Ответ перед высшим судом

Лифт тем временем опустился. Двери разъехались. Илья вышел в фойе первым, Костя следом за ним.

– Хочу тебе совет дать, – сказал Бердников. – Пойди завтра к начальнику и перед тем, как отдать отчет, потребуй повышения. Не попроси – потребуй. И не слушай отговорок и обещаний. Отчет в обмен на приказ о повышении.

– Я попробую, – неуверенно проговорил Костя.

Илья покачал головой. Нет, не выйдет у Белька ничего. Перенервничает, вспотеет, задрожит и телом, и голосом, и босс, почувствовав слабину, морально задавит его.

– Знаешь, как меня называют в этом здании? – спросил он у Кости.

– Бэтмен.

– Точно, – усмехнулся Илья и щелкнул себя по оттопыренному уху.

– Нет, не поэтому, – смутился Белек. – Вы сильный, смелый, обитаете наверху, носите темное и ездите на машине, похожей на «бэтмобиль».

– Принято. Так вот, Костя, я ухожу на покой и хочу передать тебе… Нет, не «бэтмобиль», конечно, а вот эти доспехи. – И сунул в руку Кости вешалку с костюмом. – Надень их завтра на работу и почувствуй силу супергероя.

– Это же костюм от «Хьюго Босс», – прошептал Белек. – Он стоит шестьдесят тысяч рублей.

– Девяносто пять, я брал его в ЦУМе. Да, и вот еще что… – Бердников открыл сумку и достал из нее ручку. – Это тоже тебе. Распишешься этим пером в приказе о повышении. Удачи тебе, Костя!

И, ободряюще хлопнув впавшего в ступор Белька по плечу, Илья покинул здание офисного центра.

* * *

Машина Ильи, «бэтмобиль», как сказал Белек, была не особо дорогой. Не «Мазерати» или «Порше». Даже не «Мерседес». Всего лишь «Ниссан», но прокачанный лучшим специалистом Европы по тюнингу авто. Именно ему Илья завтра отвезет машину, чтобы сбыть ее с рук. Тачка больше не нужна, потому что Илья намеревается отправиться в кругосветное путешествие.

Маршрут он пока не разрабатывал. Этому приятному занятию он посвятит несколько дней начиная со следующей недели. Сейчас вторник. То есть времени на то, чтобы отметить свободу, предостаточно. Со среды до воскресенья Илья будет только отрываться. Ходить по барам, клубам, ресторанам, саунам. Бухать, сорить деньгами, снимать телочек. Есть суши с тел азиаток. Отдавать свое тело во власть массажисткам. Наполнять ванны шампанским и забираться в них в обнимку с красивыми цыпочками. Делать ровно то, чем, как ему казалось в двадцать с небольшим, упиваются богачи. Теперь-то Бердников знал, что успешные бизнесмены так озабочены приумножением денег, что не могут расслабиться больше чем на пару часов. Поэтому позволял себе все годы только умеренные развлечения, но сейчас он свободен и может творить что угодно.

Припарковав свой «бэтмобиль», Илья выбрался из салона. Дом, где он жил, был построен в конце тридцатых годов прошлого века и считался тогда самым высоким зданием города. Возвышался над остальными, преимущественно трехэтажными, которыми был застроен исторический центр. В перестройку натыкали «свечек» на тех площадях, что освободились после того, как пожгли сараи и ветхое жилье, но сталинская высотка со шпилем до сих пор оставалась престижнейшим зданием города. И Илья умудрился приобрести в ней квартиру.

От стоянки до подъезда нужно было пройти метров пятьсот, если срезать через дворы. Шагая привычным маршрутом, Бердников увидел скопление людей. Машины «Скорой» и полиции. На первой сигнальная фара не была отключена, и свет слепил Илью каждые несколько секунд. Заслонившись от мигания ладонью, он подошел к толпе.

– Что случилось? – спросил он у сутулого мужика, жадно курящего в кулак вонючую папиросу.

– Убийство. Мужика замочили. Вон, на «Скорой» забирают тело. Глянь.

Смотреть не хотелось. Илья боялся покойников.

– А точно замочили? – уточнил он.

– По башке долбанули монтировкой. Ну или чем-то похожим.

– Видел?

– Не, – мотнул головой собеседник, – слышал. Менты обсуждали.

– Пьяная драка?

– Ни боже мой. Покойник весь в фирме. При часах золотых. Наверняка из буржуйской высотки – толстосумы через наши дворы дорогу от стоянки срезают.

– То есть часы с руки не сняли?

– Не успели. – И с такой досадой мужик это сказал, что Бердникову стало ясно, он сам думал обчистить труп. – Тетки-собачницы обнаружили его еще теплого. Доберманов своих посадили тело охранять, чтоб не подошел к нему никто, и давай звонить ментам.

– Да я не об этом – если часы на руке, значит, не с целью грабежа убили.

– А, ну да, наверное… – Мужик швырнул папиросу в сторону и начал хлопать по карманам в поисках пачки. – Хотя собачницы могли спугнуть нападающего. Слушай, у тебя закурить нет? Я, по ходу, свою пачку выронил.

– Не курю.

Илья зашагал дальше, с каждым шагом ускоряя темп. Хотелось поскорее очутиться дома.

Зайдя в подъезд, он в который раз порадовался, что они избавились от консьержек. Еще два года назад они стояли, точнее, сидели на своих боевых постах. И жутко Илью раздражали. Не все, а один конкретный, Макар Васильевич. Когда-то давным-давно Макар Васильевич служил на границе и подъезд охранял с тем же рвением. Но беда в том, что пройти через КПП Макара не могли не только разносчики листовок и побирушки, но и гости жильцов, не внесенные в список. К холостяку Бердникову постоянно приезжали барышни, порой спонтанно, и он не то что фамилий – имен некоторых не помнил. Поэтому выходил из себя всякий раз, когда консьерж звонил, чтобы убедиться, имеет ли он право пропускать гражданку такую-то. Именно Бердников инициировал соседей на то, чтобы поменять входные двери, системы допуска и охраны. В каждом подъезде имелись камеры, в квартире домофоны с экраном, а за порядком из своей оборудованной аппаратурой комнаты следил один на весь дом профессиональный охранник.

Лифт поднял Илью на шестой этаж. Двери открылись, он вышел. На площадке было четыре квартиры. Его крайняя слева. Сделав к ней шаг, Бердников остановился. На полу возле двери сидела женщина. Стройная, с длинными темными волосами – волосы падали на лицо и закрывали его целиком.

Сначала Илья подумал, что женщина пьяна. Но запаха алкоголя не учуял. Наркоманка? Но уж очень хорошо одета. И на руках, что беспомощно висят вдоль тела, модные браслеты. Хотя сейчас и богатые сидят на разных веществах. Особенно модели, содержанки и дочки богатых папашек. А женщина, которую он видел перед собой, вполне могла быть одной из них. Да, он не видел лица, но фигура прекрасная. Ноги просто точеные. Ухоженные блестящие волосы, изящные руки с аккуратным маникюром. Своих соседей Бердников знал плохо. Если не сказать, что не знал вовсе. Барышня могла быть как соседкой, так и гостьей кого-то из соседей. Илья даже допустил мысль, что она элитная проститутка, которую чем-то накачали и вытолкали за порог.

– Барышня, с вами все в порядке? – спросил он у незнакомки.

Та слабо пошевелилась, и только.

– Вам плохо? Если да, то кивните, я позвоню в «Скорую помощь».

– Мне плохо, – услышал он хриплый голос, – но никуда звонить не нужно. Спасибо.

– Вы тут живете?

– Да. Я тут живу.

– Одна или с кем-то?

– Одна или с кем-то…

Язык у женщины не заплетался. Но она повторяла фразы Ильи, и это его напрягло. Точно под каким-то мощным кайфом. Он решил оставить наркоманку в покое, зайти в квартиру и позвонить охраннику, пусть разбираются с нею те, кому за это платят деньги, но тут она подняла голову и, убрав волосы от лица плавным взмахом руки, взглянула на Бердникова.

Первое, что он заметил – это ее глаза!

Зелено-желтые. Миндалевидные. Похожие на кошачьи, но теплые. Потом Илья обратил внимание на кровоподтек на виске. А под волосами виднелась сизая шишка.

– Вы попали в беду? – выпалил Илья, опускаясь на корточки. Незнакомка была не пьяницей или наркоманкой, а жертвой несчастного случая или нападения.

– Не знаю. Не помню. Наверное, я попала в беду.

Девушка (ей было не больше двадцати пяти) схватила Бердникова за локоть. Руки у нее оказались ледяные, и холод чувствовался даже через три слоя материала: шерсть пиджака, шелк подкладки, хлопок рубашки.

– Помогите мне, прошу.