Хозяин колдовского леса

Наступила зима…

Счастливый трезвый Петро принял от бабки повитухи курчавого глазастого младенца, и внимательно посмотрел на него, выбирая подходящее имя.

Мальчик показался ему похожим на вытащенного из логова волчонка: не капризничал, не брыкался, и смотрел как будто с недоверием, легким испугом.

– Дичок какой-то, – удивленно хмыкнул крестьянин, и решил назвать сына Валко, то есть “Волк”.

В семье Вышковичей маленький Валко воспитывался до четырех лет. Соседки завидовали Раде, что у нее растет красивый смышленый ребенок, смелый и любознательный. А деревенские мужики частенько поднимали чарку за здоровье долгожданного наследника Петро.

– Ты передашь хозяйство в надежные руки. Мальчишка у тебя бойкий, любая работа ему будет по плечу, – говорили они приятелю.

И вдруг произошло событие, которого в деревне никак не ожидали – Вышковичи отдали сына на воспитание Старому Горану.

За несколько месяцев до этого колдун повадился ходить в гости к Петро и Раде. И не просто так, поесть и поболтать, ибо пустую трепотню он, как прежде, не любил.

– Отдай мне ребенка, – зловеще нашептывал он женщине. – Ты знаешь, что Валко – мой сын. Я должен его воспитывать. В нем живет моя колдовская сила. И только я могу научить мальчика правильно использовать ее.

– Что ты дашь сыну, пьяница? – вопрошал он главу семейства, – Разве что натаскаешь его готовить и глотать ракию? У меня малец научится читать и писать, освоит лекарское ремесло. С тобой он зачахнет, а со мной заживет припеваючи.

Поняв, что Вышковичи не хотят расставаться с мальчиком, Старый Горан начал их запугивать. Он грозил наслать на них всевозможные болезни и несчастья, если они посмеют его ослушаться. Вскоре Петро и в самом деле тяжело занемог, а у Рады перестали спориться дела: соберется подать кашу к столу – разобьет горшок, навяжет снопов на поле – поднимется сильный ветер и унесет снопы в речку.

Между тем угрозы колдуна становились все страшнее. И скоро Вышковичи сдались.

Ночь расставания была страшной, зловещей. Иссиня-черный небосвод простреливали молнии. По угрюмой дубраве с разбойничьим посвистом бродил ветер.

Пока Рада, обливаясь слезами, вела сына к лесному домику, ее муж вошел в пустую церковь, и пал на колени перед деревянным распятием.

– Прости меня, Господи! – отчаянно воскликнул Петро, – Какой же я дурак! И в самом деле, пропил последний ум… Родного сына самому черту отдал! Пропала теперь его душа! И моя – тоже!

Вернувшись в хату, Петро лег на лавку у печи, и больше не поднялся. После похорон мужа Рада совсем поседела. Она часто плакала, и старалась не попадаться на глаза соседкам. А немного спустя деревенские жители, обеспокоенные жалобными криками ее коз, которых никто не подоил, вошли в хату и обнаружили хозяйку мертвой на полу горницы…

Глава 2. Лесные жители

Старый Горан воспитывал сына в строгости и не разрешал ему общаться с деревенскими сверстниками. Жили они отшельниками в лесном домике, спали на соломенных постелях на полу.

В восемь лет повседневными занятиями Валко были установка силков на зайцев и птиц, ловля рыбы и сбор лекарственных растений. Другая сторона его жизни оставалась сокрыта от глаз деревенских обитателей. Выполнив первоочередные задания отца, маленький “дикарь” занимался чтением – овладевал новыми заклинаниями, изучал языки соседних народов, прочитывал сказки, легенды, летописи давно минувших дней и личные письма князей, рыцарей, купцов, благородных дам. Его лучшими друзьями были разбойники, пользовавшиеся волшебным покровительством Горана. Каждый их визит мальчик считал огромным счастьем. Он любил играть с лесными воителями, постигая искусство владения оружием – мечом, кинжалом, саблей, арбалетом и луком. Всегда с замиранием сердца слушал их рассказы о недавних приключениях. А еще долгожданные гости привозили свитки, фолианты и связки писем, которые ему не терпелось прочесть. Но чтобы понять содержание многих из них, предстояло выучить новые иноземные слова, выражения. А значит, впереди ждали долгие ночи за книжкой, освещенной слабым огоньком лучины…

Лишь одну тайну Валко скрывал даже от разбойников – что отец готовит его к “великой судьбе”, и он станет в будущем непобедимым бессмертным воином.

Один только раз усомнился он в правильности предсказанного колдуном пути. Было ему тогда восемнадцать лет. Глядя на деревенских сверстников, начавших отпускать усы, Валко тоже захотел обзавестись таким чудесным украшением лица. Но стоило ему всего пару дней не бриться, и Старый Горан наградил его крепкой оплеухой.

– Упыри не носят ни бород, ни усов. Чтобы кровь на них не застывала! – прошипел колдун. – И ты не привыкай к волосам на лице. Придет время, и ты пронзишь клыками человеческое горло, насытишься горячей кровью.

Представив, как он кого-то кусает и пьет кровь, Валко поежился от брезгливости, но перечить наставнику не осмелился.

К двадцати пяти годам Валко стал матерым зверем, полноправным вожаком стаи. Возглавляемая им разбойничья шайка держала в страхе всех хорватских богачей. Доставалось “на орехи” и чужеземным гостям. Прижимистые купцы, бравые рыцари, изворотливые послы и напыщенные вельможи молились о том, чтобы не встретить его на лесной дороге. Слухи о нем плодились, как крысы, но кто он такой, никто не мог понять. Встретившись в портовом трактире, пострадавшие долго спорили, пытаясь выяснить, кем является их обидчик, и где находится его убежище. Сербский дворянин уверял, что разбойничий главарь – его земляк высокородного происхождения. Венгерский рыцарь клялся, что нападавший родом из его страны, и что он первоклассный воин, некогда служивший королю. А восточный торговец специями бился об заклад, что лесной тать – самый настоящий персиянин, который в прошлом служил гадателем и звездочетом при дворе султана. Ведь только сильнейший маг способен вот так появиться из внезапно окутавшего дорогу тумана, а потом вместе с ним исчезнуть без следа. В итоге, сколько бы ни длился спор, все жертвы ограблений оставались при своем мнении.

О неуловимом разбойнике знали мало, кроме того, что с каждой жертвой он говорит на ее языке, и что его цель при нападении – ограбить и хорошенько припугнуть, но не убить. Если отчаянно не сопротивляться, можно уцелеть при разорительной встрече. Уйти без штанов, но остаться живым.

Внешность Валко была хорошо известна его преследователям. В отличие от большинства разбойников, он никогда не повязывал на лицо темный платок.

Посмеиваясь над “безрассудством” таинственного храбреца, власть имущие пытались его разыскать и отправляли воеводам письма – ориентировки.

Высокий рост, мускулистая фигура, волнистые волосы, спереди подстриженные до мочек ушей, а сзади – до плеч, средний лоб, несколько длинноватый греческий нос, карие глаза, в зависимости от освещения казавшиеся то средними, то крупными, густые приподнятые брови, широкие рельефные скулы, небольшой подбородок с ямочкой… В наши дни криминалисты назовут внешность Валко среднестатистической для южного мужчины, и заявят, что найти по такому фотороботу преступника на Балканах практически невозможно. А в средневековье особые приметы разыскиваемого негодяя должны были звучать так: тощ и крив, как засохшее дерево, одноглаз, хромает на правую ногу, имеет большое родимое пятно на лбу, левую бровь и щеку пересекает шрам.

В те годы портрет Вышковича, нарисованный со слов потерпевшего, мог разве что обрадовать случайно увидевшую его женщину. “Красавец!” – восхитилась бы она.

А глядя на него настоящего, проезжающего в сопровождении боевых друзей по извилистой горной дороге, шедшие навстречу крестьянки и подавно замирали, теряя дар речи. Их мужья взволнованно переводили дух, учтиво поклонившись знатному господину, путешествующему с воинской свитой. Его спокойный взгляд в глаза обезоруживал воевод, сбивал спесь с маркизов и герцогов. Как облаченный в начищенные латы и пурпурную накидку, так и полуголый, в потертых кожаных штанах, сшитых на коленке, Валко производил впечатление благородного воина, а не простолюдина из глубинки.

Ездил Вышкович на вороном жеребце иберийской породы по кличке Сретан (Счастливчик). Рослый широкомордый конь могучей стати, с орлиным профилем и волнистой гривой, удивительно походил на своего хозяина. “Приобрел” его Валко в порту Дубровника, и вместе с ним увел еще шесть лошадей у испанских послов, собиравшихся преподнести поистине королевский подарок правителю Венгрии. В те времена чистопородные лошади были на вес золота.

Серого в яблоках, белого, гнедого коней и буланую кобылу Вышкович передал друзьям – разбойникам, а кобылу в рыжих и белых пятнах он подарил любимой девушке Веронике. Пегие лошади считались племенным браком. Среди дворян их приобретали разве что любители диковинок. Зато на деревенском пастбище пестрая кобыла Жилка не выглядела слишком благородно.

Когда отец Вероники построил вместительную таверну возле узкой, поросшей травой дороги, ведущей в Вуковар, земляки стали над ним подтрунивать.

– Не видать тебе дохода, дружище, – говорили ему крестьяне. – Дай Боже, чтобы раз в году здесь остановился на ночлег путник, у которого есть деньги на горячую еду и ночлег.

Поначалу они были правы – горожане редко выбирали неблизкий, но сравнительно безопасный маршрут. Но чем дальше распространялись слухи о хозяйничающих на торговых путях разбойниках, тем больше народа узнавало об этой дорожке, и она становилась все шире и глаже.

Впрочем, основной источник прибыли для владельца таверны не зависел от числа проезжающих путников – после удачных вылазок в его заведении пировали Валко и компания. За еду и выпивку они платили золотом, драгоценностями, тончайшими разноцветными тканями, коврами и другими предметами роскоши.

Деревенские жители считали Валко величайшим благодетелем. В каждой хате стоял вместительный сундук, полный подаренных им сокровищ. А что не умещалось в сундуке, крестьяне прятали в винный погребок.

Вуковарский князь, к владениям которого была приписана заколдованная деревня, вовсе не интересовался тем, что в ней творится. “Трясти” окраинных крестьян у него не было нужды – вполне хватало доходов от торговых сделок. К тому же он считал, что в столь глухом местечке просто не может происходить ничего из ряда вон выходящего. А когда по требованию государственных властей князь устраивал проверки своих угодий, воины либо не обнаруживали деревню на том месте, где ей полагалось быть, либо целый день блуждали по лесу и, испугавшись навеки сгинуть в темной чаще, возвращались в город. Реже проверяющие все-таки находили деревню. В этом случае предупрежденные заранее жители прикидывались несчастными бедняками. Они надевали залатанную грязную одежду, выгоняли на поля самый тощий и облезлый скот, выпускали во дворы кур, гусей и уток со специально прореженным оперением. И сами нарочно покашливали, чтобы отбить у воинов желание тщательно обыскивать их жилища.

Несмотря на всеобщие любовь и уважение, земляки не рисковали навязываться Валко Вышковичу в друзья. Он доверительно общался только с наставником и соратниками, а к остальным относился настороженно. Тайные поклонницы уже перестали надеяться на чудо, считая, что из деревни он себе жену не выберет, как неожиданно для всех в его жизнь прочно вошла глупенькая – по мнению местных девиц, немного рассеянная Вероника.

– Она ему не пара! – начали судачить бабы у плетня.

Вероника с детства панически боялась мышей и крыс. Младший брат Каслав любил подшутить над ней, неожиданно принимался кричать: “Мышка! Мышка!”, чтобы напугать сестру. Так и приклеилось к ней прозвище. А страх перед грызунами с возрастом не прошел. И в двадцать лет Вероника с сумасшедшим визгом взбиралась на стол, заметив пробежавшую по полу мышь. Девушка и сама была похожа на пугливого мышонка. В момент удивления ее маленькое сердцевидное личико напоминало мордочку любопытного зверька, выглянувшего из норки. Она забавно таращила округлые темные глаза, шевеля маленьким вздернутым носиком и поджав кукольные губы.

В деревне Вероника вела себя очень скромно. Заплетала пышные кудри в тугие косички. Ходила, потупив взгляд.

Лесные разбойники и посетители таверны видели ее другой – раскрепощенной, готовой к опасным приключениям. Взъерошенные светлые волосы рассыпались овечьим руном вокруг ее зардевшегося лица, когда она выбегала на берег Дуная, где ее ждал Валко.

Влюбленные назначали свидания на стороне, подальше от деревни и леса. Старый Горан не одобрял увлечения воспитанника, и родители Вероники не радовались выбору дочери. В качестве стабильного источника дохода Валко их вполне устраивал, но зять – разбойник был им не нужен.

– Зарежут его на большой дороге, и наша Вероника останется молодой вдовой, с крошечным ребенком на руках, – говорил трактирщик жене. – Сына он уже отнял у нас. А теперь и дочери решил жизнь сгубить.

Владелец таверны беспокоился не напрасно. Вопреки родительским предупреждениям и мольбам, младший брат Вероники вступил в шайку Вышковича. Разгульная жизнь соблазнила парня. Без колебаний он согласился занять место убитого престарелого вора, который погиб во время стычки с рыцарским отрядом, охранявшим карету дворянина.

Каславу понравилось жить в лесу и участвовать в набегах. Валко стал его кумиром. Юноша старался во всем ему подражать, но понимал, что овладеть магией в таком совершенстве он никогда не сможет. Каслав завидовал главарю, но не злобно. Гордился тем, что приобрел могущественного покровителя.

Невероятный случай, который парень увидел во время очередной вылазки на торговый путь, запомнился ему на всю жизнь. Один из защитников турецкого вельможи успел отрубить нападавшему левую руку, прежде чем пал замертво, сраженный меткой стрелой. Каслав подбежал к скорчившемуся от боли товарищу, оторвал от своей рубашки длинный кусок ткани, чтобы остановить им кровь.

Подошедший сзади Валко отстранил юношу. Растер в своих ладонях лист папоротника, поднял отсеченную руку и приставил ее к плечу разбойника. Несколько раз он смочил место разруба соком папоротника, шепча заклинание.

– Испытай пальцы, Драган, – попросил Валко.