F20. Балансировать на грани

К нему приглядывались, над ним потешались, на его ошибки, которые вполне мог бы допустить любой человек, реагировали с особенным остервенением.

Не знаю, как он это выносил. С каждым днём он все больше удивлял меня. Либо Олег действительно сумасшедший, и я полная дура, так как отдала пароли крупной компании психу, либо он шикарный актёр. В первое верить не хотелось, во второе не получалось. Я, как и все, присматривалась к новому сотруднику, ожидала от него всего, что угодно, частенько лично перепроверяя за ним сделанное.

А ему нужна была эта работа. Боже, как же ему нужна была эта работа! Он терпел всё. Никто никогда не слышал от него дерзости, не видел ни единой вспышки агрессии, хотя провоцировали на неё многие. Ведь безумно интересно посмотреть, как блондина, «любимчика директорши», увезут в смирительной рубашке санитары.

Однажды, проходя по коридору мимо кабинета разработчиков, я увидела ситуацию, над которой потом смеялась целый вечер.

Олег сидел рядом со Светой, настраивал ей что-то на компьютере. Света, одна из наших ведущих разработчиков, а также единственная девушка-кодер в компании, откинулась на стуле, скрестив ноги в лодыжках и руки на груди. Её квадратное, не знакомое с макияжем и щипчиками для бровей лицо выражало крайнее презрение к действиям сисадмина. Однозначно, она знала больше него, но по причинам, известным только ей, никогда не выполняла работу, за которую ей не платили, даже если приходилось полдня ждать помощи. Её короткие светло-русые волосы, собранные на затылке нелепым пучком, нервно дрожали от приступов смеха, которые она давила в себе, следя за попытками Олега реанимировать её компьютер. Парни то и дело прыскали в клавиатуры, наблюдая за высокомерным выражением лица Светы, меняющим гримасы. Она никогда не поможет – будет час вот так сидеть, наблюдать, но не подскажет.

– Олег, мне работать надо, ты скоро? – якобы скучающим тоном сказала программистка, кокетливо поджимая губы. Демонстративно зевнула в полный рот.

– Ещё пару минут, что-то не могу разобраться. – Олег хмурился, вглядываясь в экран. Он будто не замечал смешков, доносившихся со всех сторон.

– Может, это… – Света наклонила голову вперёд и посмотрела на парня исподлобья.

Я поняла, что наша Света задумала что-то ужасное и жестокое. Приготовилась защищать нового работника.

– Что? – спросил Олег, не отрывая глаз от монитора.

– Спросишь у голосов, которые постоянно слышишь? А то так до весны просидеть можно.

Я сжала косяк, на который опиралась, поражённо прикрывая глаза. Хамка. Никакого чувства такта. В кабинете стало тихо. Все смотрели на Олега, а тот медленно повернул к ней лицо, нахмурился. Склонил голову набок, сморщил лоб, словно от боли. Потом взялся за виски и покачал головой, сжал губы, напрягаясь. Казалось, что у него вот-вот начнётся припадок или истерика. Я распахнула глаза и зашла в кабинет. Света опасливо откатилась на своём кресле. И тут случилось это. Олег оторвал ладони от головы, раздражённо взмахнул ими перед собой и с совершенно серьёзным лицом воскликнул на весь кабинет:

– Вы можете говорить по очереди, а не орать наперебой!

Минута полнейшей тишины и шока на лицах присутствующих, и тут вдруг Света закатилась на весь кабинет своим громким, низким хохотом. Парни тут же её поддержали. Я сама не сдержала улыбки, настолько правдивой была разыгранная сценка.

– Ладно, сегодня не мой день, – так же серьёзно сказал Олег, – поработай пока так, я подумаю.

– Иди. – Света плакала. – Я сама доделаю.

Олег пожал плечами, дескать, как хочешь, и направился к выходу. Он ни разу не улыбнулся. На мгновение мне стало жутковато: а вдруг он не пошутил, вдруг действительно обращался к голосам? Проходя мимо меня, он подмигнул, уголки губ на секунду дрогнули и поползли вверх, от чего лицо приобрело комичное, забавное выражение. Правда, через мгновение стало прежним, задумчивым. Он вышел из кабинета и пошёл к себе, а я, погрозив кулаком Свете, вернулась к своей цели. Куда-то же я шла по коридору?

Вечером у Flower меня ожидает чёрный «Кадиллак Эскалейд» босса «Свежих продуктов». Дима живет по принципу: ты крут ровно настолько, насколько крута твоя машина. А машины у него всегда новые, последней модели, максимальной комплектации. И неважно, что сам он до сих пор снимает жильё, главное – это дорогой автомобиль.

Лифт мы ждём вместе с Олегом. Он, небрежно прислонившись к стене левым плечом, наблюдает за мной. Откровенно, как и в прошлый раз на балконе Кати, не пытаясь скрыть заинтересованности. В некоторые моменты нет никаких сомнений: он тащится от того, что у него не всё в порядке с головой, с удовольствием пользуясь особым положением. Попробовал бы кто-нибудь другой так на меня посмотреть! Но подобное позволяет себе только Олег, и я молчу.

– Тяжёлый день? – наконец спрашивает он, когда я, призвав всё своё терпение и самообладание, отворачиваюсь.

– Есть немного, – отвечаю я и вновь смотрю на него. Он продолжает пялиться, не сводя своих больших, серых глаз. – Ничего, впереди выходные, высплюсь.

– Хорошие планы, – говорит, не то высмеивая, не то соглашаясь.

– А ты чем будешь заниматься? – пытаюсь я поддержать беседу, когда мы заходим в лифт и я нажимаю кнопку первого этажа.

– В понедельник я впервые буду работать без прикрытия Эдуарда, начну морально готовиться к фиаско.

– Почему обязательно к фиаско? Может, всё пройдёт хорошо?

– Ну к хорошему-то я всегда готов, – улыбается он и подходит ближе.

Я отворачиваюсь, глядя перед собой, а точнее, на двери лифта. Он стоит за спиной. Молчит. Есть что-то неприятное в этом. Лифт большой, рассчитан человек на двенадцать, почему Олег так близко? С другой стороны, обратила бы я внимание на это, если бы он не был со справкой? Скорее всего, нет. Я была бы погружена в мысли о предстоящей встрече с Димой, даже не думая, что кто-то стоит рядом. Дима около месяца не звонил, изредка отвечая на мои попытки поговорить скупым «я очень занят», а если приезжал ко мне в офис, то лишь для того, чтобы обсудить условия договора. И вот сегодня он вдруг попросил о встрече, шептал непристойности в трубку, ожидая, что я сделаю вид, будто ничего не случилось. Проклиная себя за это, я действительно собираюсь сделать такой вид. А разве у меня есть выбор?

Но, Господи, как же некомфортно! Олег стоит рядом, я слышу, как он дышит, отчего внутри всё неприятно сжимается. Кажется, что мы едем уже час. На таком расстоянии разрешается находиться только родным или любовникам. Если я отойду, он обидится?

– Я не обижусь, если ты попросишь меня отойти, – говорит он очень тихо на ухо.

Я вздрагиваю, делая шаг в сторону, оборачиваюсь. Он продолжает стоять на том же месте и смотреть на меня. Видимо, заметив испуг в моих глазах, удовлетворённо усмехается. Потом становится серьёзным и говорит уже под звук раздвигающихся дверей:

– Ты вкусно пахнешь.

– Я не пользовалась сегодня туалетной водой, – быстро отвечаю я, выходя. Он рядом.

– И я об этом. Мне нравится, как ты пахнешь, а твоя туалетная вода не нравится.

– Зачем ты мне это говоришь? – спрашиваю я, резко останавливаясь. Он тоже.

– Я подумал, что такое приятно слышать. Знаю, что тебе не нравится, как я выгляжу, ты брезгливо смотришь на мои волосы. Но мне нравится, как ты одеваешься. Я тебя чем-то обидел?

– У меня такое ощущение, что ты впервые разговариваешь с женщиной. Получается так неуклюже.

Не могу понять, он действительно настолько недалёкий или просто издевается? Понятия не имею, как разговаривать с психически нездоровыми людьми.

– Я был женат, – отвечает Олег незамедлительно. – Мне нравится говорить простые вещи, глядя в глаза. – И он действительно смотрит в глаза. – А ещё мне нравится, когда ты улыбаешься.

Звонит мой телефон. Вероятно, торопит Дима.

– Твой друг на пятилитровом убийце окружающей среды? – понимающе кивает Олег. – Он никогда на тебе женится, – говорит, склонив голову набок. – А знаешь почему?

И, не понимая, зачем мне мнение шизофреника, я отвечаю:

– Почему?

– Потому что он дурак, – Олег весело улыбается. – А ты зря тратишь себя на него. Хороших выходных.

– И тебе, – отвечаю я, ошеломлённая наглостью и совершенно простым, будничным тоном, с которым он рассуждал о важнейших вещах в моей жизни.

– Надеюсь, ты когда-нибудь ещё позволишь почувствовать твой запах и выбросишь свои мерзкие духи, – с этими словами он идёт вперёд, и я, постояв ещё минуту, покидаю здание следом.

– К тебе, ко мне? – равнодушно спрашивает Дима, целуя меня в щёку, как только я усаживаюсь рядом в машине. Краем глаза замечаю на заднем сиденье вопиюще огромный букет красных роз, цель которого, по всей видимости, откупиться от меня, задобрив. Я смотрю, как по улице идёт Олег, перекинув рюкзак через плечо, и понимаю, что он абсолютно прав. Сидящий рядом мужчина никогда не будет полностью моим.

Тогда зачем я с ним сплю?

Этот, казалось бы, совершенно простой вопрос обескураживает. Я впервые задаю себе его.

Сидя с широко открытыми глазами, не моргая, я впервые за последние пять лет думаю о своей личной жизни. О том, чего хочу в этой самой своей личной жизни.

– Дима, отвези меня домой, пожалуйста. Что-то нездоровится. Давай созвонимся на неделе, – говорю чётко, громко и уверенно.