Неслучайная ночь
– А скоро привезут? – поинтересовалась Диана.
– Через полчасика.
– Хорошо. Тогда мы с Марком пойдем погуляем. Вы не против?
Естественно, никто ничего против не имел. Все понимали – жениху с невестой хочется поворковать.
Будущие супруги вышли из-за стола. Диана обняла Марка за шею, он ее за талию, и влюбленная парочка направилась в сторону моря, которое заходящее солнце раскрасило багряными тонами.
– Красивая пара, – заметила Ульяна. – И гармоничная, несмотря на большую разницу в росте, возрасте и уровне интеллекта.
– Тогда в чем же гармония? – нахмурилась Бабуся.
– В том, что они идеально дополняют друг друга, – ответил за писательницу Егор. – Или даже не так… Друг без друга они не то чтобы никто, но… Трудно объяснить.
– Особенно тебе, Барин, – захохотал Ветер. – Ты ж у нас немногословный! Поэтому дай Мичуриной договорить.
– Егор прав, – кивнула Ульяна. – Они как единица и ноль. По отдельности ноль – пустое место, а единица – самое маленькое число. Вместе же – десятка. Так и Марк с Дианой. Я уверена, что до того, как она стала встречаться с вашим другом, вы воспринимали ее как малолетнюю дурочку. Сейчас же, когда Диана рядом с ним, она будто серьезнее стала, взрослее и умнее. Но это не потому, что девушка набралась ума и взрослости от Марка. Просто он открыл Диане… Диану.
– Как так?
– Помните старое кино «В моей смерти прошу винить Клаву К.»? Там мальчик влюбился в девочку Клаву в детском садике и все детство и юность ей поклонялся. Но девочка выбрала не его, а другого. И сказала отвергнутому юноше: «Ты подарил мне себя, а он подарил мне меня!» Вот так же и Марк сделал…
– Я понимаю, о чем ты говоришь, – подал голос Кравченко. – И с тобой согласен. Но что дала Марку взамен Диана? Как она его изменила? Чему научила? По-моему, Штаркман остался таким, каким был. Даже не помолодел нисколько. Хоть и не поглупел, слава тебе господи…
– Благодаря ей Марк понял, что способен по-настоящему любить, а это дорогого стоит.
– Всего-то? – фыркнул Слава. – Неравнозначный обмен! Он-то, кроме всего прочего, безбедное существование Дианке, бедной сиротке, обеспечил. А то у нее ни жилья, ни денег… Семьи и той нет!
Тут в беседу вмешался Дрозд:
– А ты, Слава, ничего не путаешь?
– О чем ты?
– О безденежье Дианы?
– Не путаю. Ветер привез ее на станцию, потому что ей жить было негде и квартиру снять не на что.
– Странно…
– Ты знаешь ее, что ли?
– Наслышан о ней, скажем так.
– Ну-ка, ну-ка… – Ветер подался вперед. Он решил, что Дрозд сейчас начнет наводить поклеп на невесту Марка, и приготовился поймать его на лжи.
– У нее муж был, да? И он играл? – уточнил Иван.
– Правильно.
– Обычно ему везло, но однажды он продулся вчистую…
– Да, все ушло, в том числе и квартира. – А про себя Ветер добавил: «И Диана», но вслух этого не сказал.
– А что было дальше, ты знаешь? С мужем Дианы?
– Умер он вроде.
– Был убит, точнее. Сразу после того, как продал квартиру (договоренность у них была такая: отдать долг деньгами, а не недвижимостью).
– И что?
– А то, что денег тот, кому он проиграл, так и не получил. Исчезли они… – Дрозд криво усмехнулся. – Как и Диана.
– Ты на что намекаешь?
– Многие считают, что именно она заказала мужа и забрала деньги.
– Да брось! Я о таком не слышал!
– Иначе не привез бы ее сюда? – проницательно усмехнулся Дрозд. – Она всех вас обманула. Включая того мужика, который так и не получил долг. Ведь Диана и с ним позажигала, да? Но не потому, что муж ее проиграл, эту байку она сама придумала, просто ей нужно было усыпить его бдительность.
– Какой же ты, Дрозд, балабол… – досадливо протянул Ветер. – Выдумываешь всякую хрень… И главное – зачем? Все равно тебе никто не поверит…
– Я ничего не выдумал! Диана та еще штучка… – Иван посмотрел на два темных силуэта, слившихся в единое целое на фоне закатного неба. – И, кстати сказать, она не сирота. Первая из моих жен была дальней родственницей ее матери и отлично знала всю их семью…
Глава 8
Диана и вправду не была сиротой. Ее мать до сих пор здравствовала, причем находилась еще в том возрасте, который далек от пожилого. Ей исполнилось всего сорок!
Лариса, так звали матушку Дианы, родила дочь в семнадцать. От кого, она и сама толком не знала, но была уверена, что отцом ее чада был кто-то из устроителей первой в их городе выставки элитных автомобилей. Лариса принимала в ней участие в качестве модели. Она посещала школу манекенщиц и грезила о мировой карьере, и когда ее и еще пятерых девочек пригласили поработать на выставке, Лариса была на седьмом небе от счастья. Во-первых, покрасоваться на фоне дорогущих машин мечтала каждая, во-вторых, это могло стать стартом головокружительной карьеры, а в-третьих, с деньгами в их семье было туго, а ей обещали прилично заплатить.
Лариса была очень красивой смуглянкой с аппетитными формами. На фоне остальных моделей – худых, светловолосых, белокожих (в моде тогда были белокурые голубоглазые красотки) – она сильно выделялась и казалась старше ровесниц из-за своих спелых прелестей и проницательного взгляда огромных карих глаз. Нет ничего удивительного, что именно Ларису поставили рядом с самым роскошным авто – с красным «Феррари», а затем пригласили на банкет.
Девушка раньше практически не пила, но, работая на выставке, она так перенервничала, что сейчас решила для расслабления принять пару фужеров шампанского. Вино ей подносил очень солидный дяденька, имени которого она не помнила, но знала: тот – большая городская шишка. Ожидать от такого серьезного и важного мужчины гадости, а тем более подлости Лариса никак не могла. Поэтому, когда перед глазами вдруг все стало расплываться, она решила, что на нее так подействовал алкоголь. Дядечка, заметив состояние девушки, любезно предложил проводить ее в один из кабинетов, где есть диван. Лариса согласно кивнула.
Что было дальше, она не помнила. Разве только то, что в кабинет вслед за ними вошли еще трое мужчин, которые помогали Ларисе улечься на диван. Потом вроде бы кто-то разул ее и как-то уж очень жарко гладил ноги, и у нее от этих прикосновений все трепетало внутри…
Очнулась Лариса в машине. Она была одета, рядом с ней на сиденье лежали ее сумочка и бутылка с минералкой (тот, кто оставил воду, будто знал, что девушке ужасно захочется пить). Автомобиль вел безмолвный водитель. Он только спросил адрес, а когда подкатил к ее дому, бросил: «Приехали».
Лариса поднялась в квартиру, приняла ванну, легла в постель. Ее подташнивало, но в целом самочувствие было нормальным. Она так и не вспомнила, что произошло с ней в кабинете. Решила, что просто отключилась, и ее, спящую, перенесли в машину, когда вечеринка закончилась.
Дальнейшая жизнь текла более-менее спокойно. Лариса окончила модельную школу, стала получать заказы на работу. За границу и даже в столицу ее не приглашали, но в городе девушка пользовалась популярностью. В общем, жаловаться на судьбу было грех. Вот только в последнее время Лариса стала неважно себя чувствовать. Видимо, сказывалось переутомление и недосыпание – работать в основном приходилось в ночных клубах на показах нижнего белья и купальников. А вот почему начала поправляться, Лариса понять не могла. Вроде ела мало, но талия стала заплывать, а грудь прямо-таки вываливалась из бюстгальтера. Решив, что ее гормональная система дала сбой (месячные всегда приходили нерегулярно, но сейчас их целых три месяца не было…), девушка решила пройти медосмотр.
Терапевт, который осматривал ее первым, сразу спросил: «Может, вы беременны?» Лариса рассмеялась в ответ: «Только если от святого духа!» Секса у нее не было больше полугода, с тех пор, как она рассталась со своим парнем. Но терапевт все же направил девушку к гинекологу. Тот вынес вердикт: «Беременность не менее двенадцати недель». А затем спросил: «Ребенка оставлять будете? Если нет, то аборт только с разрешения родителей, поскольку вам всего семнадцать».
Лариса попросила время на раздумье. Матери о своей беременности она сообщать не собиралась. Та воспитывала ее одна, не баловала, держала в строгости. И в модельный бизнес не хотела пускать, орала, что во всех этих школах манекенщиц готовят не моделей, а проституток, а она не для того дочь рожала и тянула из последних сил, чтоб ее в бордель продали. Но Ларисе все же удалось матушку уговорить. Этому поспособствовал тот факт, что директор модельной школы оказался ее одноклассником. Но мать все равно не расслаблялась и каждодневно предостерегала дочь от необдуманных поступков и грозилась отречься от нее, если девушка все же совершит что-нибудь такое, неприличное… разве могла Лариса ей признаться?
Но и ребенок девушке был не нужен. Поэтому она попыталась от него избавиться при помощи народных средств: пила йод и пижму, сидела в горячей ванне, поднимала тяжести… Когда это не помогло, нашла медсестру, которая делала уколы, вызывающие спазмы. Так многие избавлялись от беременности. Многие, но не Лариса!
Матери она сообщила о своей беременности, когда срок подходил к четырем месяцам. Та сразу потащила дочь к врачу, но аборт делать было уже поздно. Тогда матушка приняла решение: об интересном положении Ларисы никому не сообщать, ребенка она будет рожать в другом городе и сразу от него откажется. Дочь поплакала, но согласилась.
Младенец появился на свет на два месяца раньше срока. И был таким крохотным, что Лариса боялась его трогать – думала, рассыплется от ее прикосновения. Когда ребенок немного окреп, его всучили роженице и велели кормить. И хоть мать строго-настрого запретила это делать (чтоб легче потом было отказаться от ребенка), девушка поднесла малышку к груди…
Едва крохотное существо припало к ней, Лариса поняла, что не отдаст свою девочку чужим людям, а оставит ее себе.
Из роддома всех женщин забирали либо мужья, либо родственники, и только Ларису никто не встречал. Мать, узнав о решении дочери, уехала домой, бросив перед тем фразу о том, что с ребенком она ее на порог не пустит. Если такая взрослая стала, что готова принимать самостоятельные решения, то теперь и жить должна не у матери под крылышком, а отдельно. И поднимать свое чадо без ее помощи.
Лара стала жить у бабушки, не такой черствой, как ее мать. Она очень помогла внучке, особенно морально. Когда Лариса попросила старушку пустить их с крошкой Дианой на пару ночей, пока они не снимут квартиру, та решительно заявила:
– Никак съемных квартир! У меня места полно: аж две комнаты, в одной я буду, в другой вы.
– Но ребенок ведь плакать ночами будет… Вдруг мы тебя потревожим?
– Ничего, я все равно бессонницей страдаю. А по телевизору ночами смотреть нечего, так что с вами мне веселее станет.
– Бабуль, спасибо тебе! – чуть не расплакалась Лариса.
До сих пор она не была близка со своей бабушкой, та больше деток погибшего сына привечала, отчего дочь злилась и редко отпускала к ней Лару. Говорила: бабка тебя не любит, так какого рожна ее навещать? И вот что оказалось! Именно бабушка, которая вроде бы не любила внучку, по словам матери, протянула руку помощи.
– Да было бы за что, – проворчала старушка. – Ты ж внучка моя, родная кровиночка. Неужто я тебя выгоню? – И заметив, как дрогнуло лицо Ларисы, добавила: – А на мать свою обиды не держи. Несчастная она женщина, вот и злобствует. Вечно ей казалось, что ее не любят, не ценят, не замечают. Все-то она боялась от других отстать! И тебя-то родила только потому, что ее брат отцом стал. Как же – она старшая, а все бездетная, а тот в свои двадцать пять уже при семье…
Старушка махнула рукой и больше об этом разговора не заводила. И Лариса была ей очень благодарна. О матери ей вспоминать не хотелось – чтобы обиды на нее не держать. А то стоило подумать, что она от дочки и внучки отказалась, так все закипало внутри, а молоко совсем как водица становилось.
Когда Диане исполнилось полгода, Ларисе выпал крупный шанс. Ей предложили работу в столице. Красота ее после родов только расцвела: формы стали аппетитнее, лицо женственнее, и редактор первого в России эротического журнала, увидев фотографии провинциальной модели, захотел снять ее для разворота. И заплатить обещал прилично. Лариса оставила Диану с бабушкой, а сама рванула в столицу.
Съемки прошли более чем удачно. А когда журнал вышел, на Ларису посыпались новые предложения. Только все от московских заказчиков, так что нужно было либо отказываться от половины, либо переезжать в столицу.
– Езжай, Лара, – велела бабушка. – Денег заработаешь, квартиру купишь, а потом Диану к себе заберешь. Пока же я с ней нянькаться буду.
– А не тяжело тебе будет?
– Я, может, и немолодая уже, но и не древняя старуха, справлюсь. Ты только почаще приезжай, чтоб дочка от тебя не отвыкла.
Лариса заверила бабушку в том, что будет каждую неделю их навещать, и первое время слово держала. Но чем больше появлялось заказов, тем меньше времени оставалось на себя и семью. Тем более что дорога до родного города только в одну сторону занимала больше суток, получалось, что из рабочего графика выпадало сразу три дня. И Лариса стала наведываться на родину раз в месяц.
Диана маму узнавала, но первое ее слово было «баба».
Девочке исполнилось полтора года, когда Ларисе невероятно повезло – ей предложили годовой контракт с итальянской косметической фирмой. Он сулил такие огромные деньги, что на них можно было купить неплохую квартиру в Москве. Лариса решила принять предложение и уехать на год в Италию, чтобы потом всю оставшуюся жизнь не расставаться с дочкой. К моменту ее возвращения той исполнится три года. Лариса перевезет ее в Москву, отдаст в садик или наймет няню. Она с радостью взяла бы в столицу и бабушку, но та не желала покидать родной город. Ведь там у нее оставалось еще два внука.
В общем, все было решено, и Лариса уехала. Бабушка писала ей письма, отправляла фотографии дочери, Диана калякала для мамы рисунки, а когда та звонила, кричала в трубку: «Я тия лубю! Пиижай скаее!»
Но Лариса не приехала. Осталась в Италии, найдя себе там мужа. Его звали Роберто. Молодой, красивый, обеспеченный – Лариса влюбилась в него до безумия. Он тоже проникся к ней трепетным чувством. И позвал замуж. Только поставил два условия: жена останется в Италии и не рожает детей в течение ближайших пяти лет. О том, что у Ларисы уже есть дочь, Роберто не знал. Еще на первом свидании он сообщил ей, что с разведенками, а тем более с мамочками дел не имеет. «Мне нужна девушка для создания семьи, – вещал черноглазый и черноволосый красавец. – Но как я могу взять в жены ту, от которой уже кто-то отказался? Значит, не такое она сокровище, раз не смогла ужиться с мужчиной. Правильно?» Лариса кивала, хотя считала его мнение ошибочным. А Роберто продолжал: «Чужие же дети мне просто-напросто не нужны. Я все равно не смогу их полюбить, как своих…»
Если бы Лариса не полюбила так сильно Роберто, она не отреклась бы от дочери. Но ради своего итальянского принца была готова буквально на все, а тут всего-то и требовалось, что оставить Диану на попечение бабушки. Ведь не в детдом ее отдала, а родному человеку доверила. Тем более не навсегда. Лариса была уверена, что сможет переубедить Роберто и когда-нибудь заберет дочурку к себе в Италию. И вот тогда они заживут…
Глава 9
Стемнело. Ветер зажег расставленные по полкам свечи. Слава разлил вино. Егор подрезал колбасы и сыра. Все молчали, переваривая слова Дрозда. Те, кто знал его с института (а в данный момент присутствовали только они – девушки убежали в дом, чтобы разогреть мясо), думали о том, что верить ему нельзя, но в глубине души каждый допускал – Иванушка на сей раз может оказаться прав. Диана на самом деле производила впечатление «той еще штучки», и теперь друзья размышляли, стоит ли рассказать Марку, о чем поведал им Дрозд.
– О, кажется, едут! – воскликнул он, вскакивая на ноги. – Слышите, мотор рычит?
Где-то вдали и вправду рычал мотор мотоцикла, и Ветер сказал:
– Иди, встречай. Но сюда не води!
Дрозд кивнул и потрусил к символическим воротам. Их Ветру подарил один из членов клуба. Он был мастером-краснодеревщиком и сделал ворота сам. Широкие, высокие, резные, с мощными опорами, к которым были приделаны держатели для древков флагов. Перед приездом друзей Ветер сунул в них эти самые флаги, а также воткнул парочку в песок, и теперь они придавали воротам еще более внушительный вид.
– Врет, как вы думаете? – спросил Слава, когда Дрозд скрылся из виду.
– Да.
– Нет.
Первым ответил Сергей, вторым Егор.
– Про сиротство не знаю, – продолжил Ветер. – Но что касается проигрыша, уверен: Диана говорила правду.
– А мне ее история сразу показалась надуманной, – заметил Егор. – Если бы Диана стала ставкой в игре, то до сих пор бы отрабатывала. А вышло, что ее поимели и отпустили.
– Да это еще ладно! – отмахнулся Кравченко. – Придумала девица сказочку, чтобы драматизму своей жизни придать, ничего страшного. Но вот если она на самом деле мужа заказала, то дело уже совсем другое…
– Вот в это даже я не верю, – покачал головой Егор. – Не потому, что считаю Диану не способной на такое дело. Просто она, как и любой из нас, не стала бы рисковать шкурой ради не самых больших денег. Ветер же говорил, что ее серьезному человеку муж проиграл, и, если б тот Диану заподозрил, конец бы ей пришел…
– Так, чтоб не заподозрил, она бедной сироткой и прикинулась, – не согласился Слава. – Типа, жить мне негде и не на что, приютите несчастную… Потом удачно Марк подвернулся. Теперь они поженятся, и Диана смело сможет свои денежки потратить, так как все решат, что супруг ей их отстегнул – Штаркман у нас мужик не бедный…
– Тихо! – шикнул на него Ветер. – Они идут…
Кравченко обернулся и увидел Марка с Дианой. На сей раз они не обнимались, а шли на расстоянии друг от друга, и по их хмурым лицам можно было понять – влюбленные повздорили.
– А где все? – спросила Диана, подойдя и схватив со стола пачку сигарет.
– К Дрозду друганы приехали. А девушки в доме…
– Я тоже писать хочу.
– Вообще-то они еду греть пошли, – усмехнулся Ветер.
– Не могли же они вам сказать, что ссать хотят. Они ж благородные барышни, не чета мне…
Диана прикурила и, с наслаждением затянувшись, двинулась в сторону дома.
– Ну и что вы не поделили? – поинтересовался у Марка Слава.
Тот досадливо отмахнулся, мол, не хочу об этом. И предложил:
– Давай лучше накатим! Пока гулял, протрезвел.
Он и вправду казался абсолютно трезвым, хотя обычно после четырех стопок его развозило.
– А вон и девочки! – вскричал Марк и приветственно замахал руками. – Ульяна, Женя, торопитесь, мы собираемся пить!
Девушки приблизились. Одна несла тарелки с мясом и пловом, а вторая «тазик» салата.
– Я решила, что закуски мало, – сообщила Бабуся, водружая «тазик» в центр стола, – и быстренько еще построгала.
– Да тут жрачки на целую роту солдат!
– Не скажи… – Женя разложила сыр с колбасой кругами по тарелке – Егор, порезав, просто сложил их горкой. – Там к Ивану друзья приехали, наверняка травы привезли. А вы, как покурите, жрете, словно рота солдат.
– Я курить не стану, – нахохлился Марк.
– Почему?
– Буду хороший пример Диане подавать. А то она, на мой взгляд, злоупотребляет куревом: и обычным, и кайфовым. Она же будущая мать, нельзя так! Себя беречь надо…
– Не думаю, что на Диану твой пример подействует, – заметил Слава.
– Но попробовать стоит.
Кравченко пожал плечами.
– Давайте за хорошие примеры? – предложила тост Мичурина.
– И за то, чтоб им следовать, – подхватил Марк.
Все выпили.
– Дрозд идет, – сказал Слава, закусывая. Салат оказался вкуснейшим. Бабуся удивительно хорошо готовила. И вообще была замечательной женщиной. К тому же красавицей. Если сравнивать ее с Дианой, то у той было единственное преимущество: молодость. В остальном же она проигрывала Женьке по всем статьям. И почему Марк женится именно на ней? Сам Слава взял бы в жены именно Бабусю, а Диану просто затащил бы в постель. Она, кстати, тоже показалась вдали, о чем Кравченко не преминул сообщить:
– Марк, твоя идет. И, судя по тому, что у нее в руках сумочка с ее любимой трубкой, вряд ли Диана сегодня откажется от курева…
– А вот и я! – сказал Дрозд, лучезарно всем улыбнувшись. – Трава приехала!
– И не только трава, как я посмотрю, – заметил Ветер, ткнув пальцем в кайтборд, который Иванушка держал под мышкой.
– Да, ребята новую доску опробовали, вот вернули.
– Она не новая – прошлогодняя, – поправил Сергей.
Он видел такую доску в каталоге, вышедшем осенью, и ему не понравился рисунок: а именно раскинувшая черные крылья летучая мышь с вампирскими красными глазами и огромными клыками. «Такой борд только для какого-нибудь гота-экстремала подойдет, – подумал он тогда. – А уважающий себя кайтер выберет нечто более традиционное: доску с четким геометрическим рисунком или просто с буквами…»
– Да, борд не из последней коллекции, – согласился Дрозд. – Но один умелец кое-что в нем доделал, сказал, он маневреннее стал, хоть и тяжелее. Я и попросил парней проверить, врет он али нет.
– И что проверка показала?
– Все тип-топ, не соврал. – Дрозд отставил доску и вытащил из кармана спичечный коробок. – На сколько человек забивать?
– Я буду водку, – отозвался Ветер.
– Я тоже, – присоединился к нему Марк.
– А я вообще не любитель дури, – хмыкнул Слава.
– И я, – подала голос Бабуся. – Более того, я категорически против. И мне ужасно не нравится, что вы ее курите. Друзья мои, это же наркотик! Пусть легкий, но все же.
– Святоша… – пропела Диана, и Женя замолкла.
– Барин, а ты будешь? – спросил Дрозд у Егора.
Тот согласно кивнул.
– А вы, госпожа Мичурина? Или тоже не любительница?
– Я ни разу не пробовала, – растерянно протянула Ульяна.
– Так самое время попробовать! Трава отличная. Веселящая, не как та, что прибивает… – Он подмигнул Ульяне. – Так что, забивать на вас?
Мичурина нерешительно кивнула.
– Ульяна, зачем тебе? Не надо! – дернула ее за руку Бабуся.
– Как зачем? – встрял Слава. – Чтоб на себе испытать, что такое легкий кайф. Чтоб знала, о чем писать.
– Ульяна пишет любовные романы, а не чернуху всякую.
– Я решила попробовать себя в новом жанре, – поправила Ульяна, – и приключенческий роман написать. А лучше детектив. Но не знаю, получится ли…
– А почему нет? – гоготнул Слава. – Сейчас все, кому не лень, их пишут. Особенно бабы. А еще считается, что мужики кровожаднее!
– Для того чтобы писать детективы, необязательно быть кровожадным, – не согласилась с ним Бабуся. – Ты что же, думаешь, Набоков был педофилом, раз написал «Лолиту»?
– Когда писал – да. А как иначе?
– Дурак ты, Кравченко!
– Да нет, Слава в некотором роде прав, – заступилась за него Ульяна. – Главное – верить в то, о чем пишешь. Когда я верила в любовь, у меня получались замечательные дамские романы. Сейчас же…
– То есть сейчас вы в нее не верите? – уточнил Егор. Он еще не пил с Ульяной на брудершафт, поэтому обращался к ней на «вы».
– Сейчас – нет.
– Поэтому решили сменить жанр?
– И поэтому тоже, – не стала вдаваться в подробности Ульяна. – Я попробовала написать детективный рассказ. Не получилось! Во-первых, я даже в воображении не могу убить. Во-вторых, если у меня это и выйдет, я найду герою оправдание. А абсолютных злодеев, как в комиксах, создавать не хочется, в них я также не верю…
– А их и не бывает, абсолютных злодеев, – заметила Бабуся. – Даже в комиксах. У всех есть какие-то положительные стороны. И слабости.
– Кстати, о слабостях! – подхватил Слава. – Вчера какой-то документальный фильмец смотрел по телику, так там рассказывали, что многие убийцы оставляют на память вещи своих жертв. Кто заколочки, кто амулеты или нательные крестики, кто сумочки. А сексуальные маньяки коллекционируют более интимные вещицы, типа трусов или колготок. И хранят все дома. Вот чудики, это ж улики!
– Так ведь они маньяки, что с них взять… – хмыкнул Ветер.
– Не только. Среди вполне нормальных убийц (если так можно сказать о людях подобного сорта) находится немало желающих оставить сувенир. Показывали одного душегуба. Он знакомился в Интернете с девушками, втирался к ним в доверие, дожидался приглашения в гости, а когда оказывался в квартире, душил своих «невест» и выносил из дома ценности. Но неизменно прихватывал чашечку, из которой пил с жертвой чай. На память.
– Мотай на ус, Мичурина, – ткнул Ульяну в бок Ветер.
– Имеешь в виду, что я могу использовать это в книге?
– Нет, он хочет тебя предостеречь от интернет-знакомств, – улыбнулся Штаркман. – Не все пользователи вашего сайта такие душки, как Кравченко. Среди них и бандиты попадаются.