Травма

Вскоре Закари начал дремать. Напившись теплого какао с молоком, он развалился на диване, укрывшись пледом, и уже не смотрел «Скуби».

Я проверила время: на часах было почти семь тридцать. Скоро я пойду домой и соберу нужные для поездки вещи.

Ноги начинали гудеть от долгого сидения, я поднялась и прошлась тихонько по гостиной, оставив дежурный свет.

Подошла к книжному шкафу, осмотрела коллекцию, обнаружив тонны военной литературы. Майкл Нолан, черт возьми, был просто влюблен в войну. Энциклопедии оружия, различной боевой техники, боевых искусств, мемуары солдат Второй мировой…

Я подошла к полке с фотоальбомами.

Взяла один, самый грузный, и прочитала корешок. На нем на белой изоленте было написано «М. Д. Нолан, рядовой первого класса». Теперь мое любопытство умоляло меня посмотреть, что там.

Я открыла фотоальбом, аккуратно касаясь обложки. На первой странице – отрывок из досье, предположительно старого. На нем не было фотографии, однако остался след от клея – фото содрали.

По телу пробежали мурашки. В альбоме лежала небольшая записная книжка с теми же инициалами.

Все это напоминало Майку о его службе…

Фотографий почти не было в альбоме. А те, что были, мутные, слегка искаженные в движении. У него был с собой фотоаппарат? На снимках были солдаты в полном обмундировании, с оружием наперевес. Лица их были полны различных эмоций.

Дыхание немного затруднилось: я хотела открыть его блокнот, но тут же услышала голос.

– На кухню, – стальным тоном прочеканил Майкл за моей спиной. – Сейчас же.

Глава 7. Не лезь в чужое прошлое, чтобы не вернулось твое

На ватных ногах я дошагала до кухни. Нолан сначала выглянул, чтобы убедиться в том, что Зак спит, и затем повернулся ко мне.

На нем была черная толстовка и такие же черные штаны, заправленные в высокие берцы. Глаза были просто убийственно злобными. Мне даже показалось, что я потеряла дар речи, когда он повернулся ко мне, настолько сильно страх ударил в голову.

Все произошло в одну секунду.

Крепкие мужские руки резко прижали меня к кухонной тумбе. Тяжелое дыхание обрушилось на мое и без того красное от стыда лицо, я захлебывалась собственным воздухом.

– Не выводи меня, – глухим низким голосом прорычал он, и его пальцы сжимались на моей шее сильнее и сильнее с каждой секундой, но больно не делали, – ты здесь только для того, чтобы следить за моим братом, а не копаться в моих личных вещах.

От его голоса в жилах стыла кровь, по крайней мере я так это ощущала. Голова сразу же пошла кругом. Еще немного – и он задушил бы меня…

Страх вместе с его пальцами обвил горло. Я не могла даже пискнуть, но все еще могла держать себя в руках и не падать в обморок.

Губы задрожали, и я захлопала глазами, глядя вправо, влево, наверх – куда угодно, но не в серые глаза Нолана, что так близко сейчас были к моим.

Резкий выдох – и он отпустил меня. Спотыкаясь, трогая шею, я отошла от него подальше.

– П-прости, пожалуйста, – сипло прошептала я и дрожащими руками потянулась к телефону, который выронила на пол из кармана. – Я… я…

Один единственный взгляд в его сторону – и я вздрогнула, видя в его глазах сомнение.

Вот о чем они говорили…

Я сама виновата в том, что полезла в чужое прошлое и начала там копошиться, но можно было бы и не душить меня…

Руки не слушались, я пыталась набрать Глорию, чтобы спросить, дома ли она, но в итоге решила сделать это на улице.

Не хотелось бы, чтобы Нолан решил, что я звоню из-за него в полицию.

Он все еще молчал, а я стояла напротив и не могла сделать ни шагу, будто нужно было спрашивать разрешения уйти.

– Иди, – нахмурился он, потирая переносицу и жмурясь. – Давай, Эшли, иди домой.

Я кивнула.

– Пока, – едва слышно пискнула я. Сейчас голоса на диалоги не хватало.

– До встречи, – бросил он в ответ.

Я вышла из его дома, а внутри все тряслось от страха. Очередной поучительный урок о том, что нельзя трогать чужие вещи, даже если ты полон уверенности в том, что никто никогда об этом не узнает.

По улице я шла как во сне. Изредка спотыкаясь, я кое-как добралась до дома Глории и там уже открыла ее холодильник.

Пиво! Отлично.

Схватив пару банок, я поднялась к себе и первым же делом пошла в душ – смыть с себя всю эту гадость, которой, как казалось, была покрыта моя кожа.

– Ну ты и дура, Эш! – бурчала я, стоя под водой и чистя зубы. – Кто бы мог подумать, что тебя поймают! ДУРА!

И даже после пятнадцатиминутного свидания с душем я ощущала себя зажатой в его руках. Словно его пальцы отпечатались на моей коже, и это прикосновение горело на ней пятном.

Я без конца трогала шею, убеждаясь в том, что все в порядке: никаких отметин в зеркале не было, отражение не обманывало.

Впрочем, теперь я совсем не была уверена в том, что должна ехать завтра на озеро. Мне хотелось зарыться в одеяло и орать до тех пор, пока Глория не придушит меня подушкой.

В итоге, открыв пиво и сделав пару глубоких глотков, я положила ноутбук на ноги и начала писать подруге.

«Я сделала ужасную вещь, Викк. Я полезла в фотоальбом Майка, со скуки. Он это узнал и нарычал на меня».

Долго ждать ответа не пришлось, видимо, у Викки тоже закончился рабочий день.

«Господи, он тебя тронул?!»

Я выпила еще пива, поудобнее укладывая ноутбук и думая, писать ли ей о том, что он схватил меня за горло?

Думаю, лучше не стоит…

«Нет. Просто сказал, что не стоит лезть в чужие вещи».

«Не обращай внимания. Успокоится. Завтра увидимся, не переживай!»

Я улыбнулась. Викки как всегда – все ей «не переживай». Хотя, с другой стороны, был ли смысл нервничать и изводить себя?