Нам можно

– Да брось! – я до сих пор не воспринимал угрозу всерьез.

– У нас в офисе нет ни одной женщины моложе сорока, которая не имела бы статус твоей бывшей. Даже новенькие сначала будущие, потом сразу бывшие!

– У меня акции есть, – настороженно заметил я.

Отец развел руками:

– Живи на дивиденды: расслабляйся где-нибудь на островах, трахайся вволю. Это твоя жизнь.

– Ты же знаешь, что я не этого хочу! – теперь раздражаться начал я.

– Так докажи! – воскликнул отец. – Покажи, что я могу опереться на тебя! Оставить управление холдингом тебе!

– Так дай мне волю! У меня есть несколько хороших инициатив.

– Дам, – серьезно ответил он. – Ты слышал об издании «Калифорнийский синдром»?

– М-мм… – задумался я. – Газета с гороскопами, кроссвордом и еще какой-то дичью?

– Верно, – улыбнулся отец. – Теперь ты там антикризисный управляющий. Мы выкупили издание.

– Что?!

Отец поднял палец вверх, что означало: споры, доводы и даже мольбы бесполезны. Он не был тираном. У меня с братом реально не было человека ближе, а опоры – надежней, но управлял он что компанией, что семьей железной рукой.

– Покажешь результат, скажем через полгода, и я пойму, что мой старший сын не только юбки задирать может. Ты – мой приемник, и я должен быть уверен, что ты сможешь возглавить правление огромного финансового холдинга.

Блядь, похоже я попал.

Мама без стука вплыла в кабинет, обдавая нас тонким запахом духов и пудры. Тонкая величавая блондинка, красивая и недосягаемая. Не для всех, только для своих детей, которые и похожи были именно на нее. Да, такой парадокс. Нас с Энди она не любила, просто смирилась с присутствием в их с отцом жизни. Кому-то это покажется странным, ведь мы родные дети, но не мне. Я с раннего детства усвоил, что есть подвид женщин, у которых материнский инстинкт отсутствует напрочь. Когда-то это открытие меня, маленького мальчика, сильно поразило: до слез, болезненного непонимания, тяжелого отрицания. Потом я сумел абстрагироваться и воспринимать как досадное обстоятельство. У меня был отец, младший брат, куча любящей родни, так что порядок.

– Дэнис, у нас ланч с Лавалями, – напомнила она мягко. На меня не смотрела практически. – Картер, они приехали с младшим. Займи его, пожалуйста.

Мы с отцом переглянулись, затем я поднялся. Он любил ее. Вот такую чокнутую. А она его. Вот такого рационального и рассудительного. Я их не понимал, но папу любил. А мать… С ней я просто привык существовать в одном социуме и даже радоваться жизни.

– Хорошо, мама.

Она сдержалась. Хотя раньше передергивала плечами, заслышав это обращение, но на людях мы столько притворялись, что научились управлять эмоциями как Клаудио Аббадо[1 - Итальянский дирижёр и музыкальный организатор.] симфоническим оркестром.

Я пошел искать мелкого Риччи. Да, мне двадцать пять. Я управляю, точнее, управлял отделом финансовой аналитики в крупном банке, но и покатать в «Доту» не прочь. А завтра – добро пожаловать в новую реальность…

В понедельник мы с юристами приняли дела «Калифорнийского синдрома». Нужно, кстати, подумать о ребрендинге. Что за дурацкое название?! Две недели с командой аналитиков проводили финансовый аудит, проверяли бухгалтерию, административные ресурсы. Ситуация в издании, мягко говоря, так себе. Придется вводить антикризисное управление. Опыт у меня в этом был, да и в Беркли этому учили. Что же, пора знакомиться с коллективом. Отец поставил условие, что я должен принимать самое живое участие в жизни издания, а не только финансами распоряжаться. Ничего, оценю потенциал сотрудников и в крайнем случае уволю всех нахрен. Найму квалифицированных сотрудников, быстро выведу издание на рентабельность, и адьёс. Меня ждет мощный финансовый гигант.

– Мисс Флэтчер, – я мягко пожал руку главному редактору «Калифорнийского синдрома».

– Хлоя, – поправила она, да так по-кошачьи словно мурлыкнула. Я благосклонно улыбнулся. Хлоя, так Хлоя. Отец был прав: я не сортировал женщин по возрасту, для меня были только внешняя привлекательность, ухоженность, манкость. Та самая факабельность. И редактор была именно такой: лет тридцати, с отличной фигурой – сиськи, жопа и ноги в порядке, – брюнетка – тоже прямо в мои предпочтения: они горячие в постели. Блондинки у меня с матерью ассоциировались, поэтому прямо тяжко с ними. Пресловутая детская травма. Острые шпильки, юбка бедра сексуально обтягивала, а блузка – высокую грудь. И, судя по заинтересованному взгляду, местный босс была не прочь закрутить интрижку с новым начальником.

Сто процентов попытается меня поймать между своих ног и крутить как вздумается. Ну, залезть ей в трусы можно (даже нужно), а вот единственное что сможет крутить – свой сексуальный рот на моем члене.

Я внимательно присмотрелся к ней. А вообще эта Хлоя похожа… И, наверняка, любит эксперименты. Фигура, цвет волос – я нашел на свитере пару черных волосков, жгучих, но мягких. А еще помню запах… Что-то яркое, ягодное, вкусное – малина точно, больше не смог угадать, но мне понравилось. Вообще приключение в чате меня зацепило, а встреча в Санта-Монике взбодрила: новое, свежее, неповторимое. И девочка меня зацепила. Я знал, что по правилам клуба, что острота ощущений именно в том, что ты никогда не узнаешь, с кем провел ночь и повторить не сможешь. Да, это тут же поднимало ставки и выводило интерес на новый уровень. Но я все же пытался узнать, кто она. Искал, но безуспешно. «С широко закрытыми глазами» действительно обеспечивали полную конфиденциальность.

– Хлоя, – в двери показалась очаровательная головка молоденькой красотки, – ой, прости…

– Минди, позже, – тут же оборвала сексуальная мисс Флэтчер. Девушка моментально испарилась, а я тонко улыбнулся. Возможно, здесь будет не так уж и скучно.

Марсия

– Так, – я щелкнула поисковик и набрала запрос. Что там у нас с Весами? – Весам предстоит провести еще один день в нештатном нервозном режиме. Однако многие Весы будут не против волнений, если они не затрагивают критичные для них сферы (например, финансовое благополучие или интересы детей). Положение начнет выправляться лишь ближе к полуночи, – прочитала вслух.

Нет, это не подходит. Я же веду колонку любовных гороскопов. Вот так: учишься на факультете журналистики, мечтаешь об интересных проектах и опасных расследованиях, а пишешь астрологические прогнозы. Хотя признаться, к работе на передовой меня никогда не тянуло, а вот к оккультизму и все что рядом – даже очень. В общем, штормит меня, а будущее как никогда в тумане. Но я делаю скидку на возраст – двадцать один все-таки. Вот сейчас мечтаю написать мистический роман, волнующий и интригующий.

– Марсия, что там с гороскопом?

Я оторвала голову и улыбнулась во все зубы.

– Смотри, до двух нужно отдать корректорам.

– Я сама корректор хоть куда.

Лайла закатила глаза и выразительно постучала по циферблату наручных часов. А что? За мной проверять не нужно! У меня высший балл по английскому языку!

– Так, – я быстро застучала по клавиатуре:

Сегодня Весы отлично переносят любовные волнения и даже приветствуют их. Возможно, легкая шоковая терапия – именно то, в чем они нуждаются. Пора брать судьбу в свои руки. Однако важные шаги звезды советуют отложить до позднего вечера или даже ночи, когда даже острые углы смягчаются, а покровы спадают…

Я успела заметить, что щепотка секса заходит читателям лучше, чем одни только лунные советы. Я работаю в «Калифорнийском синдроме» уже больше полугода. Точнее, подрабатываю внештатно: с гибким графиком и неполным рабочим днем – семестр в самом разгаре. Личные деньги мне очень даже необходимы, и Лайла, редактор развлекательного контента, взяла меня по рекомендации мистера Саммерса, моего научного руководителя, с которым у нее тесные «дружеские» отношения. В чужую жизнь я обычно не лезу (а должна раз пошла на журналистику!), поэтому просто благодарна им обоим.

В редакции у меня был свой маленький закуток в не менее маленьком опен-спейсе. Зарплата в пятнадцать долларов в час. Коллеги разной степени приветливости. Двадцать три обозревателя; девять человек в редакционной коллегии; административный персонал человек одиннадцать, вместе с Маркусом-уборщиком. Вообще коллектив у нас вполне себе: Марта Хамфри съедает минимум пять пончиков и со знанием дела дает советы по похудению, а Карлос Ривера, не стесняясь, подкатывает свои мексиканские яички (это его слова!) к нашему шеф-редактору Хлои Флэтчер. У меня лично отношения со всеми плюс-минус ладные, кроме той самой Хлои. Дико пафосная и высокомерная штучка. Мне даже жаль Карлоса – ему, бедному мексиканцу, симпатичному, но не настолько, чтобы она с ним и в шалаш, и в съемную студию в пригороде Монтерея перебралась, вообще не светит. Без вариантов!

– Ты слышала новости? – ко мне в закуток втиснулась Памелла Рид, Пэм, местный фуд-обозреватель. Ей было хорошо за сорок, имелось три кошки и парик-яркий блонд. Она прошла тяжелый путь и победила онкологию, но волосы пока бастуют. Мы быстро нашли общий язык: Пэм была не злой (в нашей профессии все ироничны и саркастичны, только в разной степени – у кого-то сильно граничит с жестокостью) и любила поболтать, а я, наоборот, послушать.

– Нет, а что? – спросила, а сама строчить продолжала – волну поймала.

– Нас купил какой-то финансовый холдинг!

Вот откуда она знает?! Уверена, никто еще ни сном, ни духом! Я оторвала глаза от монитора и взглянула на нее.

– И что?

– А то, дорогая моя, – она округлила подвижные карие глаза, – что финансисты приходят за деньгами, а у нас их никогда не водилось. Ты же знаешь, что «Синдром» жил исключительно на энтузиазме мистера Ляфора. Видимо, он у него закончился, – она театрально вздохнула, прежде чем стать совершенно серьезной: – Вот увидишь, разгонят нас и какой-нибудь банк здесь построят.

Я задумалась. Не хотелось бы терять приработок, но я все же студентка и у меня возможностей больше, чем у сотрудников, связанных обязательствами и ответственностью за свои семьи. Пэм права. Мистер Дик Ляфор, владелец и здания, и самой газеты (похоже, бывший владелец) держал нас только в память о жене, которая, когда-то здесь работала, но трагически погибла. Подробностей я не знала, только слухи: то ли утонула, то ли отравилась, но все точно произошло где-то на острове в Тихом океане, в этом источники сходятся. Неужели, мистер Ляфор решил, наконец, избавиться от балласта?

– Сегодня на четыре назначено общее собрание, так что готовься.

– Черт, – тихо выругалась я. Ладно, допишу материал, потом уже обдумаю. Грустить пока рано, нас еще никто не уволил!

Через два часа мое мнение изменилось. Формально через час, но еще один я поднимала челюсть с пола. Наша газета находилась на задворках Монтерей Каунти, далековато от делового центра, поэтому я решительно не понимала, что здесь делает Картер Трэвер. Неужели это их банк приобрел «Калифорнийский синдром»?!