Прошло долгих и мучительных три минуты. Я уже передумала обо всем, но мне ответили.
«Доброй ночи, Николь».
Задержала дыхание, сердце подскочило к горлу, а потом ухнуло вниз, и меня обдало жаром. Это он, это точно был Джумаев. Только откуда он узнал, что пишу я?
«Доброй ночи. Я бы хотела с вами поговорить».
И откуда у меня уверенность, что это Дамир Муратович?
Опять слишком долго жду, это ожидание меня изводит. Прошло уже больше трех минут, а он так и молчит.
«Хорошо. Скажи, когда и где, мой водитель приедет и заберет тебя».
«Спасибо».
Все, что смогла ответить, убрала телефон на прикроватную тумбочку, легла и, прижав ноги к груди, попыталась успокоиться. Никогда так не волновалась, даже когда Андрею писала сообщения. А сейчас меня словно разрывает изнутри, и в то же время накрывает жар.
Теперь главное, завтра сообщить место, откуда меня может забрать шофер Джумаева, но еще важнее скрыть это от отца, куда и к кому я поехала.
Не заметила, как заснула, просто провалилась в какую-то черную пустоту и услышала музыку. Это был вальс, красивый, нежный. Я танцевала, кружась, но не видела, где я и с кем. Меня переполняли ощущения легкости, счастья, но и тревоги.
Проснулась от сигнала будильника. Восемь часов утра, я обычно всегда так встаю. Было неизвестно, что этот день принесет и как сложится мой разговор с другом отца. Но я надеюсь, что все получится. Все пройдет хорошо.
– Николь, ты уже проснулась? Доброе утро. Спускайся завтракать, тебя зовет отец.
В комнату постучали, потом заглянула Марина Владимировна.
– Да, да, хорошо. Я только умоюсь.
Быстро привела себя в порядок, переоделась в джинсы и футболку, спустилась на первый этаж. Отец сидел на своем месте, во главе большого стола, около него дымилась чашка с горячим кофе, его аромат распространился на весь дом, смешиваясь с ароматом цветов, подаренных вчера.
Самый большой и самый красивый букет из темно-бордовых пионов стоял в середине гостиной. Он был от друга отца, очень красивый, но в то же время немного отталкивающий. Цветы были словно неживые, не хватало только черной ленты. Похоронной черной ленты.
Прогнала прочь дурные мысли, подошла к отцу, поцеловала его в щеку.
– Доброе утро.
– Присядь, Николь. Завтракай и собирайся, через три часа самолет, ты улетаешь к дяде Сереже, как мы и решили вчера.
– Но, папа…
– Никаких «но», я не хочу слышать возражений. Ты улетаешь, побудешь у Сергея пару недель, пока я все не улажу, а когда вернешься, там уже поговорим о стажировке, или пойдешь в отпуск.
Папа погладил меня по щеке, убирая волосы, ничего не оставалось, как с ним согласиться, но в голове был совсем другой план.
– Может быть, я полечу с мальчиками через пару дней? Они хотят немного побыть в городе.
– Нет, твои двоюродные братья живут своей жизнью, а у тебя своя. Завтракай и собирай чемодан. Павел тебя отвезет до аэропорта, номер рейса вышлю сообщением, он проводит тебя, я не смогу этого сделать, срочно надо в офис. И я надеюсь, ты не огорчишь отца и не совершишь глупости?
– Нет, что ты, папа. Я никогда тебя не огорчу.
– Спасибо, Николь. Я знал, что ты меня поймешь.
Можно было возразить, устроить истерику, скандал, разбить пару тарелок, сказать, что никуда не полечу, что я уже взрослая, что у меня своя жизнь, и плевать я хотела на все ваши проблемы.
Но то, что я услышала ночью, меня поразило, я не желаю отцу смерти и не хочу, как выразилась Марина Владимировна, чтобы его кишки были намотаны на чей-то кулак. Я желаю ему долгой и счастливой жизни.
– Николь, все в порядке? – Марина Владимировна трогает меня за локоть, улыбаюсь, киваю в знак того, что все хорошо. – Тогда кушай, твой любимый омлет с сыром и какао.
Наша экономка слишком услужлива. Не знаю, как раньше я не замечала этого? Слишком она ненастоящая, что ли, улыбается, хочет показать себя с хорошей стороны. Или я себе все накрутила из-за услышанного вчера разговора?
– Папа, как ты себя чувствуешь?
– Отлично. Сегодня все у меня отлично, врачей, обещаю, вызывать не будем. А ты, как сядешь на борт, позвони, как прилетишь, сообщи мне, несмотря на разницу во времени, я буду ждать твоего звонка. Дядя Сережа уже предупрежден, он встретит тебя, и, пожалуйста, не злись на своего отца. Я желаю тебе только добра, чтобы моя девочка была в безопасности и ей ничего не угрожало.
– Кто может мне угрожать? Может быть, ты расскажешь все? Твоя девочка уже большая и имеет право знать.
– Не накручивай себя и не думай о плохом. Собирайся, машина тебя ждет, а я в офис, созвонимся.
Отец встал, не допив кофе и не доев завтрак, поцеловал меня в макушку и ушел. Марина Владимировна последовала за ним, а я осталась уныло ковыряться вилкой в тарелке, думая о том, что ждет меня впереди.
Но я тогда еще не представляла, на что иду и в какую авантюру ввязываюсь. За ней последуют другие события, более страшные и опасные.
Лучше бы я тогда улетела на Дальний Восток.
Глава 7
Пальцы холодные, их бьет дрожь. Я искусала губы до крови. Я не знаю, чем всё это закончится, но я должна что-то предпринять.
Павел везёт меня в аэропорт. Я стараюсь не подавать виду, что нервничаю: смотрю в окно на город, на его свежую зелёную листву. Но на душе неспокойно.
Я не знаю, куда еду и что меня ждет, но я не могу просто сидеть сложа руки и смотреть, как с каждым днём отцу становится всё хуже. Скорее всего, его здоровье ухудшилось из-за долгов перед Джумаевым.
После завтрака сама не помню, какие вещи покидала в чемодан, но надо было создать видимость того, что я действительно улетаю. А еще надо будет как-то обмануть Павла, хотя в большом аэропорту затеряться несложно.
Долго думала, что надеть, странно, но для меня это было важно, чтобы не выглядеть глупо и несерьезно в платье с рюшами. Решила остаться в простых джинсах, лишь переодела цветную футболку на черную. Кроссовки, пиджак, сумочка с телефоном, паспортом и банковскими картами.
Дорога до аэропорта была долгой, несколько раз стояли в пробке, а я все больше нервничала и сжимала в руках телефон.
– У тебя все в порядке, Николь? – Павел обращает на меня внимание, а я улыбаюсь.
– Да, спасибо. Все хорошо.
– День рождения вчера был прекрасным. Не поздравил тебя лично, так что делаю это сейчас и поздравляю тебя с днем рождения.
– Спасибо. Павел?
– Да?