Больно не будет

Когда мажу Ярославу губы кремом, стою между его ног. Боец удобно устроился на стуле с высокой мягкой спинкой, его руки покоятся на коленях, напряжены, но неподвижны, будто привязаны. Подбородок задран вверх. Яр одет в белую фирменную майку и джинсы.

– Сегодня уже намного лучше, – говорю я ему, придирчиво рассматривая результат своей работы, – но хорошо бы мазать два-три раза в день.

Обхватить его лицо ладонями, наклониться и прижаться к его губам своими. Уверена, в следующую секунду его руки окажутся на моих бёдрах, рывок, буквально одно движение на себя – и я на нём верхом. Можно ли заниматься любовью без поцелуев?

С ним так легко представить безумие!

Даже в квартире моего жениха. Господи…

Смотрю на Ярослава. Крылья его носа раздуваются, когда он делает глубокий вздох. Кажется, будто он читает мои мысли или ощущает запах моего возбуждения, хотя это и невозможно. Невозможно же? Когда находишься рядом с ним, вот под этими прицельными взглядами, пожар внизу живота не стихает. Каждая моя клеточка на него реагирует, сердце и вовсе бьёт рекорды, словно пытаясь выпрыгнуть наружу, ему прямо в руки. Крепкие, загорелые руки, с выступающими синими венами на тыльной стороне ладоней. Интересно, если мы поженимся и будем жить долго и счастливо, это прекратится? Хотя бы лет через пятнадцать?!

Мне нужно как можно скорее узнать получше этого человека, чтобы столкнуть с дурацкого пьедестала!

– Теперь идём? – спрашиваю, облизав пересохшие губы.

– Идём, – соглашается он, напрягая желваки. Поднимается на ноги, слегка приобнимает за плечи, как бы направляя к выходу.

Ярослав делает пару дежурных комплиментов обстановке в квартире, на этом завтрак заканчивается. В лифте едем молча вместе с соседкой. Запоздало думаю о том, что было бы правильным не показываться на людях в компании бойца, но мы ведь не делаем ничего плохого. Я совершенно не умею лгать и изворачиваться, поэтому будь что будет.

В машине болтаем обо всём на свете. Я рассказываю о Наде, он бросает несколько слов о Романе и Алексее – на данный момент это все наши общие знакомые. Обсуждаем погоду, пробки. Я спрашиваю о его матери, он заверяет, что всё в порядке, она просто впечатлительная:

– Предполагаю, Катюш, она злилась на отца в тот момент. Косвенно винила в том, что со мной случилось, хотя и знала, что я вызвался сам. Вот и сорвалась на тебе, потому что отцу она не перечит. Она думала, что видит тебя в первый и последний раз в жизни.

– Совсем не перечит?

– Практически. Не помню, чтобы они когда-то ссорились, не считая того лета, когда мы с братом закончили школу. Отец был в долгой командировке на Дальнем Востоке. Мы получили аттестаты и поступили на факультет психологии, – усмехается. – Чёртовы самоубийцы! До сих пор не могу поверить, что у нас троих хватило смелости и отчаяния. Он вернулся, а было уже поздно.

– Ого, вот вы даёте! Это же заговор!

– Да, мама всегда старалась нас удержать на гражданке. Мой отец… он не злой, но служба наложила отпечаток. Его можно охарактеризовать как чёрствого человека. Иногда он совершенно глух к чувствам и потребностям других. Как бы объяснить… например, ему не доставляет удовольствие топить котят, но, если поступит приказ, он сделает это, не моргнув глазом. Сколько угодно в любое время дня и ночи. А потом спокойно ляжет спать.

– Ясно, – его откровенность подкупает. – Что произошло потом? Как ты попал в армию?

– Расскажу как-нибудь в августе, – подмигивает мне. – Подробности только для самых близких. Сюда, правильно? – кивает на поворот.

– Да, теперь метров сто и налево. Паркуйся на свободное место. У тебя классные родители. И брат.

– Это правда. С причудами, разумеется, но как и у всех. Они хорошие люди. А у тебя? Где живут, кем работают?

– Тоже хорошие. Я единственный ребенок в семье, на второго родители так и не решились. Сначала мы жили богато, просто очень. Папа занимал высокую должность в команде губернатора. Он очень умный и талантливый управленец. Но лет десять назад его друг впал в немилость, его громко уволили, а следом и папу. С тех пор отец так и не смог никуда устроиться.

– Он десять лет не работает?

– Да, немного затянулось, хах. Первые лет пять мы ждали, что вот-вот. Его должны были взять на новое место то в конце месяца, то в конце старого года, то в начале нового, то ближе к весне… бла-бла-бла, ну ты понял. Кто-то что-то обещал, потом срывалось. Куда попало папа не хотел идти, чтобы не портить трудовую. Денег не хватало, так как привыкли к вкусной еде. Пришлось продать квартиру из-за высокой коммуналки. Там консьержка сидела, охрана со шлагбаумом и прочие ништяки. Купили жильё попроще, оставшиеся деньги родители собирались вложить в однушку, чтобы потом её сдавать, да и мне приданое, но случайно проели.

– Постой. Ещё раз. Твой отец десять лет не работает? Вас обеспечивает мама?

– Да, а что такого?

– Что такого?? – переспрашивает. – У меня как бы… шаблон разорвался в клочья, – он вдруг начинает смеяться вслух. Сквозь зубы выходит потешно, но я не подаю вида. – А что, так можно?! Я и не знал!

– Он не по своей воле, – я слегка надуваю губы.

– Враньё.

– Да знаю, – вздыхаю. – Ярик, что ты думаешь, я дурочка? Но мы об этом не говорим. Родителей всё устраивает. Кто я такая, чтобы учить их жизни? О, смотри, вот они! Серый «Крузак».

– Какое старьё, – закатывает глаза Ярослав и, бросив мне строго: «Сиди», выходит из машины.

Честно, я немного напрягаюсь, ожидая, что он выкинет что-нибудь в том же духе, как провоцировал грабителей перед ювелиркой, но нет, стриптиза не следует. Более того, Ярослав даже не смотрит в сторону проблемных клиентов. Открывает мою дверь, протягивает руку. В общем, делает всё, чтобы нас заметили. И это работает, не может не работать.

– Улыбнись мне нежно, – цедит боец сквозь зубы, и я слушаюсь.

– Екатерина Владимировна, здравствуйте! – нас замечает маленький Арсений. Говорит малыш, конечно, ещё плоховато, но, уверена, даже Ярослав, который видит ребёнка впервые, улавливает смысл сказанного. Арсений бежит, добродушно распахнув объятия, я подхватываю его и тепло обнимаю, прижимая к себе. Улыбка до ушей!

– Арсений, сын, не урони учительницу! – делает сдержанное замечание Огурцов. – Добрый день, Екатерина Владимировна.

– Добрый, – отвечаю я.

– Вы, наверное, Артём Леонидович? – включается Ярослав, протягивая руку.

Артём отвечает на рукопожатие, но выглядит слегка растерянным:

– А мы знакомы?

– Пока нет, но я наслышан, – говорит Ярослав спокойно, смотрит в упор. От былой теплоты в его глазах не остаётся и следа, там ледяная сталь. Я представляю, как он выглядит во время работы: лицо скрывает чёрная маска, видны лишь эти хищные глаза в вырезе. Машина для убийства. – Меня зовут Ярослав Богомолов, рад, что наше знакомство, наконец, состоялось, – повисает небольшая пауза, после чего Ярослав отпускает руку оппонента, наклоняется к мальчугану и пожимает ему ладонь, добродушно подмигивая. Говорит мне: – Хорошего дня, Катюш, – улыбается так, словно я единственная звезда на его небе. – Я тебя заберу после работы, сохрани для меня хорошее настроение. – Переводит взгляд на Артёма и серьёзнеет.

Его игра вызывает улыбку, да и что тут скрывать – кожу покалывает от волнения. Думаю, представления окажется достаточно, потому что претензии действительно необоснованные, а придирки Огурцова и вовсе обидны. На всякий случай Ярослав провожает нашу троицу взглядом, и следующие сорок минут мы работаем с Арсением совершенно спокойно. Прощаясь, папа мальчика ограничивается коротким, будто обиженным кивком и молча покидает детский логопедический центр.

Такие отношения меня более чем устраивают. Официальные, холодно-вежливые. Арсений весело машет на прощание – чудесный ребенок! Я рада, что мы продолжаем с ним заниматься, если так и дальше пойдёт, к школе у него не останется проблем.

«Если и дальше пойдёт…» Мне вновь отчаянно не хочется уезжать из России.

Глава 12

Катерина

Между Мюнхеном и Красноярском шесть часов разницы, и когда Юра освобождается с работы в семь вечера, у меня уже хорошо за полночь. Мы пробовали общаться по-разному: я заводила будильник на раннее утро, он старался набрать мне во время обеденного перерыва. Опять же, эти сообщения в ватсап, которые поначалу сыпались дождём по поводу и без, но постепенно стали будто не такими важными.

Говорят, единственный шанс сохранить отношения на расстоянии – это иметь чёткий план действий. Он у нас есть: каждые три месяца мы встречаемся, дважды я летала к нему, один раз он навещал меня, как раз в начале весны, когда мы и купили кольца. Документы в ЗАГС поданы, ресторан забронирован.

Я уже сдала экзамен по немецкому и продолжаю совершенствовать язык. Специально искала работу на полдня, чтобы посвятить учёбе как можно больше времени.

Родители Юры меня обожают и ждут с нетерпением, сам Юра… тоже.

Всё шло своим чередом, пока события в ювелирке не разделили мою жизнь на до и после.

Мама немного опасается, что я дам заднюю. В последние пару недель я совсем мало говорю о женихе и предстоящей свадьбе. Старательно избегаю этой темы, дважды откладывала последнюю примерку платья.