Красавица-чудовище

– То есть ты серьезно?

– Да! – рявкнула мать.

– Ты, конечно, всегда была эксцентричной, но… но не настолько же! Федор – мой ровесник.

– Старше на пять лет.

– Да, это существенно меняет дело, – с издевкой протянул Матвей. – Но то, что он безработный, тебя не смущает?

– Он работает, – возмутилась мать.

– Где? – с интересом спросил сын.

– Дома. А спросить надо было – над чем?

– А… Понял. Речь идет о гениальном литературном труде, который был начат в прошлом году? И как, дело близится к развязке?

– Не язви. Ты не понимаешь, как тяжело дается творчество.

– Да где уж мне? Ведь я не работаю в издательстве и не встречаюсь с авторами.

– Все они ремесленники!

– Штамповщики еще скажи. Ведь это любимое слово твоего драгоценного Феди. Именно так он характеризует современных писателей.

– А что, он не прав?

Матвей мысленно застонал. В том, что его мать связалась с неудачником, была часть его вины. Именно он их познакомил.

Федор обивал пороги издательства давно. Все пытался продвинуть свои произведения. Вот только они хоть и были неплохо написаны, но, как правило, оказывались либо слишком маленькие по объему, либо откровенно недоработанными, либо просто незаконченными. Редакторы, что знакомились с ними, советовали Федору довести их до ума, но тот как будто не слышал и в следующий раз являлся с новым, таким же «сырым», а зачастую «кастрированным» произведением.

Матвей в издательстве занимал должность пиар-менеджера. От литературы был на расстоянии. Читал только тех авторов, с которыми работал. Но с Федиными трудами ознакомился. Не со всеми, конечно, а с некоторыми. Дело в том, что тот сунул ему папку, когда Матвей выходил из здания издательства вместе с одним из редакторов, девушкой Катей, с которой тогда встречался. Федор знал в лицо всех окололитературных людей и кинулся к ней. Но Катя умело ушла от преследования. А вот Матвей растерялся и не заметил, как в его руках оказались рукописи. Он кинул их на заднее сиденье и забыл. Но как-то в огромной пробке, когда нечем было заняться, потому что гаджет сел, а зарядник сломался, Матвей взялся за труды Федора.

В литературе он разбирался, хотя и не был тонким ценителем. Что слог? Что композиция? Главное, выдать доброкачественный продукт. Он интересен, а значит, продаваем. Матвей, знакомый с творчеством Кафки, поражался тому, что этот автор востребован. Две более-менее приличные повести и куча хлама. Вот она – сила грамотного пиара! Именно реклама сделала Кафку КАФКОЙ! Конечно же, с ним многие не соглашались. Но Матвей оставался при своем мнении. Того же Гоголя он тоже не любил. И Достоевского. Из зарубежных классиков – Моэма и Фейхтвангера. Но их творчество он принимал. Уважал этих авторов. Трудяги! А Кафка… Обычный графоман. И Федя такой же!

Сделав эти выводы, Матвей выкинул рукописи и хотел забыть об авторе, да вот только он постоянно о себе напоминал. Создавалось ощущение, что он ночует под дверями издательства. В принципе это было не так далеко от истины. Квартира, в которой проживал Федор вместе с родителями, бабушкой и сестрой, находилась в том же доме. И вот как-то к Матвею приехала мама. Он вышел, чтобы передать ей то, за чем она явилась (паспорт – они переоформляли квартиру, в которой Матвей был прописан), и тут Федор! Увидел знакомого, кинулся к нему по своей привычке. Матвей его отогнал. А вот мама, как оказалось, нет…

О том, что она вступила с непризнанным гением в отношения, Матвей узнал спустя два месяца. Когда без предупреждения заявился к матери. Открыл дверь своим ключом, зашел… И увидел Федора. Он сидел в кухне в одних семейных трусах и кушал борщ. Сказать, что Матвей удивился, было бы неправильно. Он обалдел! Мать раньше не тащила в дом всяких сомнительных личностей. Но, скорее всего, потому, что с ней проживал сын. А три года назад Матвей съехал на съемную квартиру, и мать, по всей видимости, почувствовав свободу, решила устроить личную жизнь. Под личной Матвей подразумевал сексуальную. Матушка была еще довольна молодой женщиной, а отец скончался очень давно. Конечно же, она имела потребности. Для их удовлетворения Федор вполне годился: молодой, вполне привлекательный и, судя по тому, что обтягивал ситец трусов, природой щедро одаренный. Опять же творческие мужчины всегда привлекали эксцентричных дам…

Но замуж за такого?

Это даже для матушки слишком!

– Зачем он тебе? – спросил Матвей, уняв раздражение.

– Я люблю его. Как и он меня. Когда между людьми вспыхивают чувства, они женятся.

– Лет в двадцать, возможно. Но в твоем возрасте головой надо думать. На что вы жить будете? На твою грошовую зарплату? Федя, судя по его комплекции, не дурак покушать.

– Если ты беспокоишься о том, что я буду клянчить деньги у тебя…

– А что, нет? – хмыкнул Матвей. Матушка постоянно жаловалась на трудное материальное положение, и он помогал ей, хотя аренда квартиры сжирала половину ежемесячного дохода, и он сам не барствовал. Но как откажешь матери? Тем более, она не наглела. Разве что в последний месяц. Сколько ни дай, все мало. Теперь Матвей понял почему…

– Мы не попросим у тебя ни копейки! – ледяным тоном проговорила мать.

– Это хорошо, потому что я собрался взять кредит на машину. Моя сыпется уже, но я езжу. А что делать? У меня мама в трудном материальном положении. Но теперь у нее будет молодой муж, и он позаботится о ней не хуже меня. Так ведь?

Что ей оставалось? Только кивнуть.

Матвей любил мать, особенно в детстве, но он ее не понимал. Не понимал до такой степени, что она часто его раздражала. В женской логике Матвей немного разбирался, поскольку и учился, и работал в коллективах, где преобладали представительницы слабого пола. Да и лучшим его другом, как это ни странно, оказалась девушка. Вот только все они, и сокурсницы, и коллеги, и тем более «сеструха» (а он для подруги был «братухой»), оказывались ему понятны, а мать нет. Ее поступки не поддавались никакой логике, пусть и специфической. Человек-противоречие. Трижды она отказывала мужчинам, которые, на ее взгляд, были неудачниками. Дважды «малолеткам» – один был младше ее на двенадцать лет, второй на восемь. И вот она выходит замуж за малолетнего неудачника! Как так?

Злой и взъерошенный Матвей уселся в машину. У него были непослушные волосы. Чтобы уложить пристойную прическу, приходилось прилагать много усилий. Но если Матвей нервничал, то начинал волосы теребить, и вот результат! Когда он глянул в салонное зеркало, то увидел… домовенка Кузю. Именно на этого мультяшного персонажа он походил, когда растрепывал прическу.

Пригладившись кое-как, Матвей завел мотор. Работал он не очень хорошо, покашливал, но машина пока ездила. Зазвонил телефон. Сеструха!

– Слушаю, – буркнул Матвей в трубку. Он все никак успокоиться не мог.

– А чего мы такие сердитые?

– Ты не поверишь!

– Я постараюсь.

– Маман замуж собралась.

– Неужели за того писаку?

– Как ты догадалась?

– Я знаю твою мать.

– Я нет, а ты знаешь?..

– Конечно. Она же женщина. Ты никогда нас не поймешь.

– Сама говорила, что я в вас разбираюсь. И понимаю вашу логику…

– Да. Лучше, чем все мужчины, которых я знаю. Но недостаточно. Когда ты сказал, что застукал этого непризнанного гения на кухне в одних трусах, я сразу подумала: все серьезно.

– Да почему? – вскричал Матвей. – У нее всегда была куча поклонников, и она отвергала всех. Хотя каждый из этих бедолаг был лучше Федора.

– Устала отвергать. Решила, пора сказать «да». Федор оказался в нужном месте в нужное время. Опять же не стоит сбрасывать со счетов то, что он умеет присесть на уши, все же литератор, и, скорее всего, в силу возраста неплохо твою маму… э…

– Я понял, – поспешил прервать ее Матвей. – Но что мне делать? Посоветуй.

– А что ты можешь? Только следить, чтоб писака не обобрал ее. Потому что влиять на твою мать невозможно.

– Брать у нее, к счастью, нечего. А квартира на меня оформлена.