По краю мечты

– Живой, – выдохнула она.

Двейн поморщился:

– Ну тише, тише. Испачкаешься, я же весь грязный, – а сам в разрез со своими словами двумя руками ещё крепче прижал девушку к себе. «Как же он испугался за неё сегодня и разозлился».

Немного успокоившись, Эбби отстранилась и посмотрела ему в лицо. Разбитая губа, большая ссадина на скуле. Девушка потянулась дрожащей рукой и осторожно коснулась пальцами кожи рядом с ссадиной. Двейн поморщился.

– Я так испугалась. Я думала, они убьют тебя, – тихо прошептала девушка и снова заплакала.

– Ну уж чего-чего, а драться наш пансион меня хорошо научил, – с грустной усмешкой ответил парень.

– Надо обработать ссадины, – Эбби попыталась высвободиться из его рук.

Двейн нехотя разжал руки и отпустил её. И пройдя через комнату, тяжело сел на стул. Девушка взяла всё необходимое и вернулась к нему. Смочив ткань, она хотела приложить её к скуле, но парень отстранился, перехватил её руку и усадив рядом с собой, поднял на неё глаза.

– Рассказывай.

Девушка опустила взгляд и уставилась на лоскут ткани, который так и остался у неё в руках. Немного помолчав, она тихо сказала:

– Я не шлюха, я не обманывала тебя, – и тяжело вздохнув, подняла глаза, – Я дочь шлюхи.

Двейн с удивлением смотрел на неё.

– Мой дед наделал долгов, и в конце концов удавился, оставив свою семью умирать в нищете. Всё, что осталось после оплаты его долгов – это большой дом в городе. И чтобы не умереть от голода родная тётка моей матери, ничего не придумала лучше, чем открыть в нём бордель. И одной из её шлюх со временем стала моя мама, – девушка вздохнула, – Почти сразу она родила меня. Так что, кто мой отец я не знаю… До пяти лет я жила с ней, и это были самые счастливые годы моей жизни. Она очень любила меня, но была безвольной и слабохарактерной, полностью подчинившись властной тётке. А когда я подросла и стала уже что-то понимать, вот тогда тётка и определили меня в «Роттон», где я прожила почти год. А потом… – голос Эбби задрожал.

Вей взял её ладошку в свою руку и молча слушал.

– А потом пьяный клиент убил мою маму. И так как дом принадлежал ей, а я была её единственной прямой наследницей, то тётка моей матери забрала меня к себе и стала моим опекуном. Ну решающим фактором тогда стал, как мне кажется дом, а не жалость или родственные связи, – грустно улыбнулась девушка, – Отдать ей этот проклятый дом до совершеннолетия я не могла, поэтому меня окружили «любовью и заботой», как ненужную вещь.

Вей вздохнул.

– А, чтобы никого не объедать, всё это время я готовила, убирала, обстирывала… А в тот день, она позвала меня и сказала, что, как только мне исполнится девятнадцать, я должна отдать ей дом, и… – Эбби замялась, – должна буду пополнить ряды её шлюх, – она тяжело выдохнула, – Тем более, что… на меня уже был спрос, – еле слышно закончила она, сгорая от стыда.

Двейн непроизвольно больно сжал её руку, а в комнате повисла тишина.

– Тогда я отказалась… ну в смысле, заниматься этим… за все эти годы я там всего насмотрелась, – шёпотом продолжила рассказывать Эбби, – Зная, что мне некуда идти, она сказала, что если работать на неё я не буду, то и кормить она меня больше не обязана. А ещё, – Эбби быстро смахнула набежавшие слёзы, – она тогда смеялась надо мной, и сказала, чтобы я

никому не морочила голову, и что из дочери первоклассной шлюхи могла вырасти только такая же первоклассная шлюха…

Парень сидел неподвижно и смотрел в пол.

– Я не хочу, так… Лучше тогда совсем не жить… А ещё стало так обидно за маму… И я убежала. Шаталась бесцельно по городу, ну, а потом… потом… ты знаешь, – обрывками фраз, обессиленно закончила девушка.

– Значит, Бетси твоя тётка? – севшим голосом спросил Вей.

– Да… Так что аристократка по рождению, я всего лишь дочь… – она осеклась, – дочь лучшей мамы на свете, а моя тётка владеет лучшим притоном в городе.

Помолчав, Двейн наконец поднял на неё глаза и спросил:

– Говоришь, он посылает испытания своим самым любимым детям?

Эбби кивнула в знак согласия и быстро смахнула предательские слёзы.

– Мне грех жаловаться. Всегда сытая и в тепле, я конечно никому не была нужна, но меня никто и не трогал.

Двейн молчал, погружённый в свои мысли. Там, глубоко в душе, он всегда лелеял жалость к себе. Никогда не показывал, но всегда думал, что обделён жизнью и судьбой. Все эти годы он растил внутри себя обиду на весь мир, ненавидя своё одиночество. А эта девочка просто жила, вернее выживала, но в отличие от него смогла сохранить веру в добро и людей.

«Откуда в ней это? Эта сила?», – он вздрогнул от того, что что-то обожгло его скулу. Погружённый в свои мысли, он даже не заметил, как Эбби вытащила свою ладошку из его руки и теперь осторожно обрабатывала ссадину. Она расценила его молчание по-своему, и чтобы не разрыдаться от стыда и отчаяния, осторожно обрабатывала ему лицо. Двейн непроизвольно поморщился и с удивлением посмотрел на её дрожащие маленькие пальчики. Потом взяв одну ладонь, приложил её к своим губам и осторожно поцеловал, закрыв глаза. Девушка замерла от неожиданности, а Двейн притянул её к себе за талию и обнял, уткнувшись лбом ей в живот. Эбби так и осталась стоять с поднятыми вверх руками, а потом осторожно опустила их ему на плечи и заплакала.

– Досталось тебе?

– Есть немного, – устало выдохнул Вей.

– Я так испугалась за тебя сегодня. Думала, что они убьют тебя, – прошептала она.

– В следующий раз, когда меня будут бить, убегай сразу, – усмехнулся он.

Она быстро приложила к его губам ладошку, заставив замолчать.

– Прости, это я виновата во всём. Не думаю, что они искали именно меня, просто Бетси надо забрать дом.

– Нужно было мне всё сразу рассказать. Прости меня, я тоже сегодня очень сильно испугался за тебя…

– А как ты меня нашёл?

– Тебя долго не было, и я пошёл навстречу. А у тебя громкий голосок, – выкрутился и отшутился молодой человек.

Эбби молчала, а он точно знал, о чём она думала сейчас, поэтому прижав её к себе ещё крепче, со вздохом попросил:

– Не уходи… пожалуйста…

Девушка быстро смахнула набежавшие слезы и улыбнулась:

– Пока я тебя не накормлю и не вылечу, я точно никуда не уйду. Иди мойся, – дрожащим голосом сказала она.

Он посмотрел на неё и грустно улыбнулся, а потом встал и пошёл к душевой. Но на полпути остановился и оглянувшись, с усмешкой сказал:

– А покупки так и не бросила, – он показал взглядом на валявшийся у стены свёрток.

Эбби всплеснула руками, задохнулась и покраснела:

– Да ты! Да я чуть не умерла сегодня от страха, – и обиженно отвернулась.

– Хозяйственная и экономная, – веселился Вей.

Эбби стоя к нему спиной, тоже улыбнулась, а из глаз текли слёзы. «Узнав всё про неё, он не отвернулся, он не призирает её».

***