звонкий голосок пронёсся протяжным эхом вдоль старых тисов, спугнув несколько птиц, ютившихся в гуще их ветвей. – Он жив! Если бы волк хотел его убить, то убил бы, как твоего енота. А он его схватил и потащил куда-то. Значит, Нил нужен живым.

– Не Нил, а Фей им нужен, – холодно поправил Эрик. Краска жизни только вернувшаяся в его лицо тут же покинула его, едва был упомянут погибший Карасу. – Просто он не знал точно, кто из них всеслух. Вот и цапнул ближайшего.

– Ты прав, Эр, – глухо согласился Матфей, чувствуя тяжесть подступившей вины перед другом, закрывшим его от Волкодлака и занявшим место пленника, предназначавшееся не ему. – Волк ошибся.

– Я что-то слышу! Тихо! – предостерёг всех Виктор, тревожно вглядываясь в обратную сторону. Со стороны Ольховой Парадной раздались приглушённые звуки. – Кажись, они.

– Мы не успеем вернуться на Ольховку и уйти с неё даже на противоположный конец Тисовки, они тут же нас поймают! – прошептала девушка, боясь повысить голос.

– У нас нет другого выхода, Юн, – успокаивающе, но твёрдо сказал Виктор, он уже сделал пару шагов по направлению к Ольховой Парадной, расслышав тонкий и протяжный свист. – Здесь мы зажаты и беспомощны, а там у нас есть хоть какой-то шанс. Давайте, его используем.

Только он сделал ещё несколько шагов, как воздух сверху огласил вороний ор. Гамаюн парил над ними, но не один, а с тремя галками, казавшимися вполовину малыми в сравнении с вороном.

– Где ты пропадал, Гамаюн? – немного ободрившись, спросил Матфей.

– Я привёл к вам переправщиков, – объявил ворон и спикировал к ногам союзника.

– Кого?

– Они доставят твоих друзей в Тартаррусу. Крух! Но надо торопиться, я уже чую волчий запах.

– Но как же они это сделают? – Матфей недоумённо осматривал галочью троицу. – Поднимут нас над домами и потащат в другую страну? Ты серьёзно?

– Вот и узнаешь, неверующий, – чопорно отозвался ворон.

– Что ещё нас ждёт, Маф? И зачем нам подкрепление аж из трёх галок? – шутливо поинтересовался Эрик Горденов. Серо-карие глаза в отличие от голоса безрадостно взирали на новых визитёров.

– Они нас переправят, чёрт его знает как, в Тартаррусу, – выговорил Матфей.

– А нам зачем туда отправляться? – спросил Виктор, безрадостно вглядываясь в отдалённый кусочек Ольховой. – Это не наш поход и не за нами охота. Пусть забирают Мафа и делу конец.

– И он туда же?! – каркнул Гамаюн. – Да они вас не оставят в покое! Скажи им: даже, если с вами не будет Матфея, они из вас душу вытрясут, а ещё вероятнее, наложат Табу Слова или отдадут на растерзание волчьим псам. Но не мне за всех решать.

Вороновы слова остались без ответа. Но решение уже принималось на ходу.

– Я с Мафом, тут без вариантов, – смело вызвался Эрик.

– Я тоже с Феем, – не так уверенно, как он, решилась Юна.

– А, чёрт с вами всеми! – согласился Виктор.

– Так как же переправщики нас доставят в пункт назначения? – повторил вопрос Эрик Горденов.

– Нужна плата за проезд, – пояснил ворон. – Она же договор между переправщиком и пассажиром.

– Нужна плата, – повторил Матфей. – У меня есть деньги, я могу заплатить.

Он вспомнил о пухлом конверте во внутреннем кармане кожаной куртки.

– Деньги бессмысленны, молодой человек, – усмехнулся Гамаюн и сипло прокаркал. – Зачем птицам деньги? Вот кровь – другое дело.

Час от часу не легче.

– Плата за переправу – кровь, – угрюмо, отводя взор от друзей, объявил союзник ворона.

– Что? Нужна кровь? И много? – всполошилась Юна, с опаской взирая на молчаливых галок. Те выжидающе смотрели на неё своими выразительными серыми глазами.

– Не беспокойся, – прокаркал Гамаюн. – Всё зависит от того, куда нужно попасть. На счастье ваше, Тартарруса – сосед Вирии и крови нужно немного. Всего-то десять капель. Но дать её нужно скорее, волки совсем близко.

Матфей перевёл слово в слово.