Не рассказывай
Выглядит растерянной, неуверенной в принятом решении. Отворачивается к окну. Тогда я обнимаю ее и притягиваю к себе. Не вырывается.
Так и едем.
Я сам уже догадался, что она чуть ли не впервые вот так с незнакомцем из бара уходит. Для нее это странно. Опасно. Хорошая девочка. Неспешно поглаживаю по спине. Я не обижу.
С одной стороны, конечно, хочется отругать, что согласилась. Вдруг я псих или маньяк? Ну мало ли, на мне же не написано. Но отложим это на утро.
Такси везет нас в сторону моего дома.
Она сказала, что не хочет оставаться сегодня одна, и опустила глаза. Словно в постыдном чем-то призналась. Я ее поцеловал тогда. Слов не нашел: я не очень по части поболтать и развести. Она снова задрожала, губы приоткрыла. Тут же воспользовался, лизнул ее язык своим. И настолько охренительно вкусной она оказалась, что я вконец сдурел. В башку ударило и резко отлило от нее вниз, мозг отключился, и на первый план выскочила похотливая обезьяна.
– Ты такая красивая… Огонь просто, – отвесил я щедрый комплимент.
И набросился. Обнял, к себе прижал с силой. Стал целовать так, будто в последний раз в жизни. Даже не понял сначала, нравится ей или нет. Как говорится, с головы сорвал ветер мой колпак. Кровь в венах вскипела. Я весь вечер на нее пялился, но даже не подозревал, что настолько приятно будет.
Ей понравилось. Иначе че бы ей вцепляться в мою шею. А когда я понял, что она отвечает, с трудом оторвался и ляпнул, запыхаясь:
– Поехали ко мне? Прям щас. Одна не будешь, гарантирую.
Она кивнула, чем удивила меня, но виду я не подал. Мы снова поцеловались. И продолжали делать это все пять минут, пока ждали такси на улице. Я трахнул ее рот языком и теперь секунды считаю, когда трахну ее.
– Ты не ответил, – говорит она мне. Смотрит внимательно.
Умненькая, по глазам видно. Славная. Облачко на голове. Я даже ревность отчего-то чувствую, просто глядя на нее.
– А. Не съем, конечно. Покусаю только. Но тебе понравится, – улыбаюсь.
– Увидим, – демонстративно закатывает глаза.
Вызов мне бросает. Ха. Тяжесть в паху в кои-то веки ощущается приятной. Я сам себя раззадориваю, фантазирую, предвкушаю. Аж простреливает от нетерпения.
Она немного зажата, правда. И по-прежнему грустная. После поцелуев щеки горят, в глазах блеск появился, но девушка чего-то продолжает печалиться. Вряд ли откроет душу и поделится, но хотя бы иначе друг друга порадуем.
– Приехали. Идем? – приглашаю я выйти из машины. Протягиваю руку.
Она замирает. Явно мешкает. Но все же соглашается. Мы идем к подъезду.
– Не бойся, – снова повторяю. – Я девчонок не обижаю. Не захочешь – пальцем не трону.
– Чай попьем? – спохватывается она.
Сколько же в ее красивой головке глупостей!
– Чай вряд ли: у меня, наверное, нет его.
– А что есть?
Немного смущаюсь.
– Ну, я не готовился как бы… Слушай, ты верно делаешь, что сомневаешься. Но уверяю, все в порядке. Хочешь, права тебе покажу?
– Права не нужно.
– А как тебя зовут?
– Не помню, – пожимает она плечами.
Ксюшей зовут – я узнал уже. Ксения Мишина. На страницу ее подписался. Мы в подъезде, поднимаемся на второй этаж. Вот и моя квартира.
– Кофе? – спрашиваю нейтрально, пока снимаю верхнюю одежду. Помогаю снять пальто Ксюше.
Она оглядывается. Улыбается. На голове ее облачко из пышных вьющихся волос. Плечи обнаженные, эти лямочки тоненькие. Накинуть бы сверху кофту или что-то такое. При одном взгляде тяжесть внизу усиливается и становится нестерпимой. Давяще-болезненной. Кто вообще разрешил девушкам ходить в комбинациях по городу? Всяких озабоченных после дембеля хватает.
Ксения стягивает одну лямочку с плеча, потом вторую, оголив грудь.
– Кофе не хочу, – говорит она. – Но если ты хочешь, я подожду, пока ты попье…
В два шага я оказываюсь рядом, хватаю ее и прижимаю к себе, грубо перебив. Руки уже шарят по ее голой спине, упиваясь теплом тела. Ксения льнет ко мне. Мои ладони холодные, понимаю, терпи, щас согреемся.
Я набрасываюсь на ее шею. Она вцепляется в мои плечи, впивается в них ногтями. Я веду языком, облизываю. Боже, какая же… Она хватается за низ моей футболки и суетливо тянет вверх. Я отрываюсь буквально на секунду, чтобы стащить с себя майку, расстегнуть ремень.
– Вау, – шепчет она, прижимая пальцы к моей груди. Гладит, щупает.
Я толкаю Ксюшу к стене и наваливаюсь сверху. Она выгибается, закидывает ногу на мое бедро. Часто и много трогает меня. И начинает тереться.
Похоть вытесняет все.
Целую ее. Посасываю кожу, втягиваю в себя. Опускаюсь ниже и жадно зацеловываю ее небольшую упругую грудь, сминаю в руках.
Кровь шумит в ушах.
Ксюша ерошит ежик волос на моей голове, направляет меня ниже. И стонет. Протяжно и чувственно. Член дергается, реагируя на призыв. Больше не могу.
Сейчас. Сейчас, моя девочка. Либо возьму, либо сдохну.
Она снова стонет, когда я осыпаю поцелуями пупок и ниже, продолжая сминать грудь, стискивать соски.
Резко выпрямляюсь и смотрю на нее. Сверху вниз. Рукой же глажу низ ее живота, пальцами скольжу по белью. Касаюсь ткани между ног. Влажная. Я жадно втягиваю в себя воздух. Ксюша снова стонет, закатывает глаза, а потом и вовсе закрывает их от наслаждения. Меня рвет на части от этого зрелища.
Пару вдохов спустя она лежит на моем диване без белья. Платье сбилось на талии. Зацелованная до такой степени, что дрожит. Губы, шея, грудь – розовые. Глаза полупьяные. Ей идет.
Я быстро раскатываю презерватив по члену. Без резинки такая не даст, не сомневаюсь даже. Да я бы и сам не стал: чистоплотен. Хотя с ней… хер его знает. Может, и стал бы.
Наваливаюсь сверху. Она обнимает гостеприимно. Сердце проламывает грудную клетку. Бахает в висках. Все тело напряжено. Горит. Аж больно. В последний раз я этим занимался в октябре прошлого года.
Направляю себя и толкаюсь бедрами.
Зажмуриваюсь. И замираю. Горячо, узко и влажно. Кровь кипит, испаряется. В моих жилах ее не осталось уже, лишь раскаленный пар. Я щелкаю зубами. Так узко. Так горячо. Мокрая вся для меня.
Вот бы моей стала. Не на раз бы.
Совершаю серию жадных нетерпеливых движений и кончаю именно с этой мыслью в голове. Моей бы стала.
Утыкаюсь в ее шею, вдыхаю запах кожи. Хорошо. Ощущение, что все тело легче стало, каждая клетка освободилась и получила разрядку.
Я поднимаю глаза и улыбаюсь.
Ксюша открывает милый рот, чтобы, спорю, высмеять мои обещания райского удовольствия, но сил бодаться попросту нет. Поэтому тут же накрываю ее губы своими, не позволяя пикнуть.
Она отталкивает. Пытается спихнуть меня. Дергается, дерется! Секунд десять брыкается, сражаясь за независимость. Боремся, короче. Но куда там, разные весовые категории.
Наконец Ксюша затихает, и лишь тогда я отрываюсь от нее.
– Готова на второй заход? Я да.
– Что? – Она приподнимает брови, прячет улыбку.
– Я только дембельнулся на той неделе. Так что первый раз не считается. – Ловлю ее взгляд. – Ты в зеркало себя видела? Еще возмущаться хочешь.
Ее щеки краснеют самым натуральным образом. Какая же милая и славная девочка. Ксюша хлопает меня рукой по спине. Возмущенно, но не сильно. А потом слегка впивается ногтями в лопатки. Это даже приятно.
Она смотрит в мои глаза. Доверчиво так.
Я приподнимаюсь, стягиваю презерватив, завязываю узлом и бросаю на пол. Мимоходом оглядываю ее всю: как кукла. Даже пальчики на ногах идеальной формы. Бывают же такие.
– Ты правда, что ли, из армии только пришел? – спрашивает Ксюша удивленно. Будто высмеивает, что неприятно царапает. – Не лжешь?
– Ну да, – провожу ладонью по затылку. – А это редкость какая-то? Или стыдно, что отмазываться не стал? Группа здоровья А, отучился и пошел.
– Нет, не стыдно, – быстро меняет тон Ксюша. И ведет рукой по моей груди. Снова ощупывает. Так щемяще нежно.
В этот момент я даю себе слово, что без серии ярких оргазмов она из моей квартиры не выползет.
– Но, Дэн, третьей попытки не будет, – предупреждает будто строго, но сама смеется. – Даю вторую только из уважения к нашей российской армии. Пограничник?
– Спецназ. Разведка.
– Ого!
Я наклоняюсь и целую ее в губы. Теперь уже нежнее. Стараюсь, по крайней мере, хотя новый прилив крови к причинным местам поторапливает. Хочу еще. Хочу ее. Адски хочу ее. Горячую. Влажную. Узкую. Аж глаза закатываются от предвкушения. Я себя знаю: еще секунды три и буду готов.
Веду рукой по ее груди, плоскому животу. Касаюсь между ног. Судя по реакции Ксюши, ей нравится, когда именно так трогают клитор.
Блин, самые долгие три секунды в моей жизни.
Глава 5
Ксения
Навязчивое дребезжание бесчеловечно вырывает из неги сна. Это сотовый. Он вибрирует, приплясывая по тумбочке. Я сладко потягиваюсь и улыбаюсь. Чувствую непривычную легкость во всем теле. Кажется, вот-вот оторвусь от простыни и взлечу! Тянусь к мобильному, смотрю на экран: Наташа звонит.
Перевожу взгляд на потолок и вижу лампочку. У меня-то дома люстра красивая, я ее три года искала по бутикам. Случайно увидела в одном каталоге, ждала почти два месяца доставку. А тут лампочка.
Внутри все обрывается. Я резко сажусь. О боже, голова тут же кружится. Помедленнее надо бы.
Вокруг много чужих вещей и запахов. И даже собственное тело пахнет иначе. Другим мужчиной. Я подношу руку к лицу, утыкаюсь в локоть, втягиваю воздух и от ужаса замираю.
Кожа горит. Особенно ощутимо на шее и груди: его щетина была жесткой, а губы, напротив, мягкими и такими нужными… Низ живота немного потягивает. Я, конечно, к таким атакам не привыкла.
Почти девять утра.
– Да? – говорю в трубку тихо, поднимая колени к груди и воровато оглядываясь.
– Ты как? Жива, Ксюш? Все хорошо? – закидывает вопросами Наташа. – Вчера так и не отписалась, что дома, мы с Аленой места себе не находим. Ты… с ним?
– С кем с ним?
До меня доносится звук льющейся воды. Я чувствую, как неминуемо краснею.
Изо всех сил зажмуриваюсь, пытаясь мысленно телепортироваться к себе домой. Желательно сразу под душ!
– С тем классным парнем. Он так подробно расспрашивал меня о тебе, был таким милым и настойчивым, что…
– Наташ! Ты с ума сошла?! Я же сказала, что он мне не нравится! И вообще, какого черта ты дала ему мой сотовый?!
Я поднимаюсь с кровати и принимаюсь искать белье и платье. Нахожу через секунду аккуратно сложенными на стульчике. Не мною. Н-да.
– Ксюш, прости. Но раз ты на вызов ответила, значит, телефон он все же вернул тебе. Не украл. Милая, у тебя голос какой-то не такой… Только не говори, что ты всю ночь плакала. Давай увидимся? Я могу через час уже.
Подруге неудобно, и я чувствую вину, что сорвалась на нее ни за что. Поехать к Денису было моим решением, и мне нести за него ответственность.
Мы ведь пользовались презервативами? Все четыре раза?
Какой же длинный вчера был день! Утром я развелась с мужем, вечером мы с подругами отметили это грустное событие. Я отправилась домой рыдать, а потом… ночью…
Звуки душа стихают. Я бы хотела сбежать до того, как он проснется, но не успела.
Умирая от стыда, начинаю поспешно одеваться. Сердце колотится на разрыв. Мне нужно уходить, и срочно. Какой позор! Напилась в баре и трахнулась со вчерашним дембелем, скрасила парню ночку. От осознания степени моего падения начинает потряхивать. Если кто-то узнает, я просто не переживу этого.
Дэн появляется на пороге. Полотенце обмотано вокруг бедер, влажные волосы, капли воды на груди. Он улыбается, и я хочу провалиться сквозь землю.
Боже, он совсем мне не походит! Борзый спецназовец. Наша ночь была ошибкой. Но… стоит признать, что именно благодаря ему я впервые за долгое время проснулась не в слезах, а с улыбкой.
– Нет, я не плакала, Наташ, – говорю быстро. – Давай перезвоню позже? – и сбрасываю вызов.
– Проснулась? – спрашивает он, скользя по мне взглядом.
Я растерянно киваю.
– Вот и отлично, потому что я хочу еще, – чеканит слова и делает шаг в мою сторону.
В этот момент я отчетливо вспоминаю, почему согласилась на эту авантюру. Его инициатива была пропитана дикой первобытной мужественностью – она меня обезоружила. Я с подобным никогда раньше не сталкивалась. С Андреем у нас была отличная интимная жизнь, особенно в первые годы брака. Но он слишком хорошо воспитан, чтобы открыто транслировать свои желания.
Этот же, судя по всему, вообще никак не воспитан. Либо в армии ему отбили остатки вежливости. Он так поцеловал меня у клуба, что ноги подкосились и мозг отключился. И, похоже, включился только сейчас.
– Мне уже пора, – говорю сбивчиво.
Быстро натягиваю чулки. Стараюсь не смотреть на его грудь, руки, пресс… Очевидно, что в своей разведке он не на лавочке отсиживался.
– Куда? – удивляется. – Я думал, мы позавтракаем вместе.
– У тебя есть чем? – демонстративно усмехаюсь, чтобы уколоть побольнее.
Он мешкает секунду.
– Конечно, – пожимает плечами.
– Вряд ли я такое ем.
– Если что, сбегаю до магазина. Да ладно тебе, не суетись. – Он подходит ближе и тянется обниматься, но я отшатываюсь. – Не беспокойся, я не считаю тебя шлюхой. Ну дала в первый день знакомства, подумаешь. Бывает. Я сам хотел сильно.
У меня открывается рот. А на глаза наворачиваются слезы.
– Я хотел сказать, что ты не виновата, – добавляет он быстро. – Попала под мое обаяние.
– Боже! – всплескиваю руками. – Я не под обаяние твое попала, а напилась. У меня проблемы на личном, я с подружками выпила. Много. А ты и рад воспользоваться. Отвратно.
Наконец чулки на месте, я расправляю платье и иду к выходу.
– Все четыре раза воспользовался? – ударяет в спину его насмешливый голос.
– Первый так точно, – хмыкаю, снимая пальто с вешалки.
– Умылась бы хоть.
Бросаю взгляд в зеркало: косметика и правда смыта плохо, под глазами следы туши. Я бегала в душ, но зеркала у него в ванной не обнаружила – умылась как смогла. Бедный макияж значительно пострадал от того, что было ночью. Еще бы. Я сама пострадала. От одних воспоминаний бросает в жар. Вообще не думала, что так можно…
Четвертый раз был, кстати, лишним и даже чуть-чуть болезненным. Этот парень поцеловал меня в затылок, зашептал что-то нежное и дурное, и я вновь растаяла. Знала, что утром все закончится. И хотела его еще. Чтобы выпил меня до донышка, чтобы взял снова так же – грязно, яростно. На грани грубости и жадности, упиваясь мною и моим телом. После этого на душ сил не осталось – так и уснула в его руках и запахе.
Обуваюсь.
– Ну, раз спешишь… – Он провожает меня. – Тогда я напишу позже. Лады?
Я всю ночь трахалась с парнем, который говорит «лады».
Хмурюсь и отрицательно качаю головой.
– Ксения Мишина, аккаунт КсюМи – это ты ведь?
Я поднимаю глаза в немом вопросе: «Откуда?!» Кажется, не зря я накричала на Наташу с утра. Он вдруг подходит, обнимает меня и целует прямо в губы. Снова без разрешения! Я еще даже не умывалась и зубы не чистила, а ему будто плевать! Со злостью кусаю его и отталкиваю.
– Ай! В то же самое место, – он облизывает ранку на губе. – Истеричка.
– Слушай, эта ночь была случайностью, – тараторю я. – Да, нам понравилось, но на этом стоит закончить.
– Почему? Ты всегда заканчиваешь то, что тебе нравится? Что за мазохизм, Ксюш?
– Прощай, Дима.
Я вылетаю на лестничную площадку и хлопаю дверью, успевая расслышать вслед:
– Я Денис!
Да помню я, что ты Денис. Но как-то же нужно было тебя добить, чтобы отвязался. Наш секс случился спонтанно. Ты всего лишь пилюля, которую я позволила себе в ночь после развода. Пилюля с запахом бывшего мужа – чтобы легче было принять. Я закрывала глаза и вдыхала его, расслаблялась. Но больше не хочу, хватит с меня Андрея. Больше я не стану искать в чужих мужчинах частички мужа.
Забыть их обоих и жить дальше. Перелистнуть страницу. Если Денис напишет, я просто забаню его.
Глава 6
Денис
– Уже в понедельник?! – Резко останавливаюсь как вкопанный, что вредно для здоровья, между прочим. Усилием воли заставляю себя продолжать двигаться в первоначальном темпе, постепенно замедляя бег. Плавно перехожу на шаг.
На языке одни маты!
Пульс ускоряется, хотя, казалось бы, куда быстрее во время пробежки. Я подбираюсь тут же, словно вот уже сейчас начнется.
– В следующий понедельник, Дэн, не в этот, – отвечает дядя Миша. Он полковник, был другом моего отца. – А на этой неделе, ориентировочно в среду, но вообще необязательно, подбежишь – я скажу куда. Поговорят с тобой. Это не собеседование, а так… Беседа. Не волнуйся пока. Я скажу, когда надо.
– Понял, – отвечаю коротко. Немного запыхался.
Беседа, значит.
– Время скину, не опаздывать, разумеется. Ждать тебя никто не станет.
– Конечно. Приеду раньше.
– Вот это правильный подход! Молоток! Поговоришь. Если все нормально… а я уверен, что нормально будет: пацан ты здравый, не наркоман, не тунеядец, размениваться на всякую херь не будешь.
– Не буду.
– Не перебивай.
– Извините.
– Вот. О чем я?.. Да, точно, а в следующий понедельник тестирование. На этой неделе не бухать. Понимаю, дембель, друзья, телки, но тут выбирать нужно. Мамка просила помочь с работой – я помогу. В память об отце. А дальше сам себя показывай. Чай, не плешивым менеджером в офис устраиваешься – жопу отсиживать и брюхо отжирать.
– Я понимаю.
– Могу и менеджером запихать, хочешь? – хохочет он. – Запросто, по знакомым поспрашиваю, диплом твой покажу. Найдут стол, стул. Будешь сидеть красивый весь, на «вы» к пиджакам обращаться, в рот им заглядывать, задницу лизать.
– Дядь Миша, вы же знаете, не мое это. – Самого аж передергивает. – Я хочу делом заниматься. Настоящим.
– Кто ж знает, что твое, кроме тебя? Отец твой из стали был, из чего ты – только предстоит выяснить. Но если решился, то готовься эту неделю. Сон семь-восемь часов в сутки. Зарядочку дважды в день… Ну сам в курсе, что я рассказываю, служил – и не в богом забытой части, а в лучшей. Питание нормализуй, мяса побольше. Вернулся дохлый.
– Вроде не дохлый, – говорю я бодро, вытирая пот со лба.
Пять километров позади. Подхожу к спортивной площадке и начинаю разминаться.
– Показалось, значит. Все, мне пора. Жди на телефоне.
– Так точно! – отвечаю бойко и убираю сотовый в карман.
Подпрыгиваю, хватаюсь за турник и рывком подтягиваюсь. Поехали.
Знаю я эти проверки. Могут в любой момент позвонить, среди бела дня или ночи: через час будь там-то. Хорошо, если через час, а не через пятнадцать минут. Неделя в непрерывном напряжении и стрессе, ежесекундная боевая готовность. Попробуй выдержи. Потом прессинг на беседе, а в понедельник, после всего этого, тест.
Не сломаться.
Рывок вперед. Слишком много сделано, чтобы сдаться на финишной прямой.
Пар изо рта от резкого выдоха. Еще раз. Ниче не дохлый! Адреналин в крови плещется – чувствую, что могу бросить мир к ногам. И это после бессонной ночи. Что будет, когда высплюсь?
Но быстро все, конечно, происходит. Дух захватывает, и голова кругом.
Не успел вернуться, уже девушку встретил и о «беседе» договорились. Если возьмут в СОБР, дела сразу наладятся. Точно знаю, нутром чувствую: мое это. Только бы пройти. Лишь бы получилось.
После тренировки я иду домой: надо помыться и к матери съездить, помочь. Они с отчимом живут в соседнем городке, до него час ехать. Там воздух чище, природа ближе, нравится им, в общем. С завтрашнего дня буду в городе на телефоне – вырваться уже не получится, поэтому только сегодня.
В автобусе пусто, я занимаю место у окна, достаю наушники. Закрываю глаза и расслабляюсь, сразу в сон клонит. Все же ночка выдалась горячей. Лучшей.
Жаль, быстро утро наступило: только глаза рядом с Ксюхой закрыл, а уже шесть почти. И нет бы дрыхнуть дальше! Так у меня, блин, рефлекс. Во сколько бы ни лег, в шесть «Рота, подъем!». Пять умывальников на сто двадцать человек и на пробежку марш. Под гимн любимый, естественно.
Но отрываться от нее не хотелось. Теплая, сладкая. Кожа нежная, щеки розовые. Волосы длинные такие, пышные. Красивая. Так и лежал, смотрел на нее все два часа.
Я встряхиваю головой, прогоняя тупую улыбку.
Перепугалась утром, бедолага. Но я тоже молодец, нашел что ляпнуть: ты не похожа на шлюху. Хочется закрыть лицо рукой. Пипец, Денис. «Дима» – это она еще по-божески.
Надо было как-то обтекаемо сформулировать. И правда будто отупел за прошлый год, с девчонками нельзя так – прямым текстом. Раньше получалось зубы заговаривать, юрист я, в конце концов, или кто?
Ночью так сильно чувствовал ее, словно вместе не один год. Будто я знал, как именно надо трахать ее. Когда быстрее, когда резче. Она когда в первый раз кончила, думал все – женюсь. Как подарок. Затрепетала в моих руках, задышала часто, рвано, забилась. Я обнял, к себе прижал покрепче.
Хорошо ей было. Во время отдыха смущалась, гладила меня, целовала. Щеки пылали, глаза горели, губы красные. Улыбалась мне. И смеялась над шутками. Что имя мое запомнила, не сомневаюсь даже: ночью много раз Денисом звала, будучи пьяной и на пике. Значит, утром уколоть захотела.
Даже смешно. Она зажата, не уверена в себе. Но такая милая, что я и не знаю, как выполнить ее просьбу и попрощаться. Вкус ее до сих пор ощущаю на языке. Интересно, что за козлина ее так обидел, что утром убегала от меня, как от психа?
Можно, конечно, списать на то, что в моем положении от любой бы сорвало крышу.
Открываю ворота, захожу во двор. Мамка кидается встречать, я тепло обнимаю ее. Они с отчимом около пяти лет назад сюда переехали, когда он в наследство частный дом получил. Я же в квартире остался, закончил школу в городе, потом в вуз поступил.
Из дома выходит тетя Вика, мама Люси. А это еще что за сюрприз?
Глава 7
Я вручаю подарочки сестрам. Потом делаю кое-какую мужскую работу. В ноябре ее уже не так много, но в своем доме всегда найдется, чем заняться. Отчим пашет вахтами на севере – его, бывает, нет месяцами. Мамка одна справляется.
Три часа пролетают незаметно.
– Как квартира? – спрашивает мама, суетясь и накрывая на стол.
Она у меня тетка вроде грамотная. По крайней мере, таковой себя считает. Но ее якобы хитренькие приемчики у меня в печенках сидят. В ванной руки моет тетя Вика, ее близкая подруга и моя несбывшаяся теща. Мы на эту тему говорили тысячу раз, и опять двадцать пять. Рот только открыла, а я уже знаю и злюсь.
– Нормально, – отвечаю, размешивая сметану в борще.
Блин, как это вкусно! От одного запаха желудок жалобно сжимается и горечь на языке от нетерпения. Чашку вылизать можно после. Как я скучал по домашней еде! Мама, конечно, расстаралась: мяса побольше положила, хлеб домашний еще теплый. Но расслабляться рано. Она явно что-то задумала.
– В хорошем состоянии? – спрашивает.
Тетя Вика появляется и тоже садится за стол, улыбается. Она знает меня чуть ли не с рождения: они с мамой вместе в техникуме учились, потом работали в цехе.
– Убрался же, – говорю нейтрально. – В нормальном.
Арендаторы подушатали ее за год – просто жесть. Я как зашел… глаза закрыть рукой хотелось. Много чего пропало, например, зеркало, комод, посуда. Вообще не уверен, что стоило сдавать квартиру. На ремонт сейчас намного больше денег уйдет, чем заработали. Я был против этой идеи. Но мать в первую очередь отчима слушает. Он мужик неплохой, однако бизнесмен из него херовый.
– Надо было Люсю пустить пожить, – сокрушается тетя Вика. – Ты ведь знаешь, она хозяйственная девочка. Квартирка осталась бы в идеале, чистенькая. Так жаль мне было пускать туда чужих людей, ты как раз в институте ее в порядок привел! А Люся весь этот год мыкалась по городу. То район плохой, то снимать дорого. Одной.
Одной? Нассать.
– А вторую такую же хорошую чистоплотную девочку попробуй найди, – вклинивается мама.
Я смотрю в тарелку перед собой. Тетя Вика мне не чужая – с ней я спорить не буду. Но как она себе это, интересно, представляет? Мы с Люсей расстались, а я ее в своей квартире оставлю? Чтобы она своих мужиков водила на мой диван?
Наши мамы подруги, но встречаться я с Люсей начал не из-за этого. Понравилась. И зря. Ошибка.
– Как сейчас у Люси дела, кстати? – спрашивает мама как бы случайно. Типа они с тетей Викой давно не виделись и не созванивались. – Кем устроилась на работу?
– Ма-ам, – я закатываю глаза. – Ну вы когда спектакль планировали, не могли как-то прорепетировать заранее? Не напролом переть же!
Быстро доедаю, поднимаюсь с места. Ставлю тарелку в раковину и иду в детскую прощаться с сестрами. Домой пора.
До Люси мне нет никакого дела. Пусть с кем хочет тусит, главное, подальше от моей хаты. Когда о ней говорят, меня корежить начинает вовсе не из-за чувств или их остатков. Наверное, из-за злости и обиды, что весь этот год никто не ждал меня, никто любовные сообщения не писал и фотки сисек не слал. А хотелось. Другим-то слали.