Измена. Нас больше никогда не будет

Поцелуй.

Руки на обнаженном теле, крупные ладони Тимура прижимают меня, тут же подхватывают под ягодицы, цепляюсь за его шею, обхватываю ногами талию. А он стягивает мои распущенные и мокрые волосы на затылке, углубляет поцелуй, все больше лишая воздуха, проникая в рот, лаская мой язык своим.

Невольно из груди вырывается стон, грудь тяжелеет, вскрикиваю, когда раскрытой промежности касаются пальцы, начинают ласкать, задевая клитор. Меня там никто не трогал, никто никогда не трогал. Тимур продолжает терзать мой рот, кусать губы, проникает в меня двумя пальцами, вскрикиваю от неожиданности и боли.

– Девственница, да? Малышка, ты девственница? – громко шепчет в губы.

– Да… да… а-а-а…

– Моя малышка, теперь ты моя.

Глава 9

Тимур

Целовал ее, трогал между ног, а самого рвало от желания на части. Член стоял колом, даже яйца ломило от боли, словно не было у меня секса несколько месяцев. Но нет, это неправда, был буквально два дня назад, и не голоден я до него.

Но эта девчонка выкручивает всего меня наизнанку, то своим невинным взглядом, то откровенным платьем и длинными ногами, то тем, что Камиль ее чуть не трахнул, а я от этого озверел.

Такая чистая, нетронутая, невинная, да, я уже чувствую пальцами, какая она внутри узкая, а еще влажная. Пахнет моим гелем для душа, а на губах и языке все равно привкус ягод. Кожа гладкая, упругая попка, соски торчат, упираясь мне в грудь.

Отрываюсь от ее сахарного ротика, ставлю на кафель душевой, придерживаю, потому что ее ведет в сторону, цепляется за меня, не смотрит вниз, на мой член. А я, сжав его рукой, делаю несколько поступательных движений, накрываю яйца.

Представляю, как она встанет на колени и будет брать мой агрегат в рот, облизывать, посасывать головку и при этом стонать и течь от желания. Никогда не был падок на девственниц, считал, что с ними много мороки, просто так не поиграешь, все, что просит моя фантазия, не сделаешь.

Неумелые, неопытные, зажатые, мне не нужны были такие любовницы. Я всегда требовал максимальную открытость и готовность принять меня везде, в любой позе, туда, куда я захочу.

Но Марианна – это что-то особенное, она особенная малышка. Смотрю на нее уже несколько долгих минут, в голове картинки того, как я буду ее совращать и приучать к себе. Скольжу взглядом по лицу, трогаю пальцами, по ней так красиво стекает вода, провожу подушечкой большого пальца по полным губам, заставляя приоткрыть рот и взять его.

Громко выдыхаю, когда она облизывает его и ласкает язычком, чуть прикусывая, доводя меня этим до исступления. Опускаюсь ниже, накрываю ее грудь ладонями, небольшая, упругая, соски набухли, перекатываю их между пальцев, а потом припадаю, как голодный, ртом то к одному, то ко второму.

Ее пальчики оттягивают мои волосы, чувствую, как девушка дрожит, как громко стонет. Так же она совсем скоро будет стонать подо мной, на моем члене, омывая его своей девственной кровью.

Не собираюсь терпеть до свадьбы и не отдам ее подонку отцу и ублюдку брату. Себе оставлю, буду накачивать спермой каждую ночь, пока не забеременеет, а потом еще и еще, хочу много детей.

Этих желаний тоже никогда не возникало. Неужели возраст подошел, или мать что-то нашептала и ее постоянное нытье о внуках на меня подействовало?

– Не могу больше, пойдем.

Вновь подхватываю Марьяну на руки, не выключив воду, выхожу из душевой. Мы все мокрые, так и иду, оставляя следы на полу, она обнимает меня, но все равно дрожит. Да, девочка, дрожи, мне это нравится.

Опускаю на пол, срываю с кровати покрывало, разворачиваюсь, вновь впиваюсь в нее поцелуем, задеваю эрегированным членом живот, трусь.

– Потрогай меня, Марьяна. Потрогай.

Неловкое движение, пальчики касаются головки члена.

– Сожми его.

– Он… он такой большой…

Да, он действительно большой, природа меня не обделила, надо как-то контролировать себя и не порвать ее девственную киску. Обхватывает ствол неуверенно, не как это делают опытные шлюхи, а меня всего трясет именно от этого, готов слить ей в ладошку, как подросток.

Одно движение, толкаю ее на кровать, быстро развожу колени в стороны, в глазах испуг, пытается освободиться, но я не даю. Целую грудь, слегка покусывая соски, девочка стонет, пальцами ласкаю ее раскрытую киску. Гладкая, ни одного волоска, еще надо спросить, для кого она ее так выбрила.

Влажная, но это уже не вода, ее влага. Размазываю по промежности, не проникая внутрь, задерживаюсь на клиторе, который уже набух, требует ласки. Интересно, кто-то ее уже так трогал? Такие мысли напрягают.

Марьяна уже не зажимается, наоборот, выгибает спину, цепляется пальцами за одеяло. Поднимаюсь выше, слизываю со своих пальцев ее влагу, сладкая. Трусь уже членом о половые губы, свет включен, хочу видеть ее лицо и глаза, когда буду брать. Сейчас снова ловлю в них страх, опираясь одной рукой, другой направляю свой член во влагалище.

– Я… я не… мне… а-а-а… а-а-а…

Хотел сделать все медленно, но не получилось, Марьяна дернулась, вошел в нее сразу наполовину. Она сжалась, зажмурила глаза, а потом широко их распахнула, закричала.

– Расслабься, смотри на меня, Марьяна, на меня, расслабься, а то больнее будет. Дыши, дыши, девочка, на меня смотри, на меня, да, вот так, хорошо, потом тебе будет хорошо.

Слушается, по виску катится слеза, слизываю ее, как маньяк, языком, начинаю двигаться.

– Ты такая узкая, малышка, сжимаешь мой член тисками, расслабься.

Приходится опереться на колени, чуть приподнять ее под бедра одной рукой, а второй стимулировать клитор. Столько возни у меня еще ни с одной женщиной не было, но Марьяна того стоит, даже стоит тех денег, что придется заплатить ее отцу. Хотя эти придурки – ее родственники – даже не знают, где она, и найти не могут.

– Да, малышка, расслабься, вот так, впусти меня.

Двигаюсь медленно, а у самого крутит жилы, как хочу опрокинуть ее на живот, поставить раком и вдалбливаться до алых кругов перед глазами в это узкое лоно. Отпускает себя, боль не такая резкая уже, постанывает, кусает губы.

А я, как ненормальный, смотрю на то, как соединяются наши тела, как мой член выходит из нее, покрытый кровью и влагой. Вхожу уже глубже, вновь опускаясь, целуя в губы, они соленые от слез.

Не хочу торопиться, но оргазм подступает неожиданно, сперма подкатывает, поясницу прошибает острой болью, но она моментально растекается удовольствием по телу. Член набухает еще больше, замираю, стискиваю зубы, кончаю, изливаясь потоками семени глубоко во влагалище.

Часто дышу, сердце вырывается из груди, выхожу из девушки, член подрагивает, из нее вытекает моя сперма, промежность воспалена, хочет свести колени, но не даю.

– Больно?

Не отвечает, отворачивается, вновь кусает губы, дрожит, замерзла, наверное. Встаю, выключаю свет, в ванной – воду в душе, в зеркале замечаю несколько царапин на груди и плечах от острых ноготков Марианны, улыбаюсь.

Терпеть не мог, когда на мне оставляли женщины свои отметины, а эти мне нравятся. Когда вернулся в комнату, Марьяна лежала, укрывшись одеялом почти с головой. Ложусь рядом, прижимаю к себе, волосы у нее еще влажные, подушка промокла, но мне это не мешает.

– Не обманула меня. Никогда не обманывай, не выношу ложь. Расскажешь, что с тобой произошло? От кого убегала?

Несколько минут молчит, уже и не ждал, что выложит, как все было, я и так все знаю. Думал уже, что заснула, расслабилась в моих руках, сам уже закрыл глаза, не выпуская Марьяну из объятий.

– Меня замуж отец хотел выдать за старика.

– Старика?

– Не знаю… Наверное, это я так думаю. Но я не хочу за него.

– А за кого хочешь?