Первое дело Матильды

К сожалению, сумма счёта, выставленного к оплате, к нам до сих пор не поступила. Просим Вас оплатить вышеозначенную сумму не позднее ХХ ХХ ХХ. В противном случае мы будем вынуждены начислить пени и передать дело адвокату.

С наилучшими пожеланиями,

XY».

Всё очень вежливо, но так, что сразу понимаешь: чтобы избежать лишних расходов и общения с адвокатом, нужно поторопиться с оплатой.

Но учитывая, как сформулировано письмо Рори, меня удивит, если кто-нибудь когда-нибудь вообще что-то заплатит:

«Глубокоуважаем(ый)ая господин/госпожа XY!

Надеюсь, всё у Вас хорошо. Мне очень неприятно досаждать Вам этим письмом. И всё же я буду премного благодарен, если Вы сможете уделить моему делу немного внимания. Вероятно, Вы ещё помните, что некоторое время назад я работал для Вас по одному делу. Сейчас я обнаружил, что Вы до сих пор не выплатили мне оговоренный гонорар. Уверен, что за этим не кроется никакого дурного умысла. Иной раз наваливается столько дел, что забываешь оплатить счёт. Я отношусь к этому с полнейшим пониманием и совершенно далёк от того, чтобы доставлять Вам какие-либо хлопоты. И всё же было бы очень хорошо, если бы Вы когда-нибудь в ближайшее время (когда Вам будет удобно) смогли перевести мне эту сумму. Если в данный момент Вы несколько стеснены в средствах – ничего страшного, можно и немного позже. Надеюсь, Вы не сочтёте это письмо слишком резким. Я ни в коем случае не хотел бы Вас обидеть и остаюсь с наилучшими пожеланиями.

Рори Шай».

«Ах ты чёрт», – думаю я, одним махом стираю текст и сочиняю новое напоминание, в несколько раз зубастее, чем письмо Рори. На сопроводительном письме должникам, оставившим несколько напоминаний без внимания, я пририсовываю череп со скрещёнными костями. А типу, который задержал оплату на полтора года, я в конце письма от руки царапаю «Нам известно, где ты живёшь!».

Закончив, я отправляюсь на поиски туалета. В ванной комнате всё блещет и сверкает чистотой. Что меня несколько озадачивает, так это то, что на узкой полке стоят по меньшей мере пятьдесят бутылочек ополаскивателя для полости рта. Ладно, допустим, Рори придаёт большое значение гигиене полости рта – но пятьдесят бутылок сразу?! Почему у человека дома нет джема, но зато гигантский запас ополаскивателя? Случись какая-нибудь вселенская катастрофа – мы в два счёта умрём с голоду: но по крайней мере наш последний вздох будет пахнуть мятной свежестью.

За два часа я написала тридцать семь писем, вложила их в конверты и наклеила почтовые марки.

И что теперь?

Я встаю со своего рабочего места, прокрадываюсь в коридор и приникаю ухом к закрытой двери в кабинет Рори. Ни звука. Что же он там делает?

Папа с мамой высоко ценят хорошие манеры. Я тоже. Но если тебя разбирает любопытство, хорошими манерами можно на время и пренебречь: постучав, я, не дожидаясь ответа, распахиваю дверь:

– Может, письма на почту…

От увиденного я прямо посреди фразы теряю дар речи: сидя в потрёпанном кресле, Рори держит в руках тостер и с торжественной сосредоточенностью его облизывает.

– Э-э-э… у вас всё хорошо? – совершенно обалдев, спрашиваю я.

Рори краснеет до корней волос и, поспешно отставив тостер в сторону, мямлит:

– Э-эм… э-э-э… да. Я… я как раз только… На почту? Да, это… это хорошая мысль.

С отвисшей челюстью я осматриваюсь в кабинете. Если это помещение можно так назвать. Потому что здесь нет ни компьютера, ни принтера, ни каких-либо папок с бумагами – ничего такого, что ожидаешь увидеть в нормальном рабочем кабинете. Если на кухне у Рори чисто и прибрано, то здесь царит полнейший хаос. Пол так завален всяческим хламом, что шагу ступить негде: подставка для ёлки, глобус, аппарат для приготовления попкорна, торшер без абажура, манекен без нижней части туловища, огромный гимнастический мяч, две уродливые бронзовые статуи, трёхколёсный велосипед со ржавым рулём, ваза с китайскими письменами… У стен стеллажи тоже до потолка забиты всевозможным барахлом: две салатные центрифуги, чучело попугая, стетоскоп, коллекция карнавальных орденов, несколько часов с кукушкой, набор для фондю, заросший водорослями аквариум…

Что это? Личная барахолка Рори? И почему, чёрт побери, он облизывает электроприборы?!

– У меня что, мощная галлюцинация? – интересуюсь я. – Или вы свой тостер только что…

Меня прерывает резкий телефонный звонок.

Рори, вздрогнув, выпрыгивает из кресла и роется в стопке армейских одеял, из-под которой извлекает на свет божий какой-то ископаемый телефонный аппарат. Умоляюще глядя на меня, он лепечет:

– Я… э-э-эм… так не люблю телефонных разговоров. Не могла бы ты…

– Детективное агентство Рори Шая. Вы говорите с Матильдой Бонд. Чем я могу вам помочь? – говорю я в трубку, уверенная, что делаю всё в высшей степени профессионально.

Однако в трубке только молчание.

– Алло! – говорю я.

Раздаётся смущённое покашливание, а затем тихий женский голос говорит:

– Э-э-эм… алло. Это Шарлотта Шпрудель. А… Рори на месте?

Зажав рукой трубку, я шепчу Рори:

– С вами хочет говорить какая-то Шарлотта Шпрудель.

Реакция ошеломляющая! В течение трёх секунд цвет лица Рори меняется пять раз: от багрового до белого как мел и обратно. Как у хватившего кофеина хамелеона.

– А по какому вопросу? – спрашиваю я в трубку.

– Я… мне нужна помощь Рори. Срочно, – шепчут мне в ответ.

– Ей нужна ваша помощь, – передаю я дальше слово в слово. – Срочно!

Сделав глотательное движение, детектив знаками показывает мне, чтобы я отдала ему трубку.

– Э-э-эм… привет, Шарлотта! Это… э-э-э… Рори, – он прислушивается и бормочет: – Э-э-э… да. Я тоже давно собирался, но… опасался, что это может выглядеть навязчиво и… Что? – Лицо его принимает озадаченное выражение, несколько минут он молча слушает Шарлотту Шпрудель, а затем спрашивает: – Кто отвечает за расследование? Комиссар Фалько? Ох, это… Не говори ему ни слова без своего адвоката. Я… я приеду как только смогу.

– Что случилось? – интересуюсь я после того, как он положил трубку.

Застенчивый сыщик медленно поднимает голову и, глядя в окно, хриплым голосом говорит:

– У нас дело!

7

Предложения и признания

– И какое дело? – спрашиваю я, пока Рори быстро надевает пальто.

– Это… э-э-э… я тебе по дороге объясню. Нет времени, – говорит он. – Будь любезна, вызови, пожалуйста, такси.

Я беру телефон – и тут из кухни доносится встревоженный лай. Доктор Херкенрат, запрыгнув на кухонный стол, виляя хвостом, смотрит в окно на улицу, где в эту минуту из туристического автобуса высаживается группа туристов азиатской внешности. Они бегают у дома туда-сюда, неутомимо снимая видео и фотографируя. Несколько женщин разворачивают баннер с надписью «Мы ? Рори!». Одна из них, тыча указательным пальцем в сторону окна, что-то кричит остальным, и все сразу же начинают визжать, будто на сцену вышла их любимая поп-группа.