Первая жизнь, вторая жизнь

– Ну! Вот Фил, как та бабуля из фильма. Очевидец событий. Только мистических. А еще он просто угарный.

– Мы не угорать идем в особняк.

– Ой, да не нуди, – отмахнулся от него Виталий и заторопился за угарным очевидцем, чтобы отобрать у него бутылку.

– Всех привидений перепугаем, – услышал Женя голос архитектора. Никак не может без издевки.

– Их не существует, – через плечо бросил Ляпин.

– Тогда за кем вы охотитесь? – И напел известную всем мелодию «Гост бастерс» из фильма, на котором выросло уже два поколения детей. Если не три.

– Мы называем себя «охотниками за привидениями» шутки ради. Это же очевидно.

– Не совсем.

– Таким узкомыслящим людям, как ты, конечно. Но хотя бы для общего развития почитай работы Эйнштейна.

И прибавил шагу, чтобы последнее слово оставить за собой.

Через несколько минут вся компания ввалилась в разрушенное здание. Женя при себе имел фонарь, но не стал его включать. Луна еще не налилась, но уже давала достаточно света. Даже пьяные смогли дойти до каминной залы. Виталий тут же плюхнулся на спальник Жени, Леша на свой. Фил брякнулся на голый пол. А Семен, попросив фонарик, ушел бродить по развалинам.

Вернулся он минут через пятнадцать. К этому времени Леша и Виталий отрубились. А Женя разжег костерок и поставил на огонь воду.

– С этим что? – спросил Семен, указав на Фила. Тот сидел неподвижно, только глазами вращал. – Впал в транс?

– Сам узнай. Пока он не бьется в судорогах и не плюется пеной, я буду считать, что все в норме.

Семен подошел к Филу, присел на корточки рядом с ним.

Женя отметил, что его пижонские кеды все в грязи. Ярко-желтые, на белой подошве. Надо же было так вырядиться, отправляясь в деревню.

– Эй, братан, ты как? – обратился к Филу Семен. – Если фигово, хоть мигни.

– Иди ты на… – И так отчетливо прозвучало каждое слово, особенно последнее, будто еще десять минут назад Фил не превращал их в кашу.

– Понял, не мешаю.

Ткачев прихватил из своей машины надувной матрас с качком и плед, и взялся за обустройство своего ложа. Без спального места один Женя остался. Но он планировал разбудить Леху часа через четыре. А пока можно посидеть на сумке.

– Жень, можно вопрос? – снова заговорил Семен.

– Валяй.

– Ты чувствуешь негативную энергетику этого места?

– Нет.

– Я тоже.

– А ты разве веришь в эту ерунду? – теперь уже Женя не мог сдержать издевки.

– В эту – да. Шелинг сказал, архитектура – это застывшая музыка. И я с ним согласен. Я так же отношусь к зданиям, как скрипачи или пианисты к произведениям… Чувствую их.

– Энергетика к архитектуре никакого отношения не имеет, – фыркнул Женя. – Сооружение напитывается ею потом. Даже тюрьмы до того, как их заполняют заключенные, просто строения.

Семен собирался вступить в полемику. Он подался вперед, выставил палец, открыл рот, но… Замер. Не сразу Женя понял, почему. Но тут услышал тихое завывание. То ли скулеж, то ли плач.

– Мне не чудится? – шепотом спросил Ткачев.

Женя покачал головой.

– Щенок забрался? Не ребенок же…

– Это ОНА пришла, – просипел Фил.

– Кто?

– Женщина в белом.

– Хорошо, что не «белочка», – пробурчал себе под нос Женя. – А кто она?

– Покойница с удавкой. Горло у нее сломано, вот такие звуки и издает.

– Ты уже сталкивался с ней?

– Я видел всех… В ту ночь. Они будто на шабаш слетелись.

– Они?

– Призраки. Моя невинная детская душа притягивала их. Они кружили… И обдавали меня своим ледяным дыханием.

Звук повторился. Ляпин пошел на него. Сема следом двинулся. Ему было не страшно. Он все еще был уверен, что это щенок скулит. Забрался в дом, застрял лапкой в какой-нибудь расщелине и просит помощи у людей, чьи голоса услышал.

– Идите, идите, глупцы… – бормотал им вслед Фил. – Ищите смерти. Женщина в белом приведет вас к ней.

– Ты ее видишь? – обернувшись, спросил у него Сема.

– Она не тут, а там, – и дернул головой, но в какую сторону, неясно, потому что она затряслась на тонкой шее, как у болванчика.

– Я не чувствую постороннего присутствия, – сказал Женя. – Но у меня не всегда это получается. Настроиться надо. А как тут…? – Он наморщил нос. – Когда психи, пьяные и скептики окружают тебя.

– Мне уйти? Ок.

И вернулся на свой матрас.

Ляпин же пошел дальше. Вскоре он скрылся в темноте.

Семен лег, укрылся пледом. Закрыл глаза. Но, полежав минут пять, открыл их. Женя не возвращался, и это беспокоило. Да и Фил был подозрительно тих. Уж не умер ли? Но нет.