Свадьба моего бывшего

– Привет! – мы по-свойски приложились щека к щеке: за прошедшие две недели мы достаточно сдружились.

– Пошли, нас уже ждут.

Я глубоко вздохнула и вошла в здание. Мы поднялись на четвертый этаж одного из исторических домов и постучали в роскошную дверь: красное резное дерево с настоящим молотком на цепи. Ого-го!

Эскизы, как нарисованные от руки, так и компьютерная модель, разбитая на компоненты, с деталями и аксессуарами, были отправлены Симачеву еще десять дней назад. И наконец он готов озвучить свое экспертное мнение: годно или нет? Возьмется, или же назовет полной бездарностью.

– Привет, – открыла молоденькая девушка лет семнадцати: светлые полосы с розовыми перьями, худи кричащего кислотного цвета и огромные высокие берцы на худеньких ногах, – заваливайтесь. Папа ждет.

Я приветливо улыбнулась девочке, но она, как и всякий подросток, ходила с кислой миной и не ответила. Возраст.

– Привет, Анюта, – раскрыл объятия именитый дизайнер, и они крепко обнялись. Видно, что были на короткой ноге не только за счет родства с Денисом, а в принципе дружили.

Я постоянно смотрела модные показы, как отечественные, так и зарубежные, на наши даже ходила, когда время позволяло. Видела Дмитрия Симачева на подиуме в свете софитов, окруженного моделями и журналистами, но так близко никогда рядом не находилась. В жизни модельер выглядел, как обычный мужчина, немолодой, но привлекательный, со вкусом одетый, но ничего кричащего и эксцентричного, как в его работах для подиума. Симачев шил одежду, как для женщин, так и для мужчин. Вероятно, вся нестандартность в стиле передалась его дочери, зато мастерская не разочаровала: вместительный светлый зал с панорамными окнами, два длинных стола со всем необходимым для кроя и шитья, огромный, проекторный экран, на котором как раз сейчас показывали запись недели моды в Нью-Йорке. Одна стена заставлена большими открытыми стеллажами с тканями, фурнитурой и аксессуарами; напольные эклектичные инсталляции и много-много света.

– Дима, познакомься, – улыбнулась Аня, – мой свадебный организатор – Ева. Это ее эскизы меня так впечатлили.

– Привет, Ева, – оценивающе прошелся взглядом, но ни как мужчина, а как модный судья. А что я выглядела по фэншую этого сезона: платье из экокожи, яркий бомбер, высокие слипоны. – Неплохо, – одобрительно улыбнулся. Я облегченно расслабила спину. – Но чего-то не хватает…

– Чего именно? – с интересом спросила. Я не против модного разбора.

– Марфа! – позвал залипшую в телефоне дочь. – Шелковый шарф или блестящую бабочку?

Девчонка удивительно наметанным глазом прошлась по мне, затем юркнула за стеклянную дверь, через мгновение вернулась с невероятным розовым в серебристую крошку галстуком: надела на меня, профессионально завязав узел. Ее отец одобрительно хмыкнул. Я взглянула в зеркало. Интересно!

– А теперь, девочки, посмотрим, что у нас есть.

Следующие три часа мы изучали правки, которые просто обязана принять невеста, если хочет, чтобы Дима взялся за платье для нее. Я их одобрила, тем более что на фасон они значительно не влияли, но добавляли наряду элегантный шик. Пока сняли мерки, определились с тканями и выбрали подходящие аксессуары, которые еще нужно заказать… В общем, когда покинули мастерскую мэтра, был уже глубокий сентябрьский вечер.

– Я уверена, платье будет замечательное, – сказала, когда неспешно шли по ночному городу. – Дима – просто космос.

– И ты тоже, – коснулась моего плеча. – А Дима действительно замечательный. У них с женой после Марфы больше не могло быть детей, а он мечтал о сыне. Но даже мысли не было, чтобы оставить жену. Они два года назад взяли мальчика из детского дома. Я помогала с документами, поэтому в курсе нюансов.

– Ань, ты человек-ангел! – не сдержалась я, совершенно не лукавя. Таких людей, добрых и светлых, желающих не так много. Вот я, увы и ах, не такая, но восхищаюсь теми, кто готов всего себя отдать за «мир во всем мире». Казанцеву повезло. Вот уж точно выбрал лучшую женщину из возможных: умница и красавица с большим сердцем. Хотя он и сам такой: и умом не обделен, и внешне – мечта из эротических фантазий. Насчет большого сердца я, конечно, сомневалась, но кое-что у него очень достойных размеров, ну и дьявольские крылья хороши, да.

– Ань, а у Димы псевдоним Симачев? Если он родной дядя твоего жениха по отцу, то тоже должен быть Казанцевым, нет?

– Дима взял фамилию матери. Точнее, поменял. Это давняя история, – она пожала плечами. Я не стала лезть в семейное. – Смотри, какая прелесть! – воскликнула Аня, увидев шикарные заколки с голубыми жемчужинами.

– Жаль закрыто, – вздохнула я.

– Ну и бог с ними, – махнула рукой она. – В пятницу в «Паризьене» будем отмечать мое тридцатилетие. Приходи обязательно!

– Это лишнее, – смутилась я, – там будут друзья, все свои, зачем…

– Брось! Там будет столько народа, что даже я не всех знаю. Спасибо папе и отцу Дениса! А ты как раз оценишь гостей. Чтобы понимать, как им лучше досуг организовать.

– Ань, но…

– Отказы не принимаются! Все, я убегаю.

Я обреченно смотрела ей вслед, потом сфотографировала график работы бутика: хотя бы знаю, что подарить.

Вечером в пятницу я долго крутилась перед зеркалом. Долго страдала от мук выбора: платье Ахмадуллиной, или надеть что-нибудь свое? Я сшила пару шикарных вещей, смешав идеи: и свои, и известных брендов. Дресс-код объявлен – все будут выглядеть роскошно…

– А! – откинула черное платье. – Была не была! – и приложила свое собственное творение. Длинное, двухцветное, эффектное. Лиф а-ля танцовщица из черного бифлекса облегал грудь, как вторая кожа, но на виду оставлял только ключицы; спина открыта до середины. Юбка струящаяся, жемчужно-серая с переливами в серебристый и обратно; с потрясающим, смелым разрезом, в котором мелькали длинные ноги.

Волосы взбила естественной волной и, перекинув через плечо, зафиксировала, чтобы спину не закрывали. Макияж вечерний, выразительный и загадочный. Немного духов на запястье и шею, черные шпильки – все, теперь я готова покорить мир!