Пишу СМС-ку, что Лелька заболела, так что я завтра выйду только отпроситься на больничный.
Получаю ответ через несколько минут.
“Тебе нужна помощь? Привезти лекарства?”
Закусываю губу.
“Нет, спасибо, – отвечаю. – Все есть”.
“Если что, обращайся. Я все привезу”.
Сердце екает в груди. Перевожу взгляд на Пашу. Тот смотрит на дорогу. Его длинные пальцы сжимают руль. Не могу отвести взгляд от его сильных рук, на которых виднеются вены. Он закатал рукава своей куртки.
И меня как по волшебству вновь отбрасывает во времена нашего прошлого, когда мы вот так же ездили вдвоем в его машине. Обычно он увозил меня в сторону горы, которая стала “нашим” местом. Интересно, а со Светой он там бывал?
Во рту становится горько от ревности.
Мотаю головой из стороны в сторону. Лучше не думать об этом.
– Тебе помочь? – спрашивает Паша, когда подъезжаем к дому.
– Нет, спасибо, я сама.
Выхожу из салона. Думаю, что Паша останется в машине, но он тоже выходит вслед за мной.
Мы опять поднимаемся в полнейшем молчании в мою квартиру. То и дело Паша кидает взгляд на мои руки. Точнее на кольцо, которое подарил Леша. Становится неловко.
Дома я стараюсь как можно быстрее собрать вещи. Скидываю все в сумку. Паша ждет в коридоре.
Когда выхожу к нему, то замираю. Он что-то осматривает в коридорном шкафчике.
– Что ты делаешь? – спрашиваю его.
Паша достает Лелькину куртку.
– Это летняя куртка? – спрашивает меня.
– Нет, это демисезонная.
– Но она тонкая, – хмурится он.
– На весну и осень – нормальная. У нас тут не Арктика.
– Я куплю ей новую одежду, – заявляет Паша.
Я лишь пожимаю плечами. Пусть делает, что хочет. Лишь бы не заставил Свету выбирать одежду нашей дочери. Вряд ли ей это понравится, да и я не хочу, чтобы она сближалась с моим ребенком.
– Спасибо, – говорю, поднимая сумку.
Паша забирает ее из моих рук. Его запах окутывает меня. Мы стоим слишком близко. Я невольно делаю шаг назад. Не стоит забывать: у меня есть жених, у него есть невеста.
– Но не надо? – шутливо улыбается он.
– Нет, Островский. Ты ее отец – можешь покупать все, что тебе захочется, – пожимаю плечами.
Понимаю, что ревновать и решать, как вести себя Паше по отношению к дочери, не имеет смысла. Пусть делает что хочет.
– И тебе? – прищуривается Паша.
Я замираю. По телу пробегают мурашки от потемневшего вмиг взгляда Островского.
Внизу живота тяжелеет. Я вновь реагирую на бывшего.
Паша подходит ближе. Нервно сглатываю комок, застрявший в горле.
– Я сама могу купить себе все, что мне надо.
– Или твой жених? – цедит Паша.
То и дело его взгляд возвращается к кольцу.
– А это имеет значение? – отвечаю в том же тоне.
Понимаю, что внутри все бурлит. Будто там медленно разливается жаркая лава. Я не могу остановиться первой в споре с Островским.
– Нет, – Паша взвешивает сумку на руке. – Все собрала?
– Да, поехали, – хрипло отвечаю я.
Но только вместо того, чтобы пропустить меня к дверям, Паша подается вперед.
Его губы оказываются совсем близко с моими. Горячее дыхание опаляет меня.
Нахожу в себе силы остаться невозмутимой. Просто стою и смотрю на него. Ровно, бесстрастно.
– Не надо. Не порти все, – говорю тихим тоном.
Паша отстраняется и как-то странно смотрит на меня. Я обхожу его и направляюсь к двери.
Ну нет. Мне сюрпризов не надо. Пусть он играет в эти игры с невестой. А я у него дома точно буду закрываться на ключ.
* * *
Обратная дорога кажется в два раза короче.
В этот раз Паша не молчит. Зачем-то рассказывает, что Марина приходит по выходным, когда он берет Лельку. Эта женщина убирает, стирает, готовит, чтобы дочь ела домашнюю кухню, а не суррогат в коробочках. Заодно она может и няню заменить, если ему нужно куда-то отлучиться.
Я немного нервничаю. Ощущение, что Паша рассказывает это лишь бы не молчать. А мне совсем не до светской беседы.